— Раньше ты была подвижнее, — хмыкнула тетка, наконец позволяя Эве лечь на спину и дышать.

— Это все работа в офисе, — отмахнулась Эва.

— Тут еще и внутренние зажимы, — покачала головой Иви. — Но под конец ты начала расслабляться, это хорошо. Не так все плохо.

— Расслабишься тут, — хмыкнула девушка и повернула голову к тетке. — Ты ведь знаешь про болезнь мамы? Как ты можешь быть так спокойна?

— А что мне остается? — пробормотала ведьма, не открывая глаз. — На Хелену невозможно давить, ее не получится уговорить, если она что-то решила, то она пойдет до конца.

— Но так нельзя.

— Согласна, но и давить на нее тоже нельзя, ты же знаешь. Приказами ее на этой земле не удержишь. Хотя твои попытки контролировать ее питание и прием лекарств — похвальные. Но вот общее напряжение немного разрушает твою ауру.

— Я надеялась, что ты мне поможешь. Одна я тут не справлюсь.

— За этим я и приехала, моя милая. Я очень хочу помочь, Хелена для меня — все. Но она привыкла считать себя самой умной, поэтому нам нужно быть умнее. Вспомни, что твоя мама любит больше всего.

— Учить меня жизни, говорить о магии, колдовать… — перечислила Эва, чувствуя, как в теле снова начинает скапливаться напряжение.

— А сейчас отодвинь свои обиды и постарайся мыслить объективно. Что скрывается за всеми этими занятиями? — улыбка в голосе Иви должна была поддерживать, но на деле она лишь бесила. Эва не знала, что сказать, и злилась, потому что чувствовала, что ответ на поверхности, а она тупит, как неразумный ребенок.

— Ну, не знаю. Желание…

— Помогать, — закончила за нее Иви. — Ты, может, в это не веришь, но Хеленой всегда руководило это желание. Это ее призвание и смысл ее жизни. И, возможно, если ты хочешь, чтобы она прислушалась к тебе, стоит подойти с этой стороны.

— С трудом представляю, как я о прошу ее о чем-то, — поджала губы девушка.

— А почему бы и нет? У тебя сейчас самый подходящий этап. Как это называется? «Кризис четверти жизни», кажется. Когда тебе не нравится то, что ты делаешь, ты не знаешь, где твое место, подростковый возраст остался далеко позади, ты уже взрослая, но не чувствуешь, что можешь повлиять на свою жизнь…

— Ты совсем меня добить решила, — простонала Эва.

— Я просто открываю тебе вид на картину крупным планом. Мне кажется, в такой ситуации мама поможет тебе, как никто. Просто попроси ее.

— А она опять усадит меня за гадание.

— Это такая высокая цена по сравнению с ее жизнью? — поинтересовалась Иви. Эва прикусила язык.

Потом они снова тянулись и делали приветствие солнцу. Иви зажгла благовония и села медитировать. Эва попыталась посидеть с ней пару минут, но не вытерпела, в голове родилось слишком много мыслей: о ней, о маме, о Чарли и о том, что сказала Иви. Эва поднялась с расстеленного на земле покрывала и, тихо поблагодарив Иви, направилась обратно в дом. На кухне висел плотный серый дым, пахло подгоревшим жиром. Хелена суетилась возле плиты, гремя сковородками и крышками.

— Что ты готовишь? — спросила Эва, с трудом сдерживаясь, чтобы не закашлять.

— Что-то вроде пастушьего пирога. Чарли сегодня привезет продукты, надо доесть то, что осталось.

При звуке его имени Эва поморщилась. Именно в этот момент Хелена и обернулась. На ее лице появилось одно из самых раздражавших Эву выражений: смесь «а я так и знала» и «ну давай, расскажи мне все».

— Что он натворил?

— Ничего.

— Ты ведь знаешь, я могу и порчу на него наслать, если нужно.

«Она хочет помочь. По-своему дает это понять, но суть от этого не меняется. Она лишь ждет, чтобы ее попросили», — напомнил внутренний голос. Эва опустила плечи и села на стул, собираясь с силами, чтобы впервые за долгие годы пооткровенничать с матерью и попросить у нее… чего-то. Совета? Помощи?

— Мы вчера немного выпили, — сказала она. Хелена вопросительно вскинула бровь, мол, ну и что в этом такого. — И потом, когда мы уже были на улице, я… попробовала его поцеловать.

— Ну, это должно было случиться лет десять назад.

— А он поцеловал меня в ответ.

— Рисковый парень. Уважаемо.

— А потом на меня налетела Лиззи Викс и принялась требовать объяснений.

— Вечная история, — махнула рукой Хелена и вернулась к готовке. — Мне иногда кажется, что вся Вселенная держится на таких сюжетах. В них идеально все: наивность мужчины, который думает, что ему все сойдет с рук. Наивность одной женщины и ярость другой.

— И это все, что ты скажешь?

— А что мне еще сказать? Ты, наверное, не виновата. Но стоило на всякий случай убедиться, не успел ли твой друг обзавестись личной жизнью за годы твоего отсутствия, — она немного постояла, глядя на клубы дыма, а потом тряхнула головой. — Но Лиззи Викс… Даже для него это слишком.

Хелена наклонила голову, как делала всегда, когда мыслей становилось слишком много. Поджала губы, а потом выключила конфорки и порывисто вышла из комнаты. Через секунду она вернулась с тремя колодами карт и горящими глазами.

— Когда не знаешь, что делать, обращайся к картам, — напела она. Эва усмехнулась и согласно кивнула.

В этом была вся Хелена. Даже простые бытовые вопросы она старалась решить магией. Возможно, этому способствовало разочарование в людях. Не самый удачный развод, жизнь матери-одиночки без образования в захудалом городишке, периодически недовольные клиенты, а что уж говорить о государственных учреждениях — больницах, почте, налоговой или полиции? Большинство вопросов действительно было проще и эффективнее решить с помощью магии, сожжения свечей, благовоний, заклинаний и обращений к духам. Эва никогда не думала об этом с такой стороны, но сейчас ей подход матери даже начинал казаться рациональным. Возможно, без этой магии Хелена бы просто не вынесла удары, которые наносила ей жизнь.

Она тряхнула головой, отгоняя эту мысль. Хелена тем временем выложила на стол две карты и задумчиво барабанила пальцами по колоде, лежавшей под рукой. В глазах загорелся азартный огонек.

— Почувствуешь третью карту? — хмыкнула она и достала карту рубашкой вверх. Эва закатила глаза. Мама придумала эту игру еще в ее детстве — по ее словам, это помогало развивать интуицию.

— Шестерка кубков, — бросила девушка наугад. Хелена улыбнулась и положила карту на стол. — Да ладно?

— Приятно знать, что какие-то таланты ты сохранила, — улыбнулась женщина, подталкивая вытащенную шестерку ближе к дочери, чтобы та могла полюбоваться рисунком. — Ну, что сказать. Тебе стоит ждать выяснения отношений в ближайшее время. Тут у нас тройка мечей, которая указывает на неприятную правду, вот тут Повешенный, так что сколько ни бейся, события не ускоришь, а только сильнее устанешь. А это еще что?

Она приподняла «шестерку», и от нее с шелестом отлепилась вторая карта. В истертом рисунке Эва узнала «Колесницу».

— Интересно, — хмыкнула Хелена. Эва еще думала над ответом, но тут в дверь постучали.

— Я открою, — бросила девушка и покинула кухню.

На пороге стоял Чарли. У его ног лежали два больших пакета с продуктами. При виде Эвы он встрепенулся, будто успел забыть, что она вернулась в город. Девушка попыталась сделать непринужденное выражение лица, но, как и всегда, в такие моменты у нее вырисовывалась унаследованная от Хелены кислая мина.

— Привет, — отчеканила она и наклонилась, чтобы взять пакеты. Чарли тут же ее опередил.

— Я сам, они тяжелые, — он поднял продукты и, откинув волосы со лба, прошел в дом, как к себе домой. С порога крикнул. — Божественный запах, мэм.

— Оставайся на обед, Чарли, — откликнулась Хелена, бросая дочери красноречивый взгляд. — Эва, присмотри за едой, мне надо выпить лекарства.

«А, вот теперь ты решила стать послушной пациенткой», — вспыхнула девушка, но промолчала. Склонив голову, последовала на кухню за Чарли. Когда он поставил продукты на стол, Эва распахнула холодильник и принялась перетаскивать молоко, яйца, сыр и хлеб на полупустые полки.

Чарли прислонился к столу и, скрестив руки на груди, следил за движениями Эвы.