Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Но боль где-то глубоко внизу - мертвая, холодная боль - осталась. Точнее, это была даже не боль - какое-то леденящее все его существо онемение. Словно кто-то медленно и монотонно срезал его корни, поднимаясь все вышей выше. Кусок за куском, клетка за клеткой, сосуд за сосудом.

"Очень скоро, - сказал себе Оле-инг, - я совсем перестану ощущать свои корни - тогда умрет моя память, тогда я перестану видеть и слышать, перестану чувствовать и осязать. Я превращусь в не понимающий ничего обрубок, в полумертвого идиота, не способного даже общаться со своими собратьями".

"Когда это началось?" - спросил себя Оле-инг. И тут же ответил: сразу после того, как погибла Нэя. Ведь их гнезда находились рядом (сама Судьба), их корни касались друг друга. Они понимали друг друга почти без слов. Поэтому, когда это произошло, он почувствовал все то, что ощутила она... Но все произошло так внезапно.

Тогда был жаркий весенний день. Только что прошел дождь, и все живое пробудилось, очнулось от забытья, в которое его погрузило беспощадное солнце.

Сотни, тысячи энеингов разом заговорили друг с другом, когда живительная влага влилась в их кровь и побежала в жилах.

- Лея, как поживаешь? Ты прекрасно выглядишь!

- Да что ты, Вэлин, я чувствую себя ужасно.

- Ну и весна в этом году, правда?

- А как дела у старика Куба?

Так они заговорили все хором, и ему было так приятно их слушать. А затем он взглянул на Нэю, и его сердце замерло от восторга. Она стояла рядом, совершенно преобразившись. Белый ореол окружал ее красивое тело, она вся светилась. Словно в "белых одеждах" селиэнтов, подумал Оле-инг. Но никакие одежды селиэнтов не могли с этим сравниться. Ничто не могло.

И именно тогда появились те три селиэнта. Один из них нес длинный прямоугольный предмет, тускло поблескивающий на солнце. Когда он подошел ближе, Оле разглядел предмет. С одной стороны он был усеян рядом острых кривых зубцов. А по бокам находились два отверстия. Селиэнты приблизились к Нэе, и одно из существ что-то сказало двум другим. Те подняли блестящий предмет - и вдруг...

Они вонзили его прямо в тело Нэи-инги. Она вскрикнула. И Олеинг вскрикнул одновременно с ней. Потому что и в него как будто вонзились эти безобразные зубья. Больше Нэя-инга не кричала. Она только шептала ему какие-то добрые слова, прощаясь с ним навсегда, а он чувствовал, как медленно перерезают селиэнты ее красивое тело. Словно перерезали пополам его самого. А затем она рухнула, не издав больше ни звука, и ее "белые одежды" лежали в грязи. Ее нимб угас. Два (из трех) селиэнта поволокли ее мертвое тело куда-то, а третье существо было довольно. Оно радовалось смерти Нэи. Радовалось! Вот тогда в душе Оле-инга впервые поселилось сомнение в правильности их философии милосердия.

Когда это произошло, он некоторое время находился в каком-то шоке. Все энеинги вокруг замерли и молчали, не в силах осознать случившееся. Даже невозмутимый Куб был поражен.

А затем, сказал себе Оле, появилась тупая ноющая боль внизу. И с каждым днем она поднимается по его телу все выше.

Оле-ингу вдруг вспомнился один разговор со стариком Куби-ингом несколько сезонов назад. Незадолго до гибели Нэи. Он тогда доказывал старику, что селиэнты такие же существа, как и они. Что их уровень цивилизации ничуть не ниже.

"Ну и что, - говорил он, - что они прибыли на Аэнэн позже нас. В конце концов, и мы на планете - пришельцы!"

"Нет! - возражал ему старый Куб. - Все дело в том, КАК прибыли сюда мы и КАК - они. Это очень большая разница. Помнишь...

Между сном и смертью - семенами, космической пылью - мы летели через всю Вселенную вместе со звездным ветром. Мы мигрировали в его великих потоках, стремясь найти планету, на которую принесли бы драгоценную Жизнь. Сколько нас погибло, не выдержав излучения звезд, сколько затерялось в холодных просторах космоса, сколько сгорело, упав на поверхность раскаленных светил...

Но Провидение сохранило нас и привело в этот благословенный мир. Много-много сезонов назад. Тогда здесь были только голые скалы, мертвая горячая земля. Но здесь была вода, на которой держится Жизнь. И мы стали первыми Жителями этой планеты. Все, все народы, все народности энеингов.

Да, так мы расселились по этой планете. Здесь была вода, необходимая для жизни. Но почти совсем не было кислорода. Мы создали кислород из углекислоты - и сделали атмосферу планеты пригодной для жизни. Потому что нашей философией всегда была философия созидания и любви...

Но однажды в наш мир пришли селиэнты. Откуда? Этого точно никто не знает. Одни думали, что они, как и мы, - пришельцы из космоса. Другие считали, что они появились из какого-то Иного Пространства. Факт тот, что селиэнты были совершенно другими. Чужая, абсолютно чуждая нам жизнь. Жизнь, являющаяся самим отрицанием жизни.

Вообще слово "селиэнт" означает буквально "лишенный корней". "Сели - энт". "Без - корней". Их назвали так потому, что корней у них действительно не было. Не было основы основ жизненной организации энеингов - тончайшей системы энергетических каналов, связывающих любого энеинга с родовым гнездом. С генетической памятью всего рода, с единой душой, с одним организмом, где каждый энеинг ощущает счастье принадлежать роду. Ничего этого у селиэнтов не было и нет. Их род для них ничего не значит. У них случаются убийства друг друга! Более того - у них есть массовые убийства! Они восстают против своего рода - безумные существа. Некоторые из них стремятся уничтожить свой род - ты способен такое понять? В каждом из них живет желание убивать. В их душах существуют злоба, жестокость, ненависть... Они в отличие от нас пришли на эту планету как завоеватели. Чтобы уничтожить Жизнь, которую дарим мы!"

"Не все же из них таковы! - возразил Куби-ингу Оле.Я помню одного старика. Одного старого селиэнта. Я был тогда очень молод и не защищен от солнца и засухи. И вот однажды летом я просто умирал - сосуды мои ссохлись, лишенные живительной влаги. Солнце палило, палило... Дождя не было уже очень давно. Так вот, тот старик... Он принес мне воды и поливал мои корни, он спас меня тогда. А ведь ему было так тяжело нести эту воду. Он был очень слаб. В конце того лета старик умер. Мне было жаль его, я чувствовал, что он умирает, хотя он жил далеко от меня. Но я ничем не мог ему помочь - слишком далеко это было. Так он и умер... да...

72
{"b":"88412","o":1}