Ст. 161–162. — Ср. с мотивом зачарованного острова, полного то пугающих, то очаровывающих звуков в «Буре» В. Шекспира.

Ст. 229–232. — Ссылаясь на эти строки, Ю. Иваск писал: «Не суждено ли было Гумилеву лучше всего выразить себя в лирическом эпосе (как в свое время предсказал ему В. Иванов). В “Гондле” есть и риторика, и красивость, но эта драматическая поэма захватывает: она написана одним дыханием. Вот где Гумилев не только герой или дэнди, а и “колдовской мальчик”, который, однако, своего волшебного языка не создал. <...> В этой сказке увлекает порыв, размах Гумилева и его предчувствие неведомой вольной воли и веры» (Иваск Ю. Русские поэты. Н. Гумилев // Новый журнал (Нью-Йорк). 1970. № 98. С. 134).

Действие третье

Ст. 40–46. — О «кровавых лебедях» см. комментарии к разделу «Вместо предисловия».

Ст. 47. Валькирия — в скандинавской мифологии дева-воительница, решающая по воле Одина исход сражения и сопровождающая души убитых воинов на радостный пир в Валгаллу.

Ст. 94. — Фрея, супруга Одина, богиня плодородия и любви, покровительница влюбленных.

Ст. 95. — Фенрир — демон в волчьем облике, одно из хтонических чудовищ скандинавской мифологии, главное отрицательное начало в эсхатологических легендах о «гибели богов» — Рагнароке. Здесь употребляется в аллегорическом смысле «чудовищного стража»; согласно скандинавским легендам, до «скончания сроков» Фенрир пребывает с разверстой пастью, ибо сын Одина Видар разорвал ему челюсти и вставил между них меч.

Ст. 147–148. — Упоминается эпизод из «Саги об Эйрике Красном»: во время экспедиции исландцев в Винляндию (т. е. «землю вина», так как там рос виноград; это был восточный берег Северной Америки, где сыном Эрика Лейфом была основана первая колония), на Страшном береге (острове, названном так, поскольку «долго приходилось его оплывать») они испытали жестокую голодовку. После заклинания, обращенного к языческим богам, удалось выловить кита, мясо которого, однако, оказалось не очень съедобным (см.: Древнесеверные саги... С. 159–160).

Ст. 169–173. — Заимствовано из «Исповеди Гер-Педера» (Древнесеверные саги... С. 194).

Ст. 239–242. — Ф. И. Буслаев пишет, что «скандинавские воины и купцы» «пили пиво и нечто вроде кваса или браги. В древности употреблялись вместо чаши черепа убитых врагов» (Буслаев Ф. И. Древне-северная жизнь // Образцовые произведения скандинавской поэзии. Ч. 1. Воронеж, 1875. С. 7).

Действие четвертое

Ст. 30–40. — «К 800 г. кельты <...> проникнув на Зеленый Остров то ли из Испании, то ли с юга Франции, целиком ассимилировали местные племена <...>, распространились на северную половину Шотландии, создали свою высокую культуру и, мирно приняв крещение из рук святого Патрика (390–461), сделались ревностными проповедниками истинной веры на Европейском материке <...> Они являлись носителями не только новой религии, но и латинского (отчасти греческого) просвещения и имели полное право именовать свою родину страной святых и ученых: их познания намного превышали уровень остального Запада. <...> Для ирландцев, всегда гордившихся, что их остров — земля святых, не удивителен вопрос Гондлы:

Что, скажите, в родимой стране

Так же трубы архангелов шумны?

И когда он осведомляется о святых и райских духах, словно бы они обитали среди холмов и болот Гибернии, начальник ирландских воинов скромно и сочувственно сообщает:

Бедный ум, возалкавший о чуде,

Все мы молимся этим святым.

Но, простые ирландские люди,

Никогда не входили мы к ним».

(Рудинский В. Кельтские мотивы... С. 126–128). Св. Георгий Победоносец — воин-мученик, живший в эпоху Диоклетиана (рубеж III–IV вв.), небесный покровитель христолюбивого воинства. Св. Пантелеймон — великомученик из Никомидии (казнен в 305 г.), врач по профессии; покровитель врачебного искусства. Мотив «дружеского союза» св. Георгия и св. Пантелеймона возникает в ст-нии Гумилева «Видение» (1912. Т. 2. С. 122). Мария Магдалина — одна из жен-мироносиц, первая увидевшая воскресшего Христа (Мф. 28:1–10; Мк. 16:9–10; Ин. 20:14–17). Апостол Иоанн, автор четвертого евангелия, прозванный Богословом, был и автором «Откровения» (Апокалипсиса), замыкающего Библию. Упоминание о «втором Апокалипсисе», возможно, связано с интересом Гумилева в этот период к российской народной эсхатологической сектантской мистике и связанными с ней «духовными песнями»: «Остается еще мистическая поэзия. Сегодня она возрождается только в России, благодаря ее связи с великими религиозными воззрениями нашего народа. В России до сих пор сильна вера в Третий Завет. Ветхий Завет — это завещание Бога-Отца, Новый Завет — Бога-Сына, а Третий Завет должен исходить от Бога Святого Духа, Утешителя. Его-то и ждут в России, и мистическая поэзия связана с этим ожиданием» (Гумилев в Лондоне: Неизвестное интервью // Исследования и материалы. С. 307). См. также комментарий к ст. 251–266 первого действия.

Ст. 81–92. — «Выражение скальд (вместо бард) свидетельствует, что ирландец держит речь по-древненорвежски, чтобы она была понята толпе исландцев и их конунгу с ярлами, выбор же на трон Ирландии барда не слишком необычен: каста филидов была там аристократической, включающей нередко потомков и боковых отпрысков младших линий царственных домов. Зеленый Остров видел немало таких монархов, как Кормак Мак Кулленан, лингвист, богослов и юрист, король и епископ в Кашле» (Рудинский В. Кельтские мотивы... С. 128).

Ст. 121. — Выявив цепь аллюзий к «Гондле» в «Поэме без героя» А. Ахматовой и напомнив, что Ахматова считала «Гондлу» «лучшим произведением Николая Степановича» (Лукницкая В. Перед тобой земля. Л., 1988. С. 340), М. Баскер высказал мнение, что эта строчка является ключевой для ее скрытого изображения Гумилева — отсутствующим героем «Поэмы без героя», эволюционировавшим из «мальчика», который поверил в демонические соблазны символизма в акмеистического «мужа» и христианина (см.: Basker M. Symbolist Devils and Acmeist Transformation: Gumilev, Demonism and the Absent Hero in Akhmatova’s Poem Without a Hero // Russian Literature and its Demons. Ed. P. Davidson. New York, Oxford, 2000. P. 422–429).

Ст. 255–256. — «Земное колдовство» Ахти Э. Русинко сравнивает с «земляным злым ведомством» акмеиста В. Нарбута, которое одобрил Гумилев как составную часть жизнеутверждающего акмеистического примитивизма (Rusinko E. Rewriting Ibsen in Russia. P. 208).

Ст. 283–284. — Э. Русинко проводит параллель с последними двумя строчками «Богатырского кургана» Г. Ибсена: «Север тоже встанет из гроба / К более чистым деяниям духа на морях мысли» (см.: Rusinko E. Rewriting Ibsen in Russia. P. 206).

7

При жизни не публиковалась. Печ. по автографу 5.

КСЗ, фрагмент неизвестной редакции, Гумилев Н. С. Отравленная туника и другие неизданные произведения. Нью-Йорк, 1952, реконструкция текста, СС II, реконструкция текста, Изб (Кр), реконструкция текста, ЗС, реконструкция текста, ДП, реконструкция текста, СС II (Р-т), реконструкция текста, Соч II, реконструкция текста, Изб (XX век), реконструкция текста, Современная драматургия. 1986. № 3, реконструкция текста, Театр. 1986. № 9, реконструкция текста.

Автограф 1, вар. (черновая рукопись ранней редакции) — Архив Струве. — Действие первое. В ст. 1 ранее было: «Имр эль Каис ты, родом кинд? Случалось». Между ст. 30 и 31 ранее было: «Я плакал, а кругом сбирались люди / Такие близкие когда-то мне, / Но ужас сделал впалыми их груди, / Глаза подобными речной волне. / Я обнимал их, призывал их в поле / Для мщенья племени Бену-Ассад, / Но тех, кто испытал позор неволи, / Призывы к битве разве опьянят?». В ст. 144 вместо «со мною» ранее было «за мною». Действие второе. В ст. 20 вместо «был досель» ранее было «должен быть». В ст. 43 вместо «хочу» ранее было «хотел бы». В ст. 166 вместо «это» ранее было «он же». Между ст. 179–180 ранее было: «Он будет гнить в цепях, в сырой тюрьме, / Он даже старцем из нее не выйдет! / Я разорю дотла его страну, / Колодцы все засыплю, чтобы люди / И имя самое ее забыли. / Нечистый зверь». Между ст. 208 и ремаркой рядом с репликой Имра имеются еще четыре стиха, не вошедшие в текст: «Так вот за что меня унизил ты, / Вот основанье моему несчастью. / Я предвкусил однажды <?> чистоты. / И ждал побед, не справившись со страстью». Действие третье. Вместо ст. 39–47 ранее было: «Я девочкой мечтала о тебе / И прятала твое изображенье. / Когда к ристалищу шел царский поезд, / Кто оторвал бы от окна меня? / Я подкупила твоего раба, / И он мне раз принес песку из сада, / Где ты бродил, предавшись размышленью. / Всегда тебя я видела во сне, / Как солнце светлым, окруженным свитой / Старинных цезарей, царей восточных, / И все они склонялись пред тобою. / Но годы шли, и говорила кровь / [Во мне все громче, вот я]». В ст. 51 вместо второго «тебе» ранее было «мой сын» <?>. Между ст. 139 и 140 следующий зачеркнутый фрагмент: