* * *

ГДЕ-ТО ВОСТОЧНЕЕ МОСКВЫ. САНАТОРИЙ «СОСНОВЫЙ БОР». Среда, 22 октября 2025 года. Местное время 10:45.

Ирина Анатольевна Мезенцева, обвела своим фирменным директорским взглядом присутствующих и, решительным движением, демонстративно спокойно, щёлкнула зажимами и сняла с головы шлем своего биоскафа.

Кто-то даже охнул от такого. На протяжении всех месяцев в «Санатории» Мезенцева, словно та фурия, кидалась на каждого, кто допускал хоть малейшую оплошность в плане безопасности, а тут такой номер!

Видя ошарашенные взгляды присутствующих, директриса пояснила, изящно снимая перчатки с рук:

— Всё просто — я переболела. Вы все, здесь присутствующие, тоже. Исследования показали, что переболевший продолжает с дыханием и через кожные покровы выделять вирус «Грааль» в окружающее пространство, но, поскольку мы не можем заразить друг друга, то и в изолированном помещении, с последующей усиленной дезинфекцией кабинета, мы можем пренебречь излишними мерами безопасности, пользуясь ими только в присутствии тех, кто не болел. Впрочем, таковые удалены отдельный сектор из соображений их личной безопасности и доступа сюда им нет, так что «Санаторий» практически свободен от необходимости мер карантина.

Деда поднял руку с улыбкой, явно в предвкушении:

— А можно вопрос?

Кивок. Устало:

— Да, Аристарх Иванович.

— Как говорят в Одессе — стесняюсь спросить. А вы всерьез собирались не ставить нас в известность?

Мезенцева покачала головой.

— Я не была окончательно уверена в этом решении ещё два часа назад. Но, не стану лукавить, мероприятия готовиться начали отнюдь не вчера. Но, знаете ли, товарищ генерал, я, полковник медицинской службы, даже помыслить себе не могла о том, что мне придётся принимать участие в военном мятеже. Конечно, я успокаиваю себя, что это вовсе никакой не мятеж, ведь я не выступаю против Главы Государства, но, вы, как офицер, должны понимать моё состояние. Но, выхода нет. Я — должна. Должна.

— Иначе?

— Иначе — гибель. Я не сообщила вам многое. Просто не успела. Папки с информацией будут вам розданы. Но я вижу, что происходит. Нас вскоре будут убивать. Как бешенных собак. Всех. Всем патрулям в Москве раздали приборы для дистанционного измерения температуры и неофициальный приказ расстреливать всех, у кого температура выше 39 градусов. Как мародёров, но, в реальности, как говорится, по факту факта. И мы здесь готовимся к штурму.

Димка поднял руку.

— Может мой вопрос не совсем в тему. Почти всегда со всякими вирусами есть определённых процент иммунных. Как в нашем случае?

Директриса вдруг издала некий утробный звук.

Отвратительный звук.

Молчание.

Пальцы массируют зрачки под веками.

— Простите. Я не хотела. Мы становимся другими. Да, и в нашем случае это имеет место быть. Мы больше не люди. Увы. Исследования подтверждают, что определённый процент не заразится. По крайней мере этим штаммом вируса. Дети до десяти лет вообще не заражаются. Только более старшие, да и то не все. И не сразу. Хотя ломота в организме присутствует. У детей также отмечается гормональный дисбаланс. Вообще, там будет, судя по всему довольно серьезная перестройка организма. А иммунным и повезло, и крупно не повезло. Во всяком случае, судя по данным которые у нас имеются. Да, «Грааль» — это специально разработанный боевой вирус с максимально возможной смертностью. В настоящий момент установленная смертность составляет примерно треть от заразившихся. Это очень много. Не настолько много, как бывало во времена бубонной чумы в Средние века, но тоже порядочно. Пропорционально, естественно. Но, в отличие от «Чёрной смерти» вирус «Грааль» не только отнимает жизни, но и помогает. Собственно, такая высокая смертность вызвана, насколько мы понимаем, не только и не столько тем, что он «желает» нас всех убить, а и тем, что, заражая человека, «Грааль» пытается встроиться в наш организм, изменить его, составить с человеком взаимовыгодный и полезный симбиоз. Не со всеми это получается и тогда вирус и его симбионт умирают. Или организм отторгает вирус, справившись с ним. Но вряд ли это навсегда, ведь вирус мутирует, к новым штаммам антител в организме может и не быть. Иммунные, а их много, повторюсь, не заболеют. Наверное. Дети — возможно, но позже. Но, точно не все из них. У них тоже часто встречается врождённый иммунитет. Да и штамм к тому времени мутирует.

Ольга:

— Можно уточнить?

Кивок.

— А какую пользу нам приносит «Грааль»? Я пока кроме постоянной температуры в 39,2 и постоянного желания кушать, пить и часто, извините, ходить в туалет, не могу сказать, что почувствовала весь этот симбиоз, тем более его прелесть. И, извини Дим, но мои племянники жалуются на постоянную ломоту и боли. И это не считая температуры.

— Да, Оля, судя по всему, нашим детям расти будет очень больно. И это не считая возможных, по нашим оценкам, проблем с кожей при взрослении. Гормональный баланс нарушен и потому всякие прыщи вполне могут стать дико реальными и весьма актуальными. Всё, что ты описала — это следствия действия отлаживаемого организмом симбиоза с «Граалем». Все процессы в нашем организме убыстряются, метаболизм ускоряется, пусть не лавинообразно, но уверенно. МРТ, КТ и прочие исследования уверенно показывают, что активность нашего мозга тоже плавно растёт. Мы становимся более быстрыми, устойчивыми к внешним воздействиям и много что ещё, что требуется дополнительно исследовать. Но, пока факты именно таковы.

Ольга криво усмехнулась.

— Боюсь даже предположить насколько чаще и больше я буду есть, пить и в туалет бегать. Хоть памперс одевай тогда.

Все заулыбались. Ситуация у всех была одинакова и Мезенцева подтвердила это:

— Да, пока всё так. Идёт бурная перестройка организма, реакция нашего тела сейчас такая же примерно, как при обычном заболевании ОРВИ, ведь высокая температура — это следствие сражений организма с вирусом.

Но Оля не успокаивалась:

— Э-э-э, простите, а если вирус победит организм? Мы во что превратимся в итоге? В зомбированное чудовище, которым управляет «Грааль»⁇!

Директриса пожала плечами.

— Этого пока мы не знаем. Но, не похоже. Вирус, хоть понятие «жизнь» для него условно, тоже ведь хочет существовать дальше, а не убивать своего носителя иначе он погибнет и сам.

— А сколько лет живёт вирус?

— Ну, поскольку, вирус в полном смысле не живет, то он и не умирает. Он просто делится. Но, формально, он может жить вечно.

— А мы⁇!

— Поживём — увидим. Ладно, я собрала всех присутствующих не только рассказать о «Граале» или эффектно снять шлем скафа. Дело в том, что нам всем грозит серьезная опасность. Возможно, даже, смертельная.

* * *

ГДЕ-ТО ВОСТОЧНЕЕ МОСКВЫ. САНАТОРИЙ «СОСНОВЫЙ БОР». Среда, 22 октября 2025 года. Местное время 11:35.

Мезенцева продолжала:

— По нашим оценкам, в Москве сейчас находится до полумиллиона выживших. Конечно, большая часть выживших в панике покинула город, но есть и оставшиеся. Цифра оценочная и ни на чём в реальности не основанная. Но дроны показывают, что люди в столице есть, хотя всякая государственная социальная организация в городе нарушена. Каждый выживает, как может. Естественно, практически все, кто может ходить, заняты, так или иначе, поисками средств выживания — продуктов, вещей, предметов первой необходимости, лекарств, и, конечно, оружия и боеприпасов к нему. Насколько мы можем судить, деньги потеряли всякую ценность, поскольку всякого рода банкоматы стоят большей частью нетронутыми. В реальности, Москва разбита на некие анклавы и, судя по всему, в городе выжившие сбиваются в некие группы, скорее банды, в том числе и организованные по этническому принципу.

Аристарх Иванович Марков степенно поднял руку и спокойно уточнил:

— Итак, как говорится, раз пошла такая пьянка. Где мы сейчас находимся на самом деле?