Литмир - Электронная Библиотека

Немолодой, начинающий грузнеть чиновник, немногословный, но старательный, дослуживал в этой должности последние годы, мечтая через пару лет уйти в отставку и, получив приличный пенсион, удалиться в собственное имение под Екатеринодаром. К тому же, согласно недавнему преобразованию следственной части, судебным следователем мог стать лишь выпускник высшего учебного заведения, прослуживший на государственной службе по ведомству Министерства юстиции не менее шести лет и «выказавший свои способности». Надворный советник Александр Иванович Валенкамп высшего образования не имел, но с обязанностями справлялся и был на хорошем счету у председателя Таганрогского окружного суда, под чьей юрисдикцией находился не только Таганрог, но и Ростов, Нахичевань, Бердянск и Мариуполь. Он походил по комнатам, выкурил папиросу и, выслушав полицейского, приказал доставить труп к прозектору, а Клима и Бабука – к нему в камеру. Последнего он уже отпустил. Теперь была очередь Ардашева, но следователь не спешил и дописывал протокол допроса Гайрабетова. Наконец он положил перо на подставку и, подняв глаза, сообщил:

– Мы уже получили ответную телеграмму из Ставрополя от тамошних полицейских. Ваш папенька подтвердил то, что вы поведали полицейскому насчёт поставки земледельческих орудий. Деньги мы вам вернём. И тот факт, что ваш отец служил вместе с господином Верещагиным, тоже не вызывает сомнений. Гайрабетов уверяет, что может показать переписку вашего отца с покойным. Он же рассказал мне, что мойщики вас обобрали в поезде. И мы, связавшись с жандармами, убедились в правдивости его слов. Свидетельство[22] на ваш револьвер в порядке и подтверждено. Мы его вам отдадим. – Судебный следователь пожевал губами и спросил: – У меня к вам два вопроса. Первый: с чего вы взяли, что Верещагина убили? Всё говорит об обратном. Споткнулся на лестнице и упал. Пожилой человек. К тому же без правой руки, а перила только с одной стороны, с правой. Подниматься ещё куда ни шло, а спускаться совсем тяжко.

Ардашев пожал плечами и ответил:

– Как известно, в случае падения с лестницы на одежде, в особенности на брюках, остаются поперечные следы от ступенек, которые не бывают идеально чистыми. Такие же полосы должны быть и на верхней одежде – в данном случае на рубахе. Лестница не маленькая – двенадцать ступенек. Даже если лететь сверху, всё равно рухнешь и следы останутся. Но таковых на одежде покойного нет, как не имеется ссадин или синяков, образующихся в результате удара о те или иные части лестницы. Признаюсь, я осмотрел тело, насколько это было возможно. Также я не обнаружил ни следов волос, ни крови на перилах и ступеньках. И самый главный момент – на затылке черепные кости пробиты настолько, что вышла мозговая субстанция. Но её нет больше нигде, только на полу – там, где лежал труп. Замечу, что такой характер поранения бывает при ударе тупым предметом. Точка приложения сего орудий убийства понятна и сомнений не вызывает – затылочная кость. А тапки? Ни один не слетел, хоть и без задников. Если бы покойный потерял равновесие и упал, они бы валялись в разных частях подвала.

– Резонно, – заметил следователь и, достав папиросу, закурил. – Посмотрим, что скажет прозектор. Заключение будет только завтра.

– Простите, не могли бы вы вернуть мне мои папиросы. Чертовски хочется курить.

– Ах да, конечно. Ваши вещи и деньги сейчас принесут. Примите по акту. Сейчас писарь как раз его и составляет. Придётся немного подождать, пока нумера купюр перепишут. Но я уже распорядился. Вы угощайтесь пока моими. «Анненков»[23]. Табак отличный. А вот и спички. Прошу.

– Благодарю. – Ардашев с удовольствием затянулся и спросил: – А вы изъяли два окурка «Трезвона», что в пепельнице лежали?

– Выемка вещественных доказательств произведена, они укупорены, как положено.

– Пепел надобно обязательно взвесить. Потом взять две такие же папиросы, выкурить и тоже взвесить исключительно пепел. Если вес совпадёт, значит, именно эти папиросы злодей и курил. Позже это поможет выстроить детальную картину преступления. И шведская спичка важна. Она же необычная, красная. Говорят, такие в публичных домах раздают. Реклама домов терпимости запрещена, так они таким путём решили о себе напоминать.

Судебный следователь улыбнулся и спросил:

– Вы, как я понимаю, на юридическом факультете учитесь?

– Я там всего два курса окончил, а потом перешёл на восточные языки, – выпустив с наслаждением струйку дыма, объяснил Клим. – Хочу мир посмотреть: Константинополь, Александрию, Калькутту…

– Эка хватили! – улыбнулся Валенкамп. – В Индию собрались! Как Налбандян?

– Простите? Как кто?

– А вы о нём не слыхали?

– Нет.

– Как же! О нём в наших краях все знают. Ещё в конце прошлого века один богатый армянин из Калькутты завещал своё состояние магистрату Нор-Нахичевану, а через шестьдесят лет Микаэл Налбандян сумел добиться в индийском суде его фактического получения, и теперь деньги рекой текут в Нахичевань из Калькутты. Завещатель оставил после себя действующий порт, магазины, гостиницы. Управляет всем попечительский комитет, который и шлёт рупии в Россию. А Налбандян ударился в социализм, был под следствием в Петропавловской крепости и умер в ссылке. Он похоронен на кладбище здешнего армянского монастыря Сурб-Хач[24]. Старое дело. Им ещё Третье отделение занималось. Он хотел поднять зейтунских армян на восстание против турок и заодно анархию в России установить. Ездил к дружкам в Лондон, к Герцену и Огарёву. Все эти освободители хорошо начинают, да плохо заканчивают. Ну их! – с досадой изрёк надворный советник и затушил папиросу в пепельнице из черепашьего панциря. – Имя Налбандяна запрещено даже упоминать, но армяне его любят и чтут.

– Надо же! – покачал головой Ардашев. – Наследство из Калькутты. А большое?

– Миллионы! Да вы расспросите своего друга. Он вам взахлеб расскажет… Что-то разболтался я с вами… А в судебной медицине, вижу, вы неплохо разбираетесь.

– Часто бывает, что она помогает найти ключ к разгадыванию преступлений. Я посещал свободные лекции по этой дисциплине на медицинском факультете.

– А вот теперь, господин студент, перейдём ко второму вопросу. Итак, мы нашли у вас лист бумаги с записями. Вы пояснили, что делали выписки из конторской книги, где указаны должники покойного. Зачем они вам?

– Я хочу отыскать убийцу Верещагина.

– Ого! Звучит громко! Вы что же, сыщик? – удивлённо поднял брови надворный советник.

– Нет, но мне интересно распутывать клубки тайн и преступлений.

– И есть чем похвастаться?

– Не знаю, будет ли вам интересно, – неуверенно проговорил Клим.

– Отчего же, с удовольствием послушаю.

– В позапрошлом году я был в Лондоне и помог полиции в поиске убийцы. Скотленд-Ярд прислал благодарность в мой университет.[25] А в прошлом году в Ставрополе мне тоже повезло, и я нашёл преступника. Он теперь на каторге.

– Что вы говорите? Неужели? – махнул редкими кудрями следователь, и на мундир посыпалась перхоть.

– Вы можете справиться у нашего полицмейстера Залевского. Он всенепременно подтвердит.

Стряхнув с плеча мелкие белые частицы, Валенкамп изрёк недовольно:

– А вы отдаёте себе отчёт в том, что собираетесь заниматься запрещённой деятельностью? Мы не Британия и не всякие там Северо-Американские Соединённые Штаты. У нас частный сыск не разрешён.

– А я, ваше высокоблагородие, вам мешать не буду. Более того, в случае появления каких-либо основательных подозрений первым делом к вам и заявлюсь и расскажу о всех своих догадках. Если позволите, начну прямо сейчас.

– Что ж, давайте. Послушаю.

– Убийца пришёл к Верещагину ночью. Об этом свидетельствуют два факта: закрытые ставни подвала (их хозяин уже успел затворить до наступления темноты. А в том, что утром он их открывает, нет никакого сомнения, так как в самом подвале нет даже потолочной керосиновой лампы и днём выручает только солнечный свет) и задёрнутые портьеры в комнатах. Они сидели за столом и курили. Отношения между этими двумя людьми были не очень хорошие, потому что нет ни чайных стаканов, ни рюмок, ни бутылки или графина. Разговор между собеседниками носил натянутый характер – это следует из того, что дымил только гость, а хозяин ждал, пока он покурит и наконец уйдёт, но тот не спешил и принялся за вторую папиросу, вероятно что-то обдумывая. Потом они пошли в подвал. Первым с лампой шагал Верещагин, а убийца – позади. Когда они спустились и Верещагин поставил лампу на полку, злоумышленник нанёс ему удар по затылку. Думаю, что это был кистень. Вероятно, он спрятал его под пиджаком. От удара хозяин повалился на полки, с них посыпались разные бронзовые экспонаты, в том числе и наконечники от стрел. Один из них я поднял. Он в моём бумажнике. И я собирался вам его отдать. Замечу, что этот наконечник отличается от тех, что были выставлены. Его оперение состоит не из четырёх, а всего лишь из трёх частей и имеет своеобразный шип. Не исключаю, что его принёс преступник и Верещагин разглядывал этот предмет. Возможно, последовал и второй удар в область затылка. Убедившись, что жертва мертва, убийца положил его на спину под лестницу, а потом собрал с пола археологические находки и разложил их на полке, но кое-как, в беспорядке, то есть не так, как лежат предметы на других полках – рядами. Я заметил это, когда их осматривал. Потом убийца начал искать долговую книгу, но не нашёл. Откуда ему было знать, что Верещагин переплёл её в обложку романа Александра Дюма «Граф Монте-Кристо» и держал в книжном шкафу. Естественно, он рылся в его вещах, ища деньги, но сдаётся мне, что ничего не нашёл, потому что такие люди, как Верещагин, обычно весь капитал держат в банке. Весьма вероятно, что преступник задолжал покойному круглую сумму. Я был бы вам очень признателен, если бы вы вернули мне лист с записями должников убитого. Это позволит мне быстрее отбросить неверные гипотезы и приблизиться к раскрытию преступления.

вернуться

22

Свидетельство – разрешение на приобретение оружия и подтверждение об оплате гербового сбора.

вернуться

23

Папиросы «Анненков» были выпущены в честь генерала М. Н. Анненкова, руководившего строительством Закаспийской военной железной дороги, основная часть которой была закончена в 1888 году после открытия моста через Амударью и открытия сообщения с Самаркандом.

вернуться

24

Церковь монастыря Сурб-Хач (Святой Крест) заложена в 1783 году и являлась самым первым каменным зданием Нахичевани. Стены монастыря были украшены хачкарами (хачкар – армянский религиозный памятник в виде каменной стелы с изображением креста и различными резными узорами), привезёнными из Крыма переселенцами на арбах. В монастыре была дверь IX века, украшенная резным орнаментом, также привезённая из Крыма, но ранее она была дверью храма в городе Ани – столице средневекового армянского государства. Монастырю принадлежали земли в округе – 457 десятин земли (500 га). В советское время монастырь был разрушен почти полностью, хачкары и та самая дверь утрачены. Осталась только церковь, которую спасли армянские интеллигенты, разместив в ней музей русско-армянской дружбы. Эта церковь существует и поныне в Ростове-на-Дону. Удалось сохранить и рукописное Евангелие 1347 года, переданное в церковь Святого Георгия в Нахичевани, которую позже тоже разрушили. На кладбище монастыря Сурб-Хач нашли свой последний приют многие известные деятели армянского народа.

вернуться

25

Об этом читайте в романе «Убийство под Темзой».

7
{"b":"884343","o":1}