— А что с экипажем? — поинтересовался Сергеев.
— Сейчас дроиды доставят раненых и погибших, — ответила медик. — Из последних, понятно, спасем не всех, но хоть кое-кого — и то дело.
Действительно, не прошло и двух минут, как из нескольких активировавшихся телепортов заскользили дроиды, несущие тела погибших, некоторые из них пришлось вырезать из искореженных переборок. После обследования быстро стало ясно, что спасти удастся только двух человек, но среди них военврач с удовлетворением обнаружил ершистого боцмана Геннадия Василенко, редкого профессионала, верного друга и отличного бойца, невзирая на ворчливый характер. Затем прибыли еще двое раненых из экипажа, они дисциплинировано разделись, сложив форму в шкафчики, и легли в указанные капсулы. Госпожа Эмрис повторила свое предложение залечь в капсулу и Сергееву, однако он решил погодить и поучаствовать в разговоре капитана второго ранга Негожина с руководством станции.
В этот момент из самой крайней арки вышел парень слегка за тридцать, одетый в такой же, как на госпоже Эмрис, комбинезон. Кто-то из его предков явно был горцем, о чем говорили смуглая кожа, черные волосы и резкие черты лица. Однако глаза незнакомца были голубыми.
— Здравствуйте, коллеги! — мягко улыбнулся он. — Руслан Романович Харамов, врач и пилот с борта «Бурана». Рад знакомству, нам, похоже, предстоит работать вместе.
Михаил пожал ему руку и представился. А затем, по настоянию Халаны Эмрис отправился в душ, после чего переоделся в выданный ею комбинезон, посетовав про себе из-за отсутствия нижнего белья, которое здесь, похоже, не носили. Надо будет обязательно спросить об этом, неудобно.
После того, как военврач вышел из душевого отсека, он вместе с коллегами переместился в кают-компанию, где собрались все бодрствующие взрослые на станции «Доверие». Кавторанг Надеждин, невысокий хмурый мужчина со шрамом, пересекающим щеку, поприветствовал Михаила кивком, рядом с ним сидели Леонид Григорьевич Сумароков, кряжистый, словно медведь, второй пилот и мичман Саша Флейшман, худенький мальчик субтильного вида, в его печальных глазах отражалась вся скорбь еврейского народа.
— Добрый день, товарищи! — встал директор школы, Иван Афанасьевич Нестеров, когда все были представились друг другу. — Общую ситуацию вы все знаете, не буду лишний раз останавливаться на ней. Однако инженер Кайе-Орхай обещает, что примерно через полтора-два месяца станция будет готова к старту и полностью исправна, не хуже новой. Надо решить, куда именно отправляться. Вокруг нас — восемь галактик, находящихся на приблизительно равном расстоянии. Навигатор, сколько нам понадобится времени, чтобы достичь хотя бы одной из них?
— От ста двадцати до ста шестидесяти лет, — холодно ответил тот. — Однако доступ на населенные планеты можно получить и иным способом. Вы ведь наверняка задавались вопросом, почему мы с Айтосом настаиваем, чтобы открыть школу официально? Дело в том, что это не только активирует все устройства станции, но и включит «Доверие» в особый реестр учебных заведений для одаренных. Поэтому, как только какой-либо ученик изберет ее, он окажется в нашем Зале Перехода. После этого мы получим мгновенный доступ в его мир, и будем иметь этот доступ, пока ученик не закончит школу. Однако данная система работает только при наличии прошедших полную процедуру директора и капитана. В последние века работы «Тархи Ла» о ней попросту забыли, слишком давно она включалась в последний раз. Вы с Николаем Ивановичем полную процедуру посвящения прошли, а значит, как только вы объявите об официальном открытии школы «Доверие», она активируется.
— Интересные новости… — задумчиво хмыкнул директор, переглянувшись с капитаном, у них все чаще возникало ощущение, что Навигатор играет в какие-то свои, непонятные им игры. — Почему сразу не сказали?
— А смысл? — иронично поинтересовался искин. — Все равно до завершения ремонта это малозначимая информация. Да и доступ на отдельные планеты не заменит нахождения в нормальной галактике с ее бесчисленными звездными системами. Как ускорить путь станции я не знаю. Найти бы населенную планету или хотя бы другую станцию, тогда бы с помощью точечных двигателей мгновенно добрались, но где здесь их искать?
Иван Афанасьевич вздохнул и укоризненно покачал головой. Все же логику местных искинов он понимал с трудом. Ладно, впрочем, пока не время обо всем этом думать. Он перевел взгляд на кавторанга Негожина и произнес.
— Вам ясна наша ситуация, Владислав Иванович?
— Ясна, — подтвердил тот. — Домой как нам, так и вам быстро не вернуться, если это вообще возможно. Значит, будем устраиваться здесь. В первую очередь благодарю за помощь, без нее наш рейдер был бы уже уничтожен вместе со всеми находящимися на борту.
— Не могли бы вы рассказать нам, что такое Русская Директория и с чем ее едят? — попросил Иван Афанасьевич. — С историей нашей реальности мы вас кратко ознакомили.
— Директория выросла из известной вам Российской Федерации, — объяснил командир рейдера. — После ее победы в СВО на Украине Запад не успокоился, продолжив давить на нас всеми силами, то и дело устраивая провокации, причем чаще всего кровавые провокации. К счастью, на сей раз русское руководство не простило украинских нацистов, как прежде, и вернуло себе исконно русские территории, не став забирать только западные области, где жили, в основном, националисты. Их, в итоге, захватили поляки. Приднестровье также присоединилось к России, что вызвало очередные исходящие ненавистью вопли «свободной» прессы. Следующими точками напряжения оказались Казахстан и Туркмения — там началась резня русских и русскоязычных, там творилось такое, что даже Украине было далеко. Россия изо всех сил пыталась не влезать во все это, однако после того, как казахские нацисты огромной толпой перешли границу и начисто вырезали несколько русских городков, вынуждена была вступить в войну. Естественно, ее тут же объявили агрессором, а все зверства казахов выдуманными. Но Запад не учел одного — военных разработок России. Наши ученые создали особого рода излучатели, заставляющие людей засыпать на трое суток, и облучили ими территории Казахстана и Туркмении, после чего быстро взяли их под контроль. Все известные нацисты были под рукоплескания народа повешены на главных площадях городов — после референдума в стране вернули смертную казнь, за возвращение которой люди проголосовали чуть ли не единогласно. Запад всего этого не ждал, надеясь снова втянуть нас во многолетнюю кровавую войну. Затем ситуация, с их точки зрения, усугубилась. Во время следующих выборов к власти пришли молодые технократы-патриоты. Именно они первыми высказали идею страны-предприятия, причем семейного предприятия, где все свои. В чем-то она была хороша, в чем-то плоха, но технократы гнули свою линию и постепенно преобразовывали Россию, вышедшую из всех международных организаций, оставаться в них никакого смысла не было — договариваться с нами никто и ни о чем не собирался, от нас хотели только одного — чтобы мы склонились перед ними, приняли их идеологию и передохли, перестали мешать им грабить остальной мир.
Он налил себе стакан воды, на мгновение задумался и продолжил:
— Основные силы и средства страны, пока еще страны, были брошены в научные и инженерные разработки. На Западе на это смотрели посмеиваясь и крутя пальцем у виска, пока Россия не продемонстрировала ошеломляющие результаты — уже в две тысячи шестьдесят пятом стартовал первый межзвездный корабль, за несколько дней достигший Альфа Центавра. Это вызвало во всем мире буквально шок. Об остальных достижениях нашей страны на Западе вообще не имели понятия, поэтому когда на границах возникли непреодолимые защитные поля, достающие до стратосферы, это стало для них полной неожиданностью. На нас натравили Польшу, но она была полностью разгромлена в течение дня, и ни один русский солдат при этом не пострадал — мы на расстоянии выжгли излучателями все польские войска, военные предприятия и казармы. Запад оказался в положении догоняющего, и был вынужден тоже вкладывать огромные средства в наукоемкие технологии. К сожалению, в России нашлись предатели, продавшие западники чертежи и научное обоснование работы гипердвигателя, сами они не разработали бы его еще очень много лет. Однако наша страна постепенно переставала быть страной, становясь чем-то иным, и когда изменения достигли предела, отношения между людьми стали куда более человечными и добрыми, она на всеобщем референдуме была переименована в Русскую Директорию. Власть стала избираемой сразу на двадцать лет, поскольку иначе планировать любое развитие невозможно. К выборам допускались только лучшие профессионалы-технократы, сдавшие все квалификационные экзамены. А сдать их очень и очень непросто, далеко не каждый на это способен. Ведь принимают эти экзамены не люди, которых можно подкупить или заболтать, а искины.
