— Представляешь, самому нравится, — Саша улыбнулся как можно шире, — один мой приятель шутит, что четыре трупа в багажник входят, и даже в глаза не бросается. А ты не слишком любопытный? С какой целью интересуешься?

— Не, ну так, интересно. Я вас раньше у нас во дворе не видел.

«Ну вот ты и сдулся» — весело подумал мужчина.

— Ладно, пацаны, если вопросы закончились, я пойду. — Сделал шаг, другой, будто что-то вспомнив повернулся к тому, с кем разговаривал, — Кстати, я — к Галине Васильевне. Знаете такую?

— А-а... Училка. Да, знаем. — Добавил после паузы, — она хорошая.

Когда прошел еще несколько шагов, в спину прилетел другой голос.

— Дядь, а на пиво не угостишь?

Рассмеявшись от души, повернулся.

— Ты знаешь? А мне нравится твоя дерзость. Я бы даже угостил вас, пацаны. Вот честно. Но, — цыкнул языком, — пришлось сегодня здорово потратиться. А поскольку я их не печатаю, то сегодня, и я и вы, — подмигнул, — без пива.

Повернулся, и пошел к подъезду. Вслед пожелали всего доброго. Александр, не оборачиваясь помахал рукой. А ведь этим пацанам ФанВирт даже на оловянном аккаунте не светит. Эх, Аня, Аня... то есть Женя, как же ты выросла здесь?

— Сашенька, ужинать будешь? — Галина Васильевна уже отохала по поводу продления подключения внучки в ФанВирту, и теперь хлопотала вокруг, не зная, в какой угол посадить, и какими вкусностями накормить.

— Спасибо, теть Галь, но я поел, — соврал Саша. Не хотел напрягать старушку. Заметил пробежавшую по ее лицу тень, тут же поправился, — а вот от чая не откажусь. И если то варенье осталось, буду рад.

— Ежевичное? — расцвела бабушка, — это я сама варила! Конечно, Сашенька, сейчас сделаю чая.

Гость мысленно выматерил себя за то, что заявился с пустыми руками. Первый раз приехали вместе, прямо из больницы, а вот сейчас мог бы и заскочить по пути в какой-нибудь супермаркет. Взял бы того же чая. Да-а-а... Давненько он ни к кому в гости не выбирался, отвык от правил приличия.

— Тетя Галя, завтра должны новый антипролежневый матрас привезти... Вы, когда теперь в больницу?

— Так завтра и пойду. Я каждый день к Женечке хожу. Ее же надо обихаживать, переодевать. Ты, Сашенька не волнуйся, я попрошу девочек, они мне помогут новый матрас положить.

— Так, тетя Галя, учтите — я в больнице договорился, санитарки сами будут ее мыть, переодевать, вы только контролируйте их, ладно? И матрас сами пусть налаживают, это их работа.

— Работа, конечно, да, работа... — бабушка, зажгла газ под эмалированным чайником, присела к столу, сложила натруженные руки на коленях. Посмотрела немного испуганно, — но ведь ...

— Понимаю, вы боитесь, что я уеду, и все по-старому? — угадал мужчина настрой пожилой женщины, — не бойтесь. Во-первых, за подключение Жени к ФанВирту теперь я сам плачу. Во-вторых, в больнице ... в общем, я тоже договорился так, что они не смогут халтурить. Но я вас прошу, приглядывайте за ними. Дополнительный контур контроля лишним здесь не будет.

Старая женщина опять пожевала губами, пребывая в каких-то раздумьях, вздохнула, кивнула головой. По сухой, морщинистой щеке сбежала одинокая слеза.

— Ну что вы, теть Галь. Теперь все точно будет хорошо. Я с вами.

Глава 16 Слетики. Продолжение

Вновь я на второй ступеньке. Собрался. Наклон, крылья в стороны, взгляд на Майку. Та отошла еще подальше, развела руки в стороны, чуть покачала, теперь правая ниже. Скорректировал крылья. Девушка чуть опустила левую руку. Понятно, много. Поправился. В ответ — большой палец.

Глубокий вдох, взгляд непроизвольно скользнул под ноги. И-и-и-и... Прыжок!

И снова объятья ветра подхватили под крылья, уже привычно напряглась спина, новые мышцы в новых конечностях. Земля лентой конвейера побежала под ноги...

— Лево! ЛЕВО!!!

Взгляд скользнул вниз — травянистая поверхность подо мной наклонилась. Я судорожно попытался вытянуть левое крыло, но крен не прекращался, земля летела в лицо... В последний момент я сгруппировался, перекат.

— Ну, хотя бы попытался исправить, — Майка вновь подошла к месту моего падения.

— Угу, — только и выдавил я, — Продолжаем?

— Ага.

Снова на верху. Оглянулся на верхнюю ступеньку. Не-е-е, сейчас я и сам туда не полезу. Ну, готов икар? Наклон, крылья, взгляд на Майку. Выровнялся по ее знакам, прямо старт с авианосца какой-то. Вдох, и-и-и-и... прыжок.

Подхват ветром под крылья, взгляд на землю, крен, группировка... Бабах!

На этот раз даже дыхание перехватило. Пошатываясь, поднялся.

— Ты как? — Майка подошла вплотную, заглянула в лицо.

— Норм...

Девушка вздохнула.

— Ладно, раз «норм». Смотри, Рус, сейчас ты даже не попытался исправить крен. Посмотрел на землю... Кстати, зачем?

Я пожал плечами. Сам не знаю.

— Рефлекторно.

— «Рефлекторно», — мрачно передразнила Майка, — больше так не делай, понял?

— Почему?

— «Почему-почему» ... Не делай так, и все. Усек?

Я согласно махнул рукой, говорить по-прежнему было сложновато.

— А потом, когда увидел крен, ты просто сжался, и дальше падал мешком картошки. Рус, помнишь, что я тебе говорила? Еще утром.

Я помотал головой.

— Извини, я сейчас что-то не соображу.

— Про падения, и группировки для того, чтоб крылья успевали стать гибкими.

— А-а-а, да-а, помню. Дескать не поможет.

— Нет, я имела в виду что когда ты падаешь, надо думать не о группировке, и не о том, чтоб не поломать крылья. Надо выруливать. Надо бороться. До конца. Даже когда земля уже вот она, рядом. Все равно, может как раз самое последнее усилие и выправит тебя, и ты благополучно приземлишься, а не грохнешься. — она помолчала. — Слушай, а ты часом не боишься земли? Ну там, думаешь: «о! я сейчас упаду! я сейчас ушибусь!»

Я замотал головой как судорожный. Вот еще! Я, и вдруг — боюсь.

— Хорошо, возможно, мне показалось, — сказала она примирительно. — Короче так: летишь, смотришь вперед. Может чуть-чуть ниже горизонта. Но не вниз! Вниз — не смотреть, я запрещаю!

Я опять кивнул, как добрый пони.

— В полете, слушаешь меня. Кричу «право» — подработай правым крылом, «лево» — соответственно левым.

— Хорошо, — меня вроде отпустило. — Я пошел?

— Давай!

Третья ступенька. Наклон, крылья, взгляд на Майку. Выровнялся. Вдох-выдох, и-и-и-и... прыжок.

Опять крылья опираются о воздух, опять напряжение в мышцах. Вроде одинаково. Взгляд попытался метнуться вниз, усилием воли пригвоздил его к точке на противоположном склоне.

— Лево! ЛЕВО!!!

Вытягиваю левое крыло сильнее в сторону ... и непроизвольно чуть взмахиваю им.

— Право! Много! ПРАВО!!!

Что? Взгляд заметался по сторонам. Точно, меня заваливает в правый крен! Взмах правым крылом.

— Много! МНОГО!!! Лево! ЛЕВО! ЛЕВО!!!

Я пытаюсь взмахнуть левым крылом, но земля выныривает откуда-то сбоку, как раз со стороны левого крыла... Разве не должна она быть снизу?

Удар. Хруст. Качусь по земле.

Черт, больно-то как! По привычке первый взгляд на ноги. Целые. Пошевелил стопами, поднялся. Руки? Тоже вроде целы. Вдох-выдох полной грудью. Ребра болят, но похоже не сломаны, ну как... По наклонялся. Вроде норм.

Ко мне подошла Майка.

— Покажи... Мда-а-а... Сломано, — со вздохом резюмировала наставница.

Что сломано? Я испуганно осмотрел себя вновь... И похолодев вспомнил о новых конечностях. Медленно-медленно повернул голову влево, туда, где был слышен предательский хруст...

Черт. Не показалось. Крыло сломано в двух местах! Крайняя кость левого крылышка переломлена ровно по середине, в месте перелома кожа лопнула и чуть кровила.

Но страшнее выглядел перелом ближе к основанию. Белый осколок пробил кожу, растолкал перья и торчал наружу эдаким фрагментом расколовшейся трубки. По краю виднелись небольшие сгустки уже сворачивающейся крови. Перья вокруг переломов торчали в разные стороны, а те, которые были ближе к кончику тоже оказались надломлены.