– Пришло время платить, – выдохнул Анакин, жадно разглядывая испуганное лицо Шанти. – Тебе понравятся мучения, которые мы с Диклой для тебя…
И в этот момент раздался невообразимо громкий скрежет.
* * *
Грохот.
Операция шла гладко, как по учебнику, поэтому всё началось с грохота взрыва: к двери квартиры подлетели три дрона-«прилипалы», камикадзе со взрывчаткой, «прилипли» у замка и петель, и одновременно взорвались, освобождая проход группе захвата. Громыхнуло на несколько этажей, да и тряхнуло неслабо – чтобы не рисковать при захвате опаснейшей террористки, спецназовцы направили на металлическую преграду мощные дроны, способные подорвать автомобиль, поэтому дверь не просто выбило – она пролетела через всю комнату и врезалась в окно. К счастью, строители небоскрёба не сильно воровали при его возведении, использовали, как было предусмотрено в проекте, пакеты с толстыми стёклами, и только поэтому окно выдержало удар и не спланировало на далёкую мостовую вместе с дверью. Малюсенькую квартиру-капсулу заволокло дымом и пылью, в облака которых бесстрашно влетели дроны: два разведчика и два ударных, среднеразмерных, специально разработанных для тесных помещений. Поскольку террористку приказали взять живой, дроны с летальным оружием остались у пролома, в который превратился дверной проём, а другие зависли напротив чудом уцелевшего окна. Один из ударных дронов подлетел к мета-креслу и врезал по расположившейся в нём женщине парализующим разрядом, а второй накинул на неё липкую сеть. Разведчики доложили, что других живых существ в квартире не наблюдается и только после этого сообщения внутрь вошли три спецназовца.
– Видим подозреваемую.
– Подозреваемая обездвижена.
– Подтверждаю захват.
– Вы должны доставить подозреваемую в особняк лорда Анакина, – напомнил оператор. – И ждать дальнейших распоряжений.
Спрашивать, жива ли террористка не имело смысла – на монитор в режиме реального времени уже поступала телеметрия от разведчика.
– Будем через полчаса.
– Отлично!
И в это мгновение пришло срочное сообщение от контролёра Четвёртого департамента.
– Группа захвата зашла по ложной линии.
Это было настолько неожиданно, что в первое мгновение оператор растерялся:
– Что?
– Нас обманули, настоящая точка входа в Сеть не здесь.
– Как это возможно?
– Высокий доступ.
– Но нет следов использования федерального ключа.
– Я говорю то, что вижу, – ответил контролёр. – Вы можете забрать девчонку, но с вероятностью девяносто девять процентов она не та, кто нам нужен.
– Мы её забираем? – уточнил командир спецназовцев.
– Забираем, – решительно ответил оператор.
И только в следующий миг сообразил, что вот уже несколько минут он единолично руководит операцией, не получив ни одного распоряжения от лорда или леди. Охваченный ужасным предчувствием, оператор резко обернулся к мета-креслам и задрожал.
– Я…
– Что случилось? – поинтересовался контролёр.
– У нас проблема? – поинтересовался спецназовец.
– У нас больше, чем проблема, – прошептал оператор, растеряно глядя на обмякших в креслах людей. – У наших биггеров[5] остановка сердца.
– У обоих?
– Да.
– Вызывай врачей!
– Уже! – Кнопка экстренного вызова заморгала красным и одновременно сигнал опасности подали мета-кресла… но поздно, слишком поздно. Оператор подбежал к лорду и попытался нащупать пульс. – Они не дышат! Их сердца не бьются! Их можно спасти?
Нет, поздно, слишком поздно…
* * *
Иногда всё вокруг кажется ненастоящим…
Таким естественным, очевидным, абсолютно правильным, таким, каким должно быть и потому – совершенно невозможным.
Ненастоящим…
Бескрайним настолько, насколько может быть лишь Бесконечность…
Чёрным такой глубины, что в нём растворяется само понятие невозможного…
И россыпь звёзд – от пронзительно ярких, до едва заметных; от больших, напоминающих облака скоплений, до одиноких красавиц, сразу бросающихся в глаза.
И во всей этой красоте – ни одного бита информации, ни одного нуля, ни одной единицы. Только то, что естественно. Настоящее и настолько красивое, что кажется ненастоящим.
Шанти лежала под ночным алтайским небом и улыбалась, ощущая себя в нём, блаженно парящей среди комет и созвездий, наслаждаясь лунным светом и благоуханием трав, которое неведомым образом стало частью неба. Шанти лежала и не верила, что она в реальности. И понимала, что в это не нужно верить – это нужно ощущать всем собой, ощущать невероятную красоту, возможную только в реальности, впитывать её и чувствовать себя частью этой красоты. Частью мира.
Чувствовать себя человеком.
А не ливером.
И совершенно не чувствовать времени.
И потому, возможно, действительно находиться за пределами реальности, но не в современном, цифровом понимании. А мистическим образом вырваться из подлинной реальности, когда сочетание внутреннего покоя и величественного окружения, порождает ощущение пребывания за пределами обыденности, со всеми её проблемами и заботами.
Видеть всё вокруг, не открывая глаз.
Чувствовать мир, оставаясь в полной неподвижности.
Быть частью великого.
И настоящего.
Быть в настоящем и за его пределами.
Одновременно.
Шанти открыла глаза и улыбнулась. Приближался рассвет и звёзды неспешно кутались в него, позёвывая, забирались под одеяло дня, в ожидании следующей ночи – глубокой чёрной, истинно алтайской, настоящей. Шанти не знала, спала она или нет, а если спала, то сколько; а если нет, то почему чувствует себя настолько хорошо и свежо? Шанти выпрыгнула из истинной нереальности, которая возможна исключительно в реальности, но мысленно всё ещё пребывала в ней, переживая счастливую мягкость полёта под алтайскими звёздами на ароматных облаках благоухания трав.
– Невероятно…
Девушка спустилась с крыши вездехода, которую выбрала местом сегодняшнего ночлега, умылась в ручье, набрала воды, поставила вариться кофе и только после этого надела AV-очки. И сразу же увидела Марлоу – нейросеть сидела в пассажирском кресле, положив длинные ноги на приборную панель, и с улыбкой разглядывала Шанти.
– Привет.
– Привет.
– Долго сегодня спала.
– Ещё даже не рассвело.
– Ты уснула сразу после операции, – мягко напомнила Марлоу. – Просто выключилась.
– Пришлось потратить много сил.
– И нервов.
– И нервов.
Кофеварка издала мелодичный перезвон, Шанти забрала кружку, вышла из вездехода и сделала глоток, с наслаждением щурясь на горы.
– Как же здесь красиво.
– И спокойно.
– И спокойно.
– Спасибо, что посоветовала отправиться в путешествие.
– Я рада, что тебе понравилось.
– Здесь не может не нравиться, – с мягкой грустью ответила Шанти. – Здесь слишком хорошо.
И сделала следующий глоток кофе, думая о том, что с одной стороны жесточайшие протоколы Экологического Ренессанса позволили очистить планету от большей части мусора и вернуть территории к естественному облику; с другой, подавляющее большинство жителей Земли увидит красоту родной планеты лишь в Метавселенной. Но разве можно сравнить ощущения, полученные в Сети, с восхитительной реальностью настоящей природы?
Ещё один глоток и лёгкое прикосновение к борту вездехода, который придётся сдать через два дня – путешествие заканчивалось.
– Надеюсь, не последнее путешествие, – прошептала девушка. – Земля слишком прекрасна, чтобы смотреть на неё через AV-очки…
Шанти выросла в агломерации Швабург, тоже в горах, но рукотворных, из бетона, стали и стекла. Выросла в одном из жилых секторов – группы небоскрёбов для нескольких сотен тысяч ливеров, и должна была стать ливером, но очевидный талант помог девушке вырваться из уготовленной обыденности, окончить настоящую, а не онлайн, школу, получить серьёзное образование и стать контролёром Четвёртого департамента – ведущим специалистом сектора, отвечающим за работу Сети. Возможно, её ожидала блестящая карьера, возможно, к концу жизни девушка должна была стать ведущим контролёром агломерации, но именно через сектор Шанти знаменитый террорист Кандинский атаковал Швабург, вписав ещё одну кровавую страницу в книгу своих злодеяний. А чудом выжившая Шанти рассталась с государственной службой и ушла на вольные хлеба. «Вольные хлеба» сначала были абсолютно законные, потом «немного незаконные», теперь же Шанти оказалась абсолютно вне закона, и выжить ей помогали только талант и накопленные ресурсы. Причём выжить – в буквальном смысле слова, и родители лорда Гамильтона были не единственными, кто желал девушке смерти, они просто стояли ближе всех и поспешили с местью, забыв, что в холодном виде это блюдо вкуснее. И безопаснее.
