— Ты смотри, далеко в долину не вываливайся, там не поднимает. Держись ближе к склону.
Я часто-часто закивал, подтверждая, что понял. Кренчик вправо, немного сместился в сторону, кренчик влево, выровнялся.
Проверил шкалу. Еще процентов восемьдесят. Отлично! А я все поднимался и поднимался. Трепетала складками футболка, да и штаны вовсю «флатерили», если я правильно тогда понял этот термин. Вот ведь, а в коротких слетах и не замечал!
Мимо, со свистом рассекаемого воздуха проскочили красная и синяя молния. Развернулись. Круто, почти встав в крен под девяносто градусов, так, что одно из крыльев было нацелено точно вниз, а второе в небо. Зашли на меня как два истребителя в лоб. В воображении успела мелькнуть картинка: вот мы сталкиваемся в небе, и вот я появляюсь на камне возрождения. И что? Незачет по независящим от меня причинам?
Но не успел я испугаться или расстроиться, как оба «брата-акробата» разошлись в стороны, пропуская меня меж собой. Причем ... оба вытянули в мою сторону по руке, с поднятыми большими пальцами!
Я непроизвольно проводил правого взглядом, и выкинул в его сторону свою правую руку в ответном жесте. ... Что? Внимание тут же переключилось на руки. А крылья? Да вот же они — распахнутые, держат меня, опираются на воздух. Значит я могу одновременно контролировать и руки и крылья?
— Рус, крылья шире, ты проваливаешься.
Орлан. Летит рядом, контролирует. А я выходит, задумавшись о руках чуть не упустил те свои конечности, что держат меня сейчас в небе. От греха подальше сложил руки на груди, крестом, и заставил себя забыть о них.
— Рус, ты все-таки решился! Ты полетел Русик!!!
Какой знакомый голос! Я вывернул голову назад, скосил глаза — Майка. Парит надо мной, чуть выше-сзади. Глаза сияют. Довольная!
— Не крути башкой! Смотри вперед! — «включила» привычную стерву-наставницу Майка, — Будешь оборачиваться, когда крылья научишься лучше контролировать!
Как же мне тебя не хватало! Захотелось расхохотаться.
— Рус, приготовься к повороту, сейчас динамик кончится.
— Хорошо!
Ветер сорвал с моих губ слова, кинул назад. Я приготовился. Разгон, крен, крылья на вывод... Иех!
— Отлично!
Майка летела рядом и жестикулировала обоими руками.
— Только тебе пока рано! Высоту в развороте так теряешь, старайся более полого!
Да какого? Тебе не угодишь! То слишком плавно, то слишком круто!
— Рус, держись строго перегиба, тут динамик узкий.
Я опустил взгляд, чтоб понять, где этот перегиб... Площадь, которая мне казалась такой большой, вдруг сжалась в размерах. Я сначала даже не понял, может это ее какой-то кусок? Но нет — вот торчит вышка Общего дома. Маленькая, низкая... Вон камень возрождения. Отсюда — будто бы вплотную к башне. А вот и Лягушатник. Получается, что все мои кувыркания там были видны, как на ладони?
И вдруг мир подо мной распахнулся, как будто в компьютерной игре выключили «туман войны». Та местность, которая была доступна мне-пешеходу вдруг сжалась до размеров пятачка, монетки. Я обозревал зеленые поля, открывающиеся за перевалами, а вот течет речка с водопадом, а там какой-то лес?
— Рус, не спи, поворот.
Я развернулся.
— Май, он слишком вываливается в долину. Там его хуже поднимает. Может пусть и дальше над перегибчиком летит?
— Давай!
— Рус, рус!
Я посмотрел на Орлана.
— Лети над здесь, — он показал рукой прямо вниз, — над обрывом. А я ща!
И замахав крыльями он помчался вперед, распугивая всех криками
— А ну брысь, пернатые. Ученик летит, дайте дорогу!
На следующем галсе тревожный Майкин голос вернул «на землю». Вернее — в сознание.
— Рус, что с выносливостью.
Скосил глаза... И чуть не застонал с досады! Вот я баран! Неуч! Тупица! От полоски остался хвостик процентов на десять и покраснел. Сколько продержусь в воздухе? Мне осталась от силы минута. Мысли заметались в голове испуганными птичками по клетке. Что делать? Что делать? Что делать?
Садиться? Зубы зло скрипнули — не успею! Если только камнем вниз? И то буду падать какое-то время! А мне еще глиссаду строить...
Эх, я помню, что случается, когда кончается выносливость. Еще один старт сегодня? Вряд ли успею...
Взгляд зашарил по сторонам, как будто решение где-то рядом... Ага, горько усмехнулся, незамеченная площадочка для отдыха, зависла в стороне и не отсвечивает.
А что если? ... Взгляд прикипел к ближайшему хребту. Нет, не долечу, тем более по пути динамика не будет, а мне сейчас только пару раз и взмахнуть крыльями!
Сказать Майке? А что изменит? Ну услышу от нее в очередной раз какой я дебил... Зацепился взглядом за Майку. Летит рядом, на раскинутых крыльях, смотрит тревожно. Ручки под грудью сложила, очередные полупрозрачные шароварчики игриво облегают накаченную попку. Только поясная сумка выбивается из ансамбля...
Да, точно! Я захохотал, спуская накопившееся напряжение и страх. Я дебил! Дебил!!!
Рука скользнула на пояс. Где там у меня? Пальцы нащупали флакончики. Малое зелье выносливости? И тут озорная мысль пронзила мозг. У меня же есть среднее! Даже с учетом того, что сегодня я «съел» два малых, оно мои двести тридцать пунктов восстановит с лихвой!
— Все ок, красотка!
Я вытащил пузырек, скрутил крышку, выплеснул в рот. Пустой флакончик ветер вырвал из рук, швырнул назад.
— Догоняй!
У меня еще почти пятнадцать минут полета!
От возбуждения я сделал несколько взмахов, перестал, и залился счастливым смехом.
— Он у тебя не больной?
Рыжий опять просвистел рядом, круто развернулся, пристроился слева.
— Здоровый! Еще какой здоровый!
Майка с задорным криком вырвалась вперед, поднялась выше, оттормозилась, я проскочил под ней.
Справа раздался приближающийся свист крыльев, красная молния пронеслась подо мной. То ли Чук, то ли Гек заложил мертвую петлю вокруг моей траектории... И вдруг стремительный полет икара в красной футболке прервался, он как-то скомкался, в воздух отлетело несколько перьев...
— А-а-а зараза-а-а-а! — раздался затихающий внизу вопль.
— А-ха-ха, лошара! — парень в синей футболке тоже выскочил откуда-то справа, но вместо петли крутанул вираж подо мной, — довыпен...
Синий комок перьев молчком отправился вслед за своим «братаном».
— Ло-хи! — приставив руку ко рту рупором крикнул вслед Орлан, — нет, вы видели? Забыли про дыхалку и ...
Вдруг он испуганно прервался на полуслове, один миг летел без движений.
— А-а-а, блин!
И заложив крутую спираль Рыжий рванул к земле.
— Видишь, что бывает, когда не следят за выносливостью? — весело крикнула мне Майка, — вот последствия того, что шкалы в поле зрения не выводят!
А мы меж тем поднимались все выше и выше. Казалось, еще не много — и вершины хребтов окажутся ниже, но...
— Все, Рус, потолок. Динамик кончился. Давай потихоньку на посадку.
Я посмотрел на наставницу, вниз, на горы. Скосил глаза на шкалу. Прикинул — еще минут двенадцать есть. И «включил» махи.
Мощные, энергичные, сейчас же шкала на глазах стала уменьшаться. «Девять, восемь, семь» начал я мысленный обратный отсчет взмахам крыльев.
Майка догнала, взглянула в лицо... и молча продолжила работать своими розовыми крылышками рядом.
«... три, два, один». Я остановил махи, раскинулся, заложил очень широкий, пологий вираж.
Дух перехватило. Мы парили в прозрачном вечернем воздухе, скользя на распахнутых крыльях выше ближайших вершин. Где-то на западе солнце, уже не скрытое горами только начало прятаться за горизонт, растекаясь по его линии, как тающее мороженное. Багровые отсветы окрасили закатную часть небосклона и высокие перистые облака. А с востока уже катилась волна синей туши, закрашивая уходящий день. И под всем этим... Меня затопило чистым, ни с чем не сравнимым восторгом, когда в мозг водопадом обрушилась картина закатных гор. Как вместить в себя эту грандиозность? Как сохранить в памяти? С чем сравнить? Седые, величественные горные великаны, кое-где отмеченные снежными шапками, сейчас окрашенные розовым... И я — ничтожная песчинка в этих масштабах, над всем этим, висящая на невидимых мышцах ветра. И кроме него — ничего вокруг, пустота на километры.
