Так я прожил почти неделю. За это время у меня закрались смутные подозрения по поводу моей комы. Какой-то странной она была. Я не медик и слеп сейчас. Но я знал, что в коме такое быть вряд ли может.

Начну с того, что когда я хотел есть, то раздавался этот плач. Когда мне хотелось в туалет раздавался плач. И чувствительность постепенно появлялась. Чувствовал, что меня поднимает лишь пара рук. При это держали они меня за затылок и тело. Что привело меня к одной мысли. Ее я подтвердил буквально через неделю, как начал думать. Я открыл глаза.

Первое, что я увидел – деревянный потолок. Двигать головой я не мог. Да и руками ногами тоже. Оставалось только лежать и ждать.

О. Есть хочу. Мой рот открылся и оттуда вырвался так долго раздражавший меня плач. Я оказался прав, я стал младенцем.

Пара минут и надо мной склонилась какая-то девушка. За своим криком я даже не услышал, что кто-то приближается. Боги. Надо будет научиться слышать сквозь плач.

Внешний вид девушки меня несколько удивил. Вроде самая обычная девушка. Довольно милая, но с маленькой грудью. Одета она была в белую одежду – сотрудник лазарета. Но не это удивило меня, а то, что на месте, где у людей должны быть уши ничего не было, а на макушке у нее красовались два волчьих уха. Они у нее иногда дергались, так что они были вполне себе настоящими. А потом я заметил хвост, иногда мелькавший над перилами. Тогда я понял, что это звероморф.

- Что такое, малышка, - обратилась девушка ко мне.

Стоп. Она обратилась ко мне «малышка»? Значит, у меня изменился пол. Удостоверимся.

- Не испачкала пеленки, - спросила девушка, проверяя пеленки. Они не оказались мокрыми, поэтому девушка подняла меня на руки и пошла на выход. – Пойдем к твоей маме. Она тебя накормит.

Хорошо. Сейчас поедим.

Здание оказалось достаточно большим. Разумеется, оно было построено в нипонском стиле. Однако, я не помнил, чтобы в Нипоне проживали звероморфы. Несколько раз в коридоре встретились другие ушасто-хвостатые сотрудники, что я уверовал в то, что это возможно лазарет такой. Кто знает. Особо по сторонам мне посмотреть не удалось. Но и того, что я увидел хватало для осмысления.

Через пару минут меня занесли в палату. Девушка, которая меня несла, обратилась к кому-то за пределами моего обзора.

- Каори-сан, ваша дочь есть хочет.

Все ясно. Значит можно смело начинать говорить о себе в женском роде. Я родилась девочкой.

Девушка сделала еще несколько шагов, а потом оторвала кричащую меня от своего плеча и передала в руки родителю.

Мама сидела на кровати, укрытая тонким одеялом. Одна была одета в какое-то подобие халата. Кимоно, если не ошибаюсь, называли так халат в Нипоне. Мама была немного загоревшей. Белые участки кожи были видны в некоторых местах. Грудь у нее была небольшой между первым и вторым размером. Очень милое лицо. Парни за ней и сейчас бы бегали. Фиалковые глаза с вертикальными зрачками смотрели на меня с любовью. Волосы у нее были черные до плеч, а на голове ушки. Правда, я не смогла определить к какой расе звероморфов она относится.

Девушка, которая меня сюда принесла, закрыла дверь с другой стороны и следила за тем, чтобы в палату никто не входил. Окна в коридор не было, но было окно на улицу и его зашторили, когда девушка выходила.

Придерживая меня одной рукой, мама развязала пояс. А потом начала кормить грудью.

- Кушай, моя доченька, - начала она приговаривать. – Кушай, Шинобу.

Вот и имя своё узнала.

Через некоторое время я наелась и меня стало опять клонить в сон. Что за жизнь в детей. Спят, едят и… грязь разводят.

- Аюми, - позвала мама, закутываясь в кимоно, - можешь входить.

Дверь открылась и в палату вошла не девушка, а какой-то мужчина. Ростом он был около ста восьмидесяти сантиметров. Одет был в черные мешковатые одежды, какие носили ниндзя Нипона. Но даже мешковатость не скрывала бугрящихся мышц под одеждой. За спиной у него медленно двигался влево-вправо тонкий хвост – кошачий, догадалась я. Волосы у него были темного русого цвета. На макушке тоже были уши, но теперь я была готова сказать, что он кот. Все бы ничего, но его взгляд. Глаза у него были с прищуром, а смотрел он на всё, как на врага. Такой взгляд можно было бы назвать орлиным. Он бы вызывал страх у окружающих и желание держаться от его обладателя как можно дальше. Однако, я не испугалась, когда его увидела. Я почувствовала, что он будет защищать меня даже ценой своей жизни. Предположительно, это был мой отец.

- Как дела, Юки, - обратился он к маме. – У меня или нашей девочки.

Мое сознание постепенно начало ускользать в мир грез. И смысл разговора начал теряться. Но это были мои родители. А раз они мои родители, то я сама родилась кошкой. Хоть мне и хотелось узнать как я выгляжу, это могло подождать до чуть более сознательного возраста.

Еще неделю мы пробыли в лазарете. И лишь после этого нас выписали. Хотя мне почему-то казалось, что сделали это слишком рано.

В этот день меня перенесли к маме. Полдня я прожила с ней. Аюми объясняла маме какие-то детали по поводу ухода за ребенком. Пару раз я разводила грязь. И раза четыре просила кушать. Все мои капризы были исполнены в полной мере.

Ближе к полудню пришёл папа. На этот раз он был одет в кимоно и хакаму. А за спиной у него болталась какая-то корзинка. И как-то она странно подходила под мои размеры. Вон и край одеяла виден. Вы что, хотите нести меня в этом? Протестую. Где здесь коляски? Опять разразился плач. Ну, что я могу поделать. Если я начинала о чем-то сильно волноваться, как сейчас, то срывалась на плач. Боги, что за кошмар.

Стали проверять, что мне не нравится. Вначале проверили одежду, она оказалась сухой. Да и кормили меня только что. Аюми подумала, что это из-за папиного взгляда и попросила его отвернуться. Но я продолжала плакать, хоть и пыталась остановить эти рыдания. Остановила все мама. Она взяла меня на руки и начала медленно раскачивать и говорить, что всё хорошо. Я постепенно успокоилась. И опять начала засыпать. Боги. Да что это такое.

Проснулась я от размеренного движения вверх-вниз. А когда открыла глаза, то первое, что я увидела были одеяла, окружившие меня и макушка чьей-то головы. Но я догадывалась, что это была папина макушка. Первым делом мне захотелось схватить его за уши, очень уж они привлекательно дергались. Но протянув ручки вперед, я поняла что не достаю. Со стороны послышалось тихое «хи-хи». Но я не обратила внимания.

А во то, на что я обратила внимание, так это на улицы города, по которым мы сейчас передвигались. Все дома, что я увидела, были построены из дерева. Но улицы все были вымощены камнем. С краев дороги слышались звуки журчания воды. Народу на этой улице оказалось достаточно много. Но я не увидела ни одного человека или кого-то на него похожего. Все жители были звероморфами. Были кошки, лисицы, волки, медведи. А еще какой-то пернатый звероморф. Мне было так интересно за всем этим наблюдать, что я не заметила, что мы пришла к одному из особо крупных домов. На пути к нему я уже увидела штуки четыре похожих на этот. Но никак не ожидала, что мы завернем в этот.

Дом был окружен забором в два метра в высоту. Мы стояли перед воротами такой же высоты, но по бокам были столбы на полметра выше и на двух столбах расположилась крыша, прикрывающая ворота от возможного дождя или снега.

- Сова, - закричал папа, чем сильно меня удивил, - открывай. Кот пришел.

Пару минут мы постояли возле двери, пока за забором не раздались шаги. Остановились они возле двери. По ту сторону послышались звуки цепей и сдвигаемых затворов. И дверь открылась.

Перед нами предстал человек, одетый в кимоно и хакаму темного цвета. Вместо волос у него были перья. А глаза были такого размера, что я удивилась, что такие вообще существуют. Лицо у него было какое-то заурядное. Незапоминающееся.

- С возвращением, Мастер, - низко поклонился звероморф папе. – С возвращением госпожа, - обратился к маме, сделав поклон под сорок пять градусов. – Добро пожаловать в новый дом, юная госпожа, - обратился ко мне, лишь кивнув в знак приветствия.