Лариса вспоминает: «В 1981 году, с аэродромов, одновременно, вылетели гражданский самолет Ан-24РВ и военный ракетоносец Ту-16К. По вине авиадиспетчеров произошло столкновение военного борта с гражданским. От взрыва разорвало самолеты на несколько частей, которые упали на землю в радиусе нескольких километров. Сидела в кресле, пристегнутая, в хвостовой части самолета. При взрыве хвостовая часть самолета отделилась и падала плавно вниз. Столкновение с землей значительно смягчили кроны вековых деревьев. От удара кресло сломалось, Лариса потеряла сознание. Когда очнулась, то увидела, что остальные пассажиры были мертвы. Травмы у девушки были серьезные: поврежден позвоночник, перелом ребер, ушибы рук и ног, выбиты все зубы, сотрясение мозга. Холодной ночью она услышала в зарослях звериный рык, почуяв запах мертвечины, бродили медведи. Когда поисковики увидели девушку, то сразу не поверили, что она из разбившегося самолета, высота падения пять километров. Как обычно, в советские годы, об авиакатастрофе в прессе не писали. За свои страдания Лариса получила от государства компенсацию, за собственные травмы, — 75 рублей!
Но она не стала подавать никаких исков, считая, что судьба уже выдала ей громадную компенсацию — жизнь! — в отличие от остальных пассажиров злополучного рейса SU-811.
В 2022 году, Дмитрий Суворов снял фильм «Одна», основанный на истории Савицкой, Лариса была на премьере драмы.
Габриэлла — прекрасная графиня де Монсоро, ею восхищались миллионы! Ходили слухи, что она заморская птица, чудом залетевшая на серое отечественное кино. Но красавица была наша — советская! А редким именем ее одарила мама. Габриэлла вспоминала: «В школе я была самым страшненьким утенком из всех гадких утят! Этакая дылда в очках. Мальчишки меня дразнили! Назло обидчикам поеду в Москву, буду актрисой».
И столица оценила ее удивительную внешность. Следом — первые съемки. Вскоре на студии Горького попалась на глаза режиссеру «Графини де Монсоро», и получила роль, о которой мечтали сотни актрис. В 1997 году Габриэлла попала в больницу с воспалением. Ее никто не навещал, кроме Андрея. И он столь нежно заботился о бедняжке, что та поняла — этот человек ей очень дорог. Муж кинул к ее ногам, не только все свои земные богатства, но и небесные: подарил звезду из созвездия Скорпиона. И она призналась, что такие принцы бывают лишь в кино.
Валентина в московский ВГИК поступила без всяких проблем. Взяли ее, конечно, не только за талант, но и за типаж. Кинематограф нуждался в актерах с хорошими, простыми и выразительными лицами. Актриса вполне объективно себя оценила: «Как только я закончила ВГИК, Довженко пригласил меня сниматься в своем фильме «Поэма о море», сказав при этом фантастическую по нынешним временам фразу: «Вы будете у меня сниматься. Прочтите сценарий и выберите себе роль». На следующий день я пришла и сказала, что хотела бы сыграть Марию Кравчину. К моему крайнему удивлению, Довженко согласился, и с его легкой руки я начала свою работу в кино ролью матери четырех детей. Так дальше и пошло: в каждой роли дети, гуси, коровы, трактора, хозяйство, заботы. Можно было отнестись к этому враждебно, как к вопиющей несправедливости — мол, что это они мне предлагают коров да гусей. Но я почему-то сразу подумала, что роли мои не случайные, и не пыталась возвыситься над ними в мечтах о прекрасном актерском будущем, которое ждет меня впереди, а старалась соотнести эти роли с собой, со своими актерскими данными. Старалась понять закономерность их появления именно в моей творческой судьбе и многое узнала о себе — о своих внешних данных, о своих жанровых возможностях». Эти слова дорогого стоят.
Но закат наступил. В фильме «Белый Бим Черное Ухо» она сыграла жесткую тетку, из-за наговора которой гибнет прекрасная собака. Зрители обвинили ее в живодерстве. Ей с трудом удалось разрушить эту стену. Играет добрых простушек — все верят. Сыграла негодяйку — и опять никаких сомнений. Так Валентина осталась одна. Она вспомнила о своем деревенском прошлом. Переехала из Москвы в сельский дом. Там она замкнулась, жила в одиночестве. Ежедневно ходила за водой к дальнему колодцу. Сама выращивала овощи на огороде, колола дрова и вспоминала: «Услышав песню «Над полями, да над чистыми», во мне проснулись мощные силы, какая-то невероятная мотивация, желание работать, стараться всем показать — нужно только сплотиться, и мы будем непобедимы». Мартовским вечером 1994 года соседи увидели в окно, что Валентина как будто спит за столом, уронив голову на руки. Но женщина не меняла позу в течение нескольких часов, стало ясно: королева эпизода уже не дышит. Прах захоронили на Ваганьковском кладбище Москвы.
Валентин родился в творческой семье: мама — музыкант, отец — писатель. Неизбежно приближающийся распад СССР подарил многим людям возможность вырваться из страны. Не стал ждать и Валентин. Они с женой Мариной быстро продали московскую квартиру, раздали вещи друзьям и знакомым — и в 1991 году улетели в солнечный Израиль. Навсегда, как им тогда казалось. Друзья не понимали: «как это могло случиться с тобой». Ответ: «но я, вероятно, был не столько даже очарован этой безумной идеей, сколько находился в состоянии наркоза. И он начал отходить очень быстро, еще в самолете». Это состояние зыбкости, подвешенности преследовало Валентина весь период жизни в эмиграции. Оно же толкало его назад, на родину. Семь долгих лет он пытался найти себя в чужой стране. Маялся, налаживал жизнь. Но все же мысли о возвращении на родину нет-нет, да и проскальзывали. А возвращаться было некуда. Квартира давно продана, денег на новую — нет. Да и израильская жизнь за семь лет была уже налажена. Марина прекрасно чувствовала себя в новой стране, и возвращаться в смутную перестроечную Россию не собиралась, даже ненадолго. Наверное, на этой почве и возникли конфликты, которые, в конце концов, разрушили их брак.
Оставшись один, Валентин все же решил полететь в Россию — подышать родным воздухом. Тоска по родине не отпускала его. Промучившись семь лет, он купил билет до Москвы. Жена осталась в Израиле. И уже в самолете вдруг осознал: в Израиль он больше не вернется. Он ушел 6 августа 2005 года, на 74-м году жизни. Незадолго до смерти он признался: поездка в Израиль была, конечно, ошибкой, но он о ней не жалеет.
Агния поделилась своим счастьем. Получается, Агния ныне — многодетная мама. Доподлинно известно, что первенец Агнии — это сынишка Федя. Но в 2017-м разнеслась новость, что Агния второй раз стала мамой. Якобы тайно родила от ташкентского бизнесмена, но сама до сих пор не подтвердила этот факт. После развода она закрыла свою личную жизнь от публики на глухие замки! Зато летом объявила о новом замужестве! Пара не играла громкую свадьбу — просто расписались в ЗАГСе. А на днях Агния вдруг выложила в Сеть фото с «беременным животиком». И сообщила, что 3 ноября родила малыша. Чудо!
Леонид родился в 1937 году в стране, где процветал «военный коммунизм». Ему было четыре года, когда за его мамой пришли «опричники». Казалось бы, с чего? Ни дворян, ни купцов, ни кулаков в роду не было. Родители — сплошной пролетариат. Видимо, что-то сболтнула. На маму донос накатал парикмахер, приговорили не к расстрелу, а «всего лишь» к ссылке. Отец очень переживал, работал по 15–18 часов в сутки. В начале 48-го маму освободили, но не позволили жить в Москве. Послали на Кольский полуостров, на деревообрабатывающий завод. Путем неимоверных усилий маме удалось на год «вытребовать» меня к себе. Трудно передать радость, с которой я ехал на эту встречу! Да, мы жили в бараке, но впечатления от Заполярья остались самые светлые. К осени 49-го вернулся в Москву. Маму пришлось ждать еще два года. Сильные переживания за семью сказались на здоровье отца — у него развилось психическое заболевание. Отца пришлось положить в психиатрическую клинику. Говорят, там несчастный и умер. Но детство — оно всегда счастливое, даже при нищете и бедах. У детей ведь особая душа. Им принадлежит мир, даже если он рушится и смерть шурует косой налево и направо. Детство — особая пора: я все равно был наполнен радостью снизу доверху. В 10-м классе нервничал: куда поступить? С такой успеваемостью даже в ПТУ не возьмут! Чтобы не сидеть без дела, я устроился в артель «Оптик», где выпускали линзы и елочные украшения. Но в 55-м пошел сдавать экзамены во ВГИК. И поступил! О, как все удивились! Никто в меня не верил! Все хохотали и язвили: «ну что за блажь, Ленька? Какой из тебя артист?! То же мне…Марк Бернес нашелся!». Но пошла, пошла удача! В одном интервью руководитель курса сказал: «Леонид — это явление!». До сих пор для меня эти слова очень дороги…».
