— Поднимись! — голос Панси изменился почти до неузнаваемости. Стал грубым, низким, почти мужским. Полупросьбе-полуприказу Гермиона подчинилась немедленно, но руку не убрала, мягко двигая пальцами внутри Панси, сгибая их, разводя в стороны, почти полностью вынимая и снова резко засовывая обратно.

Панси застонала и впилась в губы Гермионы жадным, властным поцелуем, перехватывая инициативу. Шлепнула Гермиону по бедру, заставляя развести ноги, навалилась сверху. Ее движения были жесткими, почти грубыми. Панси знала, что Гермионе так больше всего нравится. Она сунула в горячее, мокрое от выступившей смазки влагалище сразу три пальца, сильно распирая стенки; потом, когда Гермиона расслабилась и отдышалась от острой волны удовольствия, растекшейся по паху, добавила еще один.

Если бы не спешка, можно было бы попросить проникнуть глубже, растянуть сильнее, чтобы поместился весь кулак. И орать в голос от невероятного чувства заполненности и принадлежности. Но после нескольких оргазмов — а в таком случае они шли один за другим, наслаиваясь друг на друга и многократно усиливаясь — будет совсем не до работы. Увы.

Панси об этом тоже знала. Поэтому она надавила большим пальцем Гермионе на клитор и начала энергично массировать.

— Не надо, — замотала головой Гермиона, вздрогнув от слишком острых ощущений, но Панси только сильнее толкнула внутрь пальцы, заставляя Гермиону забиться и захрипеть.

Где-то на задворках сознания погруженная в собственные ощущения Гермиона расслышала ругательства Панси и ее стоны. Плоть вокруг ее пальцев сжималась, пульсировала, мускусный запах чужого возбуждения стал острее. Потом уши словно заволокло ватой, осталось только удовольствие. Запретное, неправильное, и до обидного короткое.

Запыхавшиеся, раскрасневшиеся, они лежали в обнимку. Панси коротко вздрагивала, а Гермиона бездумно смотрела в потолок, ощущая, как по телу растекаются волнами отголоски недавнего оргазма и наслаждалась уютной тишиной.

С улицы донесся автомобильный гудок, возвращая их в реальность. Гермиона осторожно вытянулась на спине, сморщившись от тянущей боли. Панси перевернулась на живот, подперла руками голову и посмотрела на Гермиону.

— Ты и вправду соскучилась, — она снова говорила медленно, тягуче. — Надо чаще выбираться.

— Надо, — кивнула Гермиона. Сейчас бы вздремнуть хотя бы часок. А потом проделать все еще раз. Чтобы утих зуд в глубине лобка и не тянуло живот. Сейчас она почти не чувствовала этого, но пройдет день-два, и все вернется снова. — Вот бы выкроить целый день!

— И натрахаться до изжоги, — развеселилась Панси. Она вскочила с кровати и гибко потянулась.

— Точно, — Гермиона тоже встала. Тряхнула головой, прогоняя негу и лень, и наложила на себя очищающие чары. На душ совсем не осталось времени. — И почему наши мужья ничего толком не умеют?

— И хорошо, что не умеют, — капризно возразила ей Панси. — А то я никогда бы не узнала, какая ты красивая, когда кончаешь, — она задорно глянула на Гермиону через плечо и принялась одеваться. — Да и потом, ничего эти мужики в женском удовольствии не понимают. Как цирковые саламандры: под счет с тумбочки на тумбочку прыгают, а летать не могут.

— Вот тут ты права, — Гермиона ухватила ее за запястье и притянула к себе для короткого поцелуя. — Я напишу, ладно?

— Как всегда, — выдохнула Панси и отстранилась, начав сражаться с многочисленными пуговицами на блузке. — Я буду скучать.

— И я, — Гермиона одернула юбку, кое-как пригладила волосы и поспешила в прихожую. — Я уже скучаю, — прошептала чуть слышно, мечтательно проводя рукой по мягкой ткани мантии, небрежно брошенной на пуфик. — До встречи завтра, — уже в полный голос сказала вышедшей следом Панси.

— Да, мы и половины договоров не утвердили, — кивнула Панси. — Только не ешь меня взглядом, как сегодня. У меня все мысли в трусы стекают, и, кажется, твой помощник думает, что у меня склероз.

— У самого у него склероз, — выдохнула Гермиона. — Я постараюсь выкроить время, — пообещала она и аппарировала. У нее осталась еще куча работы, а задерживаться сегодня было нельзя: как-никак день рождения у крестницы.

А еще она должна успеть зайти в магазин «Все для квиддича». Рон не может бесконечно чинить старую метлу, а в Аврорате снова собирают команду. Он будет отличным вратарем, а уж Гермиона не станет устраивать скандалов из-за тренировок после работы