Литмир - Электронная Библиотека

«Товарищи, внимание! Воздушная тревога! Все в бомбоубежище! Внимание, товарищи!»

Слушая этот позывной времен Великой Отечественной войны, он понимал, что для его бабушки это были слова жизни, а для сегодняшнего народа – это «… прикольненько!». Слово это омерзительное и граничащее с дегенератизмом, не несущее никакого смысла, выражение ничтожных эмоций по отношению к спасению жизней целых городов. Он любил этот позывной. Он его отрезвлял и возвращал в мир анализа, трезвого реализма и правды. Андрей подошел к телефону и провел пальцем по дисплею.

– Чувак, бодрый привет! – раздалось в трубке задорно, весело и навязчиво с пьяными нотами кутежа, смеха и тупой музыки, дубасящей по грудным клеткам задвинутых молодых алкашей.

– Добрый вечер, Углерод! Что надо? Я занят! – сухо бросил Андрей.

Это был Углерод, человек – мажор, ищущий в свои 29 лет новые виды экстрима и восхищения Смертью. Он давно стоял в воображаемом гробу по самые ребра. Оставалось только правильно подвинуться стрелкам всех часов на земле, чтобы Углерод получил своё и, истекая кровью, покинул этот «скучный мирок», как он всегда выражался.

– Проснись, чертов миллионер, хватит работать. Уже утренний вечер, мы зависаем в «Крематории», приезжай, красивый худой хомяк… ха-ха-ха-ха! Слушай новый информационный узел от экстремала номер один в Москве. Я тебе хочу сказать, что один Мэн рассказал мне про совершенно новый экстрим… Это просто песня монгольских сталеваров… Он летает на дельтаплане…, прикинь!

– О, да, уже прикинул… Это очень круто летать на дельтаплане…, и что? Он приземляется в пасть аллигатору- человекоеду на Карибах, разбивает башку о камни Эльбруса или прыгает голой жопой на ядовитые иглы африканским дикобразам в районе Буркина Фасо?

– Не иронизируй, офисный ослик…, ты какой-то злой сегодня… Этот Мэн летает на дельтаплане, но не на лямках, а на крюках. Его подвешивают на пять крючьев, продетых в кожу спины. Во какой звиздейшн, прикинь! Летающий йог на дельтаплане с крючьями в спине…! Это же байконурским космонавтам в страшном сне не снилось… Вот это я и называю – экстрим! Вот это, твою мать, коматозная Смерть, а?! Что скажешь, чертов миллионер? Мы послезавтра улетаем в Индию, ты с нами? Я буду летать на крюках в спине, Андрей – держи рашпиль бодрей! Ха! А ты со мной или будешь проводить свои идиотские совещания с голодным планктоном в своём проклятом офисе, где даже мухи не летают из-за презрения к вашей компашке?

– Углерод, не обессудь. Когда тебя будут хоронить после того, как ты отравишься мясом снежного человека или тебя укусит за кончик члена шаман вуду из Азузузы, можешь быть совершенно уверенным, что я скажу красивую речь над свежей дыркой в земле, куда опустят твой дорогой инкрустированный стразами и лакированный гроб. Речь будет полна фразами героики, пафоса и я буду нагнетать до такой степени, что все твои дамы заплачут мятными слезами, потом зарыдают плачем наемных египетских плакальщиц, а затем будут реально глотать глазные капли и напьются до состояния картофельного пюре в ближайшем кабаке. Обещаю тебе никуда не ехать, крюки себе в спину не вставлять и на дельтапланах не летать. Ты…, на самом деле, давно унесенный ветром. Я не скажу тебе – «Углерод, береги себя!». Потому что для тебя эта фраза по кукурузе. Береги себя, Чеканаторий! И когда будешь продвигаться в тесном и забитом людьми зарубежном транспорте, не забывай второй закон рюкзака в автобусе, а то люди морду набьют. И напоследок рекомендую твой полет на дельтаплане усугубить, надев на голову шапку полную вшей и блох, это будет яркий штрих к общей идее идиотизма. Помни самурайский закон «фуцуно моно». Не забыл еще?

– Не забыл…, офисный ты индюк… Ты очень злющий человек и мне больше не товарищ… Не добрый совсем, тебя деньги испортили, очень ты богатый и собрался жить триста одиннадцать лет, а это всегда чревато, от слова – червь… Мои девчонки тебе привет не передают. Да? Мои блошки, а ну-ка споем песню про дрозда, потерявшего компас на верхушке Эйфелевой башни… «Ах, дрозды, распутники дрозды…, эээй, эй…, вечные изгнанники из Ада…!»

Андрей отключил телефон, проведя пальцем по дисплею и понял, что там, где Углерод, там уже лестница, ведущая в глубины мажорного маразма. Парень искал эмоций на смертельном уровне, гоняя на японском мотоцикле по ночному городу. Его ждал конец, которого он искал все свои 29 лет. Настоящий самурай смертник, как говорят сами японцы в своих загадочных исторических и поэтических письменах – а на ну ко гэ, ака ро та ни ва, та ка ри ки ри (или как то так). И перевод этого японского эскиза не обязателен, потому что он справедлив для всех думающих мужчин, загадочен и исполним.

– Андрей Борисович, к вам Айболит пришел! – раздался четкий информативный блок от секретаря Лены.

– Запускай! – ответил Андрей и бросил взгляд на часы.

Айболит приехал вовремя, как всегда. Не врач, а пунктуальный заместитель Шелленберга по вопросам здоровья немецкой агентуры за рубежом…

– Исполняю! – прозвучал тот же женский приятный голос.

Айболитом назывался искусный доктор, не ужившийся ни в одной больнице Москвы с наглым, оборзевшим и совершенно бездарным начальством. Он терпеть не мог толстяков дилетантов в высоких кабинетах, которые мало знали, мало умели, много курили и пили, раздавая ахинейские советы самому Бирштейну, и же Айболиту, отработавшему в морге, на скорой помощи, в реанимационном автомобиле, пропустившим сквозь свой мозг и руки тысячи окровавлено –поломанных, но выживших тел. Бирштейн был реаниматор по воле Бога и всегда знал, что нужно делать в любом пиковом случае с больным.

Однажды, по вызову скорой помощи в Бибирево, он реанимировал старушку, которой по паспорту было 94 года. За что она ему была очень неблагодарна и поносила его плохими словами времен НЭПа, добавляя, что сам доктор идиот и дурак, прервавший ее милую беседу с бородатым дядей, стоявшим на выходе из светлого тоннеля. Айболит был многоуважаемый профессионал, сумевший развить свою тайную сеть медицинских услуг для представителей богатого и извращенно- модного мира. Мало того, он нигде не числился, не платил никаких налогов, обильно плевал на всех главврачей от малых больниц до самого сытого, давно сошедшего с ума, мафиозного и зажравшегося Главка. Он зарабатывал неприлично много, был умным и думал на пять шагов вперед, хотя всегда хотел на шесть или даже на восемь с половиной. Еще он имел фонтан юмора и руки, мытые небесными родниками с мылом. Его услугами каждый день пользовалось столько людей, что он не знал, когда отдыхать и куда прятать заработанные деньги. Свои его звали сокращенно и просто – «Ай», потому что приставка «болит» при его появлении уже была не актуальной. Он всегда знал, что делать без советов Гиппократа и разнообразных клятв, сформировавшихся столетиями от разных проходимых мимо докторов. Доктор Бирштейн шутил сам над собой, что закончил Тибетское медучилище у монаха Энна, которое не заканчивал ни один жирный начальник и главным его лекарством есть сиреневое плацебо или (плэйсбо…), это кто как захочет поиграть трактовкой очевидных просветлений…

– Добрый вечер, Андрей Борисович, скорая помощь, которой нет даже в Кремле, уже здесь! Пардон, исполню ритуал омовения рук, но не как Понтий Пилат, я мою руки всегда хозяйственным мылом, которого у него не было и в помине.

Ай нырнул в огромную ванну, держа в руках старый саквояж, точно такой же, как у доктора Чехова на Сахалине и в Ялте. Через 4 секунды оттуда послышался звук воды.

– Друг мой, я снова виноват и после вчерашних утех мой парень сигналит мне, что я идиот и придурок. Я снова попал в колебания собственной энтропии. Я очень неправильно себя вел вчера на расслабленном рауте винных фей и фейерверков, опрометчиво…, я шёл сквозь березки красивого тела, как одинокий крупнорогий бычок…, а оказалось, что это был красивый винегретный бурелом, прошу прощения за некую театральность моего повествования… Это от отчаяния и раскаяния, старый я придурок…

– Ага! Все понял, можно продолжать через пятнадцать секунд! – быстро перехватил инициативу Айболит. – Мне любые махания белыми флагами и внутренние изыскания истин с прожекторами очень знакомы. Готов выслушать в процессе подготовки обряда экзорцизма. Имею в моем волшебном чемоданчике совершенно новое лекарство производство Швейцарии, супермозг сделал виртуозное соединение купритинола, истамицинина и ступиназола пятого поколения. Не смесь, – а драконья слюна для любого рыцаря без доспехов… Совершенно безвредно, но, сказать, что укольчик очень болезненный – это не сказать ничего. Цена по кругу с моим вызовом – 800 американских портретов хитрого Франклина. Действует быстро, выбивает всю дрянь из пораженной текстуры, моет кровяные тельца и чистит лимфу, а послезавтра смело можно будет пить пиво и виски без провокации четвертого Иуды.

2
{"b":"884232","o":1}