Мальчик уверенно вошёл в двери первого же попавшегося ему на пути постоялого двора и приблизился к стойке.

Хозяйка неодобрительно окинула его с головы до ног и презрительно фыркнула.

– Тебе чего?

– Воду, еду, комнату на ночь.

Бенир положил на стойку пару монет, глядя на дородную женщину сощуренными и злыми глазами.

– Забирай свои деньги и убирайся с моего постоялого двора!

Женщина смахнула монеты на пол и занялась своими делами, больше не глядя на него.

– Я не крал эти деньги, а заработал, – сквозь зубы процедил Бенир, угрожающе взглянув на пьяного посетителя, пытавшегося поднять его деньги.

Заметив, что мальчишка смотрит на него, пьяница быстро ретировался, так и не коснувшись двух монет.

– Дай мне комнату, – повторил он, глядя в маленькие глазки женщины. – Иначе я разнесу весь твой постоялый двор.

Женщина на мгновение застыла, разглядывая мальца. Сложив в голове неизвестные “два плюс два”, осторожно вышла из-за стойки, подняла монеты и протянула мальчику ключ.

– Свободна только комната в мансарде, – буркнула она. – Еду принесу через двадцать минут. Вода в комнате есть.

Хозяйка мрачно проводила уходящего в комнату мальчика и недовольно бурча, принялась готовить ему плотный ужин. Она поняла, кто нагрянул в дождливый вечер в её дом. Это тот, кого опасаются все местные бандиты. Мелкий, щуплый и смертельно опасный зверёныш, выросший без родителей. Много о нём ходило слухов. Но ни одна из сплетен не была о милосердии и доброте. Проклятый релин, которого не могут изловить власти. И донос на него писать опасно. Пробовали некоторые. Но за его поимку объявлена неплохая награда. На эти деньги можно отремонтировать левое крыло.

Хозяйка покосилась на лестницу, ставя на поднос тушёное мясо, овощи и кувшин с молоком. Положила было небольшой отрез хлеба, но тут же заменила его на большой ломоть.

Внутренний голос говорил, что пацан уйдёт до того, как прибудут жандармы. Но, может, стоит попытаться? Тем более, он нужен им живой. Это главное условие.

В зале стояла удивительная тишина: местные забулдыги молча доедали свои ужины и обильно запивали алкоголем, поглядывая на лестницу. Никто не осмеливался обсуждать маленького проклятого релина. Пока он мал, то может почти беспрепятственно перемещаться через границы. Но едва ему стукнет шестнадцать, потребуются пропуск, документы и разрешение вайийских и релинских властей. Бродяга и так уже много дел натворил по слухам. Ему приписывали убийство вайиского генерала. Будто бы мальчишка зарезал его словно наёмник по приказу руководства Релина.

Не многие задумывались о том, как наглый мальчишка-убийца свободно расхаживает по их землям: не прячет лица, среди бела дня посещает публичные места. Настоящий убийца был бы осторожен. Но логика сельских жителей предпочитала молчать, приписывая мальчишке всё более несуразные преступления лишь по причине его розыска властями обеих враждующих сторон. Да и жандармы не горели особым желанием даже за вознаграждение его хватать. Они часто отворачивались, делая вид, что не замечают его или не узнают.

Хозяйка подняла поднос и, сделав шаг в сторону лестницы, на мгновение задумалась. А знает ли сам мальчишка, что его разыскивают?

Пожав плечами, женщина подтянула одной рукой свои длинные юбки и направилась к постояльцу. Ей всё равно. Есть ключ и надёжный замок. Она закроет его, когда он заснёт и вызовет жандармов. Сбежать с мансарды ему не удастся: окно маленькое годится только для голубей, крыша крепкая, стены каменные и высокие. Никуда не денется.

Вручив ужин странному постояльцу, женщина украдкой сунула записку своему малолетнему сыну и выпроводила под дождь. Тот должен был отнести бумагу в штаб жандармерии. После этого она тихо поднялась к мансарде и осторожно провернула в замке ключ. Всё, мальчишка не уйдёт.

Сын вернулся через час и сообщил, что записку передал и скоро прибудут за гостем.

Женщина уселась в кресло в углу и принялась за вязание, слушая тихие разговоры других постояльцев и дождь, барабанящий по крыше и закрытым ставням. В такую погоду ни один нормальный человек не выйдет. По лесам и лугам сейчас снуют голодные падальщики, а могут и в селение заползти. Хорошо, что сын вернулся до наступления темноты.

Бенир прикрыл глаза, лёжа на достаточно чистой кровати, хоть и жёсткой. Спартанская обстановка комнаты его не смущала – во многих селениях такие дома не могут похвастаться богатыми комнатами и мягкими постелями. Спасибо и на этом.

В крошечное окошко робко заглянул лучик утреннего солнца, когда Бенир проснулся и потянулся, хрустя суставами. Надо же, никто не побеспокоил его этой ночью. Как это хозяйка жандармов не вызвала?

Он услышал, как тихо провернулся ключ. На пороге появилась явно не выспавшаяся хозяйка, тихо прошла в комнату, поставила на стол завтрак и вышла, даже не взглянув на него. Наверное, гроза не дала ей спать. Или падальщики слишком близко к её дому приближались.

Бенир быстро позавтракал и, собрав свой вещевой мешок, спустился вниз. Зал пуст. Все забулдыги, скорее всего, спят где-нибудь или уже на работах. Для них сейчас слишком ранний час. Они появляются обычно ближе к вечеру.

Положив монету на прилавок хозяйки в благодарность за спокойный сон и хорошую еду, мальчик направился к выходу.

– Подожди, – окликнула его женщина. – Забери эту монету.

Бенир удивлённо обернулся.

– Почему?

Женщины отвела взгляд и хмыкнула.

– Я вызывала ночью жандармов, чтобы они тебя забрали. Но никто из них не смог дойти до моего постоялого двора. Все сгинули в ночи. Двоим только удалось укрыться у соседей от непогоды. Так, что, забери. Я не заслужила доплату.

Бенир окинул её с ног до головы и, так и не забрав монету, вышел, бросив через плечо:

– Может, в следующий раз у меня не будет денег, и ты найдёшь для меня место в сарае и кусок хлеба. Береги себя.

Хозяйка опустила глаза на монету. Золотая. А ночь с ужином у неё стоит два медяка. Она посмотрела на сына, который жадно облизнулся, глядя на сверкающий кругляшек.

– Запомнил гостя, Стан?

– Да.

– В следующий раз, как объявится, не смей отказывать ему ни в чём. И, если потребуется, найди ему укрытие от жандармов. И никому ни слова.

Мальчик кивнул, ткнул грязным пальцем в монету и широко улыбнулся. Мама сможет починить левое крыло, а это значит, что комнат станет больше на четыре. Это значит, что и денег прибавится, когда из шахт начнут возвращаться вахтовики. Им потребуется отдых и еда, и они будут останавливаться в их постоялом дворе, возможно, не на один день.

Он выбрал путь по прямой. Хотел знать, что за границей земель вайи. Месяц в дороге с периодическими ночёвками в постоялых дворах и заработками на полях сражений.

Его вещевой мешок пополнился удивительными предметами. Те, что не могли ему пригодиться, выменивал. Были вещи загадочные, предназначение которых Бенир не мог понять. Такие находки он оставлял себе, чтобы позже выяснить, что они такое. Однажды он пытался расспросить у прохожего предназначение одного из предметов, но едва не лишился не только своих вещей, но и жизни. С того дня он стал осторожен. Лишний раз свой мешок не открывал при посторонних.

Он обзавёлся несколькими большими флягами для воды, сигаретами и бинтами. Всё это он использовал на полях сражений: умирающие бойцы часто просили сигарету, а не воду. А троим однажды Бенир перетянул раны своей изорванной одеждой. Те парни сумели покинуть поле боя до появления падальщиков. Вероятно, и по сей день здравствуют.

Бенир, окинув взглядом бескрайнее поле, покрытое редкими цветами и островками слабой травы, сел на уступе и вынул кусок хлеба с сыром и принялся за еду. Он останется здесь. Рядом растёт огромное старое дерево, в ветвях которого можно остаться на ночь. Падальщики не способны подниматься на высоту более десяти метров.

Где-то на горизонте уже поднимались тучи пыли, делая уходящее светило алым. Скоро разразиться ещё один бой. Нужно подготовиться и ждать финала.