– Лучше жить со страстной женщиной, чем со скучной! Таких редко бросают!

Он поцеловал ее в шею, соленую и горячую.

– Только иногда убивают… – сказал он, чувствуя набухающую плоть внизу живота.

Повинуясь нахлынувшему желанию, он набрал номер жены и в течение минуты слушал гудки. Достал зажигалку; в пляшущем огоньке мерцали алые зарницы. Он глубоко затянулся, привычно закружилась голова.

– Пошла ты! – вслух сказал Бодров.

– Я вам русским языком объясняю! Граждан вашей возрастной группы для участия в боевых действиях не набирают! – Молоденький лейтенант нервничал, не решаясь встречаться взглядом с этим странным мужиком. Хоть и был тот с явного похмелья; глаза налиты кровью, и перегаром разит, как от пивной бочки, но было в нем нечто такое, что не позволяло сотруднику военкомата вызвать охрану и выставить нервного посетителя на улицу.

– Это ты решаешь? – нагло спросил мужик.

– Закон! – ответил лейтенант, с преувеличенно внимательным видом склонившись над клавиатурой компьютера.

– Ты даже не посмотрел мой военный билет, сынок! – усмехнулся мужчина. Он потер пальцами седые виски, лейтенант отметил сбитые костяшки на кулаках, расплющенный нос и крепкую шею. А также уверенный взгляд глубоко посаженных серых глаз.

– Ладно, – согласился лейтенант. Он открыл лежащий перед ним замусоленный военный билет чокнутого посетителя. Прочел вслух: – Авдеев Сергей Матвеевич…

– Мне мое имя известно! – перебил его мужчина. – Много лет…

– Вот именно, много! – оживился собеседник. Он скосил глаза на дату рождения посетителя, написанную от руки в военном билете. Старые страницы документа испещрили надписи, отмеченные датами, часть из которых относилась к тому периоду, когда лейтенант еще не родился. Афганистан, Ангола, Мозамбик, Ливан… В учебниках не напишут того, что может поведать этот крепкий мужик с колючим взглядом! – Извините, ничем не могу вам помочь! – Он протянул военный билет, который Авдеев равнодушно сунул в карман старенькой куртки.

– Причина в возрасте? – спросил он.

– Мы набираем добровольцев для участия в военной операции…

– Знаю! – прервал лейтенанта Сергей. – Так в чем причина отказа?

– Ваш возраст и… – он запнулся, – состояние здоровья.

– Здоровье? – переспросил Авдеев.

– У вас проблема с алкоголем, Сергей Матвеевич. И вы хромаете…

Из коридора прилетел аромат свежего кофе, громко рассмеялась женщина, а в полутора тысячах километров от благополучного Петербурга гибли люди.

Авдеев смутно помнил вчерашний день. Так же, как и четыре или пять предшествующих суток. Все началось с того, как в баре ему кто-то протянул стакан, затем следующий. Или же это было не начало запоя, а его продолжение. Не важно. Несколько дней расплылись, разлетелись на осколки, как граната оборонительного действия. Осталось смутное ощущение, будто он променял что-то ценное и разумное на нечто огромное, древнее и иррациональное, чем, по сути, и является Его Величество Русский Запой!

На улице царило пьянящее жаркое лето. Трепетала листва деревьев под порывами ветра, в подсыхающих лужах тонула синева июньского неба. Сергей зашел в магазин, возле кассы терпеливо дожидался очереди мальчик. Он обернулся, дружелюбно улыбаясь. Синдром Дауна, определил Авдеев. Круглое лицо, косящие глаза. Парнишка был одет в чистую курточку кремового цвета.

– Здравствуйте! – Мальчик радостно улыбнулся, обнажилась розовая десна и неправильной формы маленькие зубы.

– Привет!

– Меня зовут Митя!

– Я – Сергей… – Авдеев осторожно пожал протянутую для приветствия руку.

– Следующий! – крикнул продавец, хмурый мужчина восточной внешности.

Мальчик высыпал пригоршню мелочи.

– Дайте мне, пожалуйста, вон ту шоколадку!

Продавец сгреб мелочь, пересчитал.

– Не хватает…

– Что? – Мальчик улыбался.

– Денег не хватает! – раздраженно повторил продавец. – Нужно еще пятьдесят рублей!

– Я заплачу! – вмешался Сергей. Он протянул купюру.

Продавец швырнул на прилавок шоколадку.

– Вам что?

Сергей давно подметил, слабые мужчины избегают встречаться с ним взглядом. Так люди подсознательно игнорируют симптомы тяжелой болезни, считая проявление недуга чем-то несущественным. Признание собственной слабости требует не меньшего мужества, чем ее преодоление.

– Пиво. Две банки. «Очаково».

Авдеев подмигнул мальчику.

– Такие, брат, дела! – вздохнул он.

Пивные банки были теплыми на ощупь. Почему вы пьете? Жидкая, – вот и пью! А если бы водка была твердой? Я бы ее грыз, родимую!

Он вышел на улицу, окунувшись в жизнерадостную ауру солнечного погожего дня. Нигде так не ценят хорошую погоду, как в Питере! Сергей сел на скамейку, потянул жестяное колечко, выступила белая пена. Он поднес банку к губам, стараясь удержать приступ лихорадочной дрожи в руках. Кислая жидкость оросила воспаленное горло; первую банку он закинул в себя не отрываясь. Живот вздулся, как барабан, – последний раз он ел вчера днем – заставил себя проглотить шаурму, купленную в ларьке возле метро. Сергей достал из мятой пачки сигарету, извлек из кармана джинсов старенькую зажигалку. На соседней скамейке сидела бледная девушка. Она сложила руки на животе, часто шмыгала носом; красные глаза указывали на то, что она недавно плакала. Девушка была одета в синие джинсы, белую футболку и летнюю курточку, в одежде угадывался налет небрежности, словно она одевалась наспех. Светлые, с рыжеватым отливом волосы были зачесаны назад и схвачены в пучок на затылке простой резинкой. Минимум косметики на лице, в простоватой внешности было что-то притягательное, какой-то внутренний свет, озаряющий ее изнутри.

– Тебе плохо? – справа от него послышался голос.

Сергей обернулся. Рядом сидел мальчик Митя. Он коверкал слова, но речь была понятна.

– Да, братишка, мне плохо! – неожиданно сказал Авдеев. Никому другому, кроме парнишки с синдромом Дауна, он не решился бы признаться в слабости.

Мальчик развернул шоколадку.

– Хочешь?

– Спасибо, братишка! – усмехнулся Сергей. – Я на диете!

Митя забавно щурил глаза. У него были редкие светлые волосы, тщательно зачесанные на пробор.

– Разве оттого, что выпьешь вина, тебе станет лучше? – с необычайной рассудительностью спросил мальчик.

– Прямо в точку! – покачал головой Сергей. – Нет, легче точно не станет!

– Зачем тогда ты пьешь?

– Потому, что жидкая! – улыбнулся Авдеев.

Мальчик с наслаждением откусил дольку шоколадки.

– Всем нужна помощь и поддержка, – важно сообщил он.

– Нужна… – как эхо откликнулся Авдеев.

Митя взял мужчину за руку, своими короткими пальчиками ощупал грубую кожу на костяшках.

– Ты кажешься сильным, но внутри ты – слабый! – сказал мальчик. – А я выгляжу слабым, но внутри о-о-очень сильный! Мы теперь с тобой друзья?

– Конечно, друзья!

– Друзья должны помогать друг другу. Теперь я тебе буду помогать, – рассуждал мальчик, болтая ногами. – Когда тебе станет невмоготу, я приду на помощь!

К заплаканной девушке приблизились двое мужчин. Один нагнулся; женские черты исказила гримаса, лучащийся внутренний свет померк. В этом ракурсе Авдеев не мог видеть лиц мужчин, но он уловил темную энергию, источаемую ими. Тот мужчина, что стоял рядом с припаркованным автомобилем, мотнул головой, как бы предлагая девушке сесть в кабину. В движении его коротко стриженной головы угадывалось нетерпение. Его товарищ, напротив, был расслаблен, повернул голову вполоборота к сидящему Авдееву, на лице блуждала ухмылка. У него были торчащие рубинового цвета уши и короткая стрижка.

– Плохо… – невнятно произнес мальчик.

Вероятно, подросток с болезнью Дауна обладал чутьем: внешне миролюбивая картина, разворачивающаяся в центре города, таила в себе опасность. Сергей поставил початую банку пива на землю. Автомобиль марки «Порше». Внедорожник. Да и нервный парень был похож на представителя золотой молодежи. Новенькая куртка из тонкой кожи, властный поворот корпусом в сторону испуганной девушки.