– На чьей стороне перевала? – спросил король Райан.

Кас понимал важность своего ответа. Королевский брак был заключен совсем недавно. Договор между двумя королевствами был так же хрупок, как пергамент, на котором он был записан. Знание, что Кас, член одной старейших, сильнейших семей Оливераса, был похищен в собственном королевстве и содержался в плену в другом, вряд ли могло укрепить дипломатические отношения. Но Кас не мог солгать своему королю.

– На нашей стороне, ваше величество.

Зал заполнился гневным ропотом. Взгляды в сторону королевы были крайне недружелюбными – такими же, как вчера после церемонии наречения именем. В воздухе, подобно смраду, поднялось негодование.

– Да? – произнес король, не обращаясь ни к кому конкретно. Он накрыл ладонь королевы Джехан своей. – Кто-то желает высказаться?

Никто не захотел. Голоса утихли. Вентиллас обхватил свою чашу, костяшки его пальцев, лежавших на серебре, побелели.

Король Райан спросил:

– Что было дальше, Кассиа?

– Меня держали в тюрьме рядом с границей. Я не знаю, как долго. Потом нескольких из нас отправили в столицу. Там был разрушен мост, и им нужны были заключенные, чтобы его восстановить. Меня назначили ныряльщиком, чтобы закладывать основание, потому что я умел плавать. – Кас не возражал против работы. Невыносимыми для него были ночи в камере, где его приковывали к стене, словно зверя. Он обнаружил, что смотрит на Лину, чьей улыбки уже не было и в помине.

– Кассиа. Как тебе удалось сбежать? – спросил король Райан. Под столом проснулась рысь. Голова ее лежала на лапах, она наблюдала за Касом своими желтыми глазами.

– Я не сбежал. Не совсем. Я заразился чумой.

Поднялся гул – но лишь на несколько мгновений, прежде чем кулак его брата опустился на стол, требуя тишины.

Кас добавил:

– Я помню только, как мне стало плохо у моста. Год назад. Очнулся в больнице шесть недель спустя. Мне сказали, что… остальных узников и стражников тоже забрали.

«Так я отправляюсь в ад? Я заберу вас всех с собой».

– Им повезло меньше, чем тебе, – догадался король Райан.

– Верно. Там было столько умирающих или уже мертвых. Никому не было до меня дела, когда я встал, нашел чью-то одежду и ушел.

– Но почему путь домой занял у тебя столько времени? – озадаченно спросил король Райан. – Ты же мог найти корабль и вернуться сюда несколько месяцев назад.

Вентиллас поднял свою чашу и отпил большой глоток.

– Мне нечем было заплатить за поездку, – прямо ответил Кас. В Брисе не было оливеранских контор. Ему негде было занять денег под залог имущества своей семьи. – Даже если бы у меня и были деньги, гавань непроходима. Кладбища переполнены. Они сжигали тела в полях. И все равно не успевали. Тогда один из епископов освятил воды.

Королева Джехан прижала ладонь к горлу. Кас чувствовал ее ужас. Она об этом не слышала. Никто из них, даже столько месяцев спустя. Епископ в отчаянии благословил воды, чтобы тела можно было хоронить в море. Но к ним не привязывали груз. А их было слишком много. Кас спрашивал себя, предполагал ли епископ, к какому страшному зрелищу приведут его действия. Что трупы будут биться о рыбацкие лодки и галеры. Или что выплыть из гавани будет невозможно. Несколько кораблей, на которых еще остались команды, просто не могли маневрировать среди мертвых тел.

Далеко не один человек отодвинул от себя тарелку, потеряв аппетит.

Кас продолжил:

– Так что я отправился по суше. Я брался за любую работу, чтобы заработать денег на лошадь. – Еще один взгляд на Лину, лицо которой теперь выражало чувство вины. – А потом я вернулся домой по той же дороге, по которой уехал.

– Через перевал Севаллес, – произнес король Райан.

– Да.

«Мы искали повсюду, Кассиа, – сказал ему в спальне Вентиллас. – Всех вас. Мы думали, что на вас в лесу напали бандиты. Что ваши тела сбросили в реку, а лошадей украли. Мы не нашли ни следа».

Следующий вопрос задала королева Джехан:

– Почему вы не сказали стражникам, кто вы, когда вас захватили в плен? Вы ведь наверняка знали, что ваш брат заплатит любой выкуп, чтобы вы смогли вернуться домой.

– Я им сказал, ваше величество, – ответил ей Кас. – Нас четверых отделили от остальных заключенных, с нами относительно хорошо обращались. Мне сказали, что сюда отправили посланника. Но когда он вернулся… он привез письмо, в котором говорилось, что оба лорда Пальмерина находятся у себя дома и, кто бы я ни был, я самозванец. Людей, что были при мне, сразу же убили.

Каса трясло. Ему казалось, будто он рассказывает чью-то чужую историю. Он едва знал того юного Каса, который был таким глупцом, уверенным, что имени его семьи будет достаточно, чтобы гарантировать им безопасность.

– Их убили, – мрачно произнес король Райан. – Но тебя не тронули.

– Нет, ваше величество. Я не знаю почему.

– Ты видел письмо?

– Нет.

Вентиллас впервые заговорил. Голос его звучал ровно:

– От нас никто не требовал выкупа. Любого посланника принял бы я сам или, если бы меня не оказалось на месте, мой секретарь. Они солгали.

Но Кас уже не слушал его. Какое-то движение слева заставило его повернуть голову. Он посмотрел на сидевшего рядом с Сорной Фаро, на лбу которого проступил пот. Фаро, личный секретарь Вентилласа, который бы принял требование о выкупе в отсутствие своего лорда. Фаро, который вдруг побледнел и выглядел крайне напуганным.

Кас шагнул к нему. Его руки покрылись гусиной кожей.

– Фаро? – сам себе не веря, произнес он.

Фаро не смотрел на Каса, вместо этого разглаживал несуществующие складки на черной тунике. Он сидел в конце длинного стола. К этому времени Вентиллас уже медленно поднялся со своего стула. Не сводя глаз с секретаря.

– Фаро? – От взгляда Вентилласа тоже не укрылись пот и ужас.

Фаро вскочил на ноги.

– Милорд Вентиллас? – Сорна по-прежнему сидела, положив руку на рукав Фаро, со смущением на лице.

Слова Вентилласа зазвучали размеренно, взвешенно:

– Доставлял ли три года назад брисанский посланник требование о выкупе с перевала Севаллес?

Фаро пробормотал что-то нечленораздельное.

Вентиллас рявкнул:

– Говори же!

Весь зал подскочил, включая Каса. Единственным исключением стал король Райан, который откинулся на спинку стула, приложив руку к подбородку.

Фаро, заикаясь, ответил:

– Да. Да!

– И что ты с ним сделал?

Фаро лихорадочно повернулся ко входу в зал, где стояли два стражника. Сбежать он уже не мог. Тогда он обратился к королю:

– Ваше величество, я…

– О, не смотри на меня, – спокойно произнес король Райан. – Я здесь всего лишь гость. И вряд ли ты захочешь знать, что бы я сделал на месте лорда Вентилласа. – Его лицо ожесточилось. – Отвечай на вопрос.

– Я его сжег, – признался Фаро.

– Но почему? – одновременно выкрикнули Кас и Вентиллас.

Как бы напуган ни был Фаро – добродушный, прилежный, кроткий Фаро, – его взгляд, брошенный на Каса, был полон яда.

– Она даже не смотрела на меня, пока он был рядом, – ответил он. – Всегда был только он, с самого детства. А я хотел, чтобы она заметила меня.

В зале снова воцарилась тишина. Кас молчал. Он встретился взглядом с полными ужаса глазами Сорны. Она прижимала обе ладони ко рту, словно пытаясь сдержать крик.

– Ты хочешь сказать мне, – голос Вентилласа звучал еще более угрожающе в своем спокойствии, – что позволил отправить троих людей Пальмерина на смерть, приговорить моего брата к брисанской тюрьме – и все из-за девушки?

Кас пытался переварить тот факт, что Фаро не просто проигнорировал требование о выкупе. Он потратил время на то, чтобы написать ответ, назвав Каса лжецом. У него перехватило дыхание от мстительности секретаря.

Вентиллас оттолкнул от себя стул. Тот с грохотом повалился на пол. Лорд обошел главный стол, миновав замеревшую королеву и широко распахнувшую глаза воровку лошадей. Еще до того как спуститься с помоста, он выдернул из-за пояса кинжал. При виде этого Фаро завопил и попытался сбежать, но оступился и рухнул на колени. Те, кто оказался с ним рядом, тут же расступились.