— А это что еще за фигура? — осведомился Бэд Тернер.
— Поедем, а по дороге я все расскажу. И маленькая группа галопом тронулась в путь, идя по следам убегавших к югу бизонов.
Часа полтора или два до полуночи и еще часа два после длился этот бег. Лошади заметно устали, но еще бодро держались на ногах. Индейцы не показывались, но никто из охотников не сомневался, что они где-то рядом. Впрочем, не эта опасность смущала индейского агента: с каждым часом по мере приближения рассвета он все сильнее чувствовал запах гари, наполнивший душный воздух прерий. Короткая ночь миновала, забрезжила утренняя заря, потом заблестели лучи всплывшего на горизонте солнца.
— Вот они, бизоны! — воскликнул Джон.
В самом деле, огромная черная масса, живой поток, образованный многими сотнями, может быть, даже тысячами степных колоссов, чернел на горизонте, двигаясь к берегам Хорс-Крика. Там, как знали трапперы, находился отряд генерала Честера, оберегавший поселения белых от возможного нападения индейцев. Отряду за последнее время немало досталось — среди индейцев шло серьезное брожение, и пять великих племен, принимавших участие в первом кровавом восстании, со дня на день готовились выйти на тропу войны.
Немного спустя Джон разглядел одинокую человеческую фигуру, двигавшуюся параллельно стаду бизонов: это был эксцентричный англичанин.
Едва охотники приблизились к милорду, как он набросился на Джона с упреками, осыпая его всевозможными ругательствами.
— Вы дерзко и нагло обманули меня! — кричал он. — Это грабеж и разбой! Это позор! Целая тысяча бизонов прошла мимо меня, а я не мог стрелять в них, я не мог убить ни одного. Я расскажу все нашему послу в Вашингтоне!
— Сколько угодно! — хладнокровно ответил Джон.
— Я напечатаю письмо в «Тайме»!
— Хоть десять! — ответил Джон. — Я вам уже говорил, милорд: не глупите. Тут не до бизонов. Впрочем, вот ваш карабин. Можете охотиться сколько вам будет угодно. Бизоны рядом.
— Да! Я буду охотиться! Я для этого приехал из Англии!
— Хорошо. Делайте что хотите. Но должен вас предупредить еще раз, что всем нам грозит смертельная опасность и надо отсюда удирать.
— Если вы струсили, то можете удирать! — высокомерно махнул рукой англичанин, внимательно осматривая полученное назад драгоценное оружие.
Лицо индейского агента потемнело, глаза сверкнули, но внимательно следивший за переговорами Бэд Тернер положил руку на его плечо со словами:
— Оставьте этого человека в покое. Он вовсе не эксцентричен, а просто помешан. Пусть делает что хочет.
Четыре траппера вновь погнали лошадей, покидая место, где оставался англичанин. Гарри крикнул ему:
— Эй вы, как вас там зовут! Бросьте заниматься ерундой! Индейцы церемониться не будут, а просто перережут вам глотку!
— Не ваше дело! — ответил англичанин, заряжая карабин. Отъехав на полкилометра, охотники услышали выстрелы карабина англичанина: милорд принялся за истребление бизонов.
— Пропадет ни за понюх табаку! — проговорил, пожимая плечами, Джон.
— Да, наши дела неважны, — озабоченно отозвался Бэд Тернер. — Смотрите — дорога к реке для нас отрезана: там бушует степной пожар.
— Придется ехать в горы, — сказал Гарри.
— Едва ли мы спасемся там от пожара, — заметил Тернер, вглядываясь в дымную даль. — Впрочем, ничего другого не остается, как испробовать этот путь. А что вы думаете, Джон?
— Думаю, что самое лучшее — следовать за бизонами, — сказал охотник. — Авось они проложат себе и нам дорогу через пылающую равнину.
IV. Ужасное зрелище
Прошло около четверти часа, и четверо всадников снова встретились с передовыми колоннами бегущих бизонов. Среди животных царило беспокойство, — по-видимому, они уже почуяли запах гари и сознавали, какая опасность грозит им. Бизоны мчались галопом, оглашая воздух мычанием и глубокими вздохами. Этот концерт производил ошеломляющее впечатление. Земля гудела и дрожала под копытами сотен и сотен массивных ног, стоял такой гул, словно сто локомотивов мчались по бесконечной равнине.
— Смотрите! — воскликнул индейский агент, показывая на мелькавшее вдалеке другое животное среди бизонов: это была лошадь, в которой зоркий глаз охотника узнал коня эксцентричного англичанина, но всадника в седле не было.
— Что с ним сталось, с этим полоумным? — сказал Гарри.
— Должно быть, какой-то бизон сбил его рогами с седла, — отозвался Джордж. — Туда ему и дорога. Авось после этого он излечится от своего сплина. Или одним полоумным на свете станет меньше. Убыток невелик.
— Так-то так, — вмешался в разговор Джон, — а все же дорого бы я дал, чтобы точно знать, какая участь его постигла. Может быть, и в самом деле его затоптали бизоны, но он мог попасть и в руки краснокожих. Ведь эти звери, несомненно, будут продолжать погоню, чтобы захватить нас живыми и порадовать душеньку Миннегаги.
— Это уж точно! — улыбнулся Гарри. — Миннегага с пребольшим удовольствием собственноручно будет пытать нас, а потом оскальпирует,
— Что вы все толкуете о Миннегаге? — осведомился Тернер, поглядывая вопросительно на старшего из трапперов. — Или вам с ней приходилось сталкиваться раньше?
— Долго рассказывать, а у нас нет времени, — отозвался Джон, пожимая плечами. — Но что нам делать теперь? По-моему, надо бы дать лошадям немного передохнуть. Они еле на ногах держатся. Беда, если индейцы налетят.
Трапперы, следуя совету и примеру Джона, отпустили поводья, переводя лошадей с галопа на легкую рысь. Они продолжали двигаться по степи, зорко поглядывая по сторонам в надежде отыскать англичанина: как-никак его великолепный карабин, если бы пришлось столкнуться с индейцами, мог оказаться весьма полезным. Но напрасно: англичанина не было видно, а его чистокровный жеребец по-прежнему двигался среди бизонов, которые, по-видимому, не обращали никакого внимания на неожиданного спутника.
Трудно сказать, что именно случилось с англичанином, но если бы он был жив и свободен, то, вероятно, дал бы знать о себе выстрелами из карабина, а выстрелов не было слышно. Значит, он или погиб, или схвачен индейцами.
Тем временем запах гари становился все сильнее и дымные тучи, поднимавшиеся на востоке, становились явственнее, словно вырастали на глазах. Временами уже можно было разглядеть целый лес дымных столбов, колыхавшихся под напором ветра, огненные потоки, бежавшие по беспредельному простору степи. Их было множество, они мчались со сказочной быстротой прямо на путников, гонимые поднявшимся с востока ветром, не зная препятствий. Одно могло удержать разлившийся по равнине пожар — вода. Но трапперы знали, что надеяться на воду не приходилось. Здесь на протяжении многих километров не было не то что реки, но и мало-мальски приличного ручья.
Бизоны с каждой минутой становились все беспокойнее: громче мычали, поднимаясь на дыбы, и бестолково толпились на одном месте или мчались тесно сомкнутыми рядами, а потом вдруг рассыпались во все стороны, чтобы через минуту снова собраться вместе. А беспощадный огонь гнался за ними по пятам, как бы наслаждаясь злой игрой с охваченными ужасом животными.
Около трех часов пополудни четверо охотников, лошади которых окончательно выбились из сил, были вынуждены остановиться и дать отдых верным животным. Кстати подвернулось небольшое и неглубокое болотце, которое помогло утолить жажду измученных людей и коней.
Едва трапперы снова двинулись в путь, как увидели, что с севера поднимаются те же зловещие столбы дыма. Свободным оставался путь на юг и юго-запад, то есть в глубь территории индейцев сиу, но кто мог гарантировать, что степь не вспыхнет там раньше, чем белым охотникам удастся добраться до безопасного места?
— Наверное, индейцы поклялись испечь нас заживо в этой огненной печи. Пожалуй, генерал Честер получит мой рапорт о начавшемся восстании индейцев на том свете, — обескураженно пробормотал Бэд Тернер.
— Да, наше дело табак! Ничего не могу придумать для спасения, голова совсем не работает. Дурак дураком сделался. Пожалуй, почище нашего милорда, — отозвался Джон. — Не придумаете ли вы чего-нибудь, шериф?
