Он только добрался до той части, где Коннор – известный как Белый гангста – находит Тей-Тей на улице под дождем, после того как ее парень Квантавиус вышвырнул ее из дома из-за обвинений в измене (кхм… он был сам нечист на совесть). Но Энди решил подождать с суждениями до конца книги.

Наконец этот момент настал.

«Шелби?» – написал он.

Десять секунд… тридцать… шестьдесят… две минуты… три…

Ответа не было.

И тут родители Энди начали ругаться. Он слышал их через листы картона, которые владелец этого места называл «стенами».

Конфликт нарастал. Ну, в основном из-за мамы. Она в последние дни проводила много времени тут, раньше это было домом дедушки Энди, но теперь служило штаб-квартирой предвыборной кампании его мамы. Честно говоря, он был рад наличию этих стен. В последнее время ему даже не хотелось находиться с ней в одной комнате. Она выражала свое неудовольствие по любому вопросу.

Отец вел себя подобающе и поддерживал ее во всех мероприятиях, чтобы не выносить на публику проблемы внутри брака, но Энди был уверен, что его это тоже сильно утомляет. Особенно учитывая то, что папа придерживался противоположного мнения по каждому из политических заявлений мамы.

Энди откровенно не понимал, как его родители смогли вообще пожениться. Папа был «хорошим парнем». Раньше Энди обижался на отца по причинам, которых он не понимал, но став старше, он стал осознавать, что слушал мамины претензии, которые она произносила, думая, что Энди не слышит. И так как он всегда хотел радовать маму – тоже одно из желаний, которое он не понимал, – то стал воспринимать любые ее слова практически как заповеди.

Но теперь, когда он видел… насколько невыносимой она могла быть – особенно после смерти Эммы, – то стал по-настоящему уважать Чарльза Эндрю Криддла. Он так жалел о том, что не знает, как сказать отцу об этом.

Телефон завибрировал, и Энди от этого подскочил, ударившись головой о низ верхней кровати в этой пародии на комнату. Кровать была сделана для детей: два ее уровня были в форме замка, и с верхней части спускалась горка.

Стены комнаты были покрашены в цвета сказочного леса, и еще тут стояла пластмассовая качающаяся лошадка – вероятно, верный рыцарский скакун – вместе с крайне плоским креслом-мешком в форме дракона.

Место было уникальным.

Потирая ушибленный лоб, он открыл мессенджер:

*Дальше последовала очень длинная пауза*

Энди наконец почувствовал себя очень хорошо, потому что она смеялась в голос, полностью капсом с тройным восклицательным знаком. На самом деле он подумал, что девушкам нравится стиль Белого гангсты Коннора.

Энди услышал звук «буп» и увидел, что его звонок приняли на той стороне.

– О боже, ты злишься? – произнесла она в первую секунду разговора.

– Нет, я не злюсь. Просто…

Может, ему стоило дать себе несколько минут собраться с мыслями. Потому что они все вперемешку. И сформулировать любое предложение становится трудностью.

– Уолт? – сказала она.

– Что?

– А ты гей?

Энди потер рукой лоб.

– Нет, Шелби. Я не гей.

– Ох.

(Что значит это ох?!)

– Ты что, разочарована?

– Я не разочарована… Просто хотела знать. Ты знаешь, я бы с полным пониманием отнеслась, если бы это было так.

– Шелби, ты пригласила меня на «Богему». Я знаю, что ты бы меня поняла. Но еще раз серьезно: я не гей.

– Ладно.

Наступила еще одна неловкая пауза. Она правда думала, что Энди был геем?! Он так похож? «Почему ты спросила?» – «А?»

– Почему ты так решила?

– Ох… Ты отреагировал на мюзикл достаточно резко. И ты никогда не говорил, почему это так тебя задело. Потом я подумала о взглядах твоей мамы и о всяком. Я знала, что у тебя была девушка, но я не знала причины вашего расставания. И я подумала… Я не знаю. Вдруг все так?

Теперь была очередь Энди смеяться.

– Серьезно?

– Я хочу сказать, что еще мне было подумать?

Неужели они правда об этом говорят?

– Все дело в Энджеле.

– Что?

– Я сейчас про «Богему». Моя реакция была в основном связана с тем, что произошло с Энджелом. Я, эм… Я потерял кое-кого ранее в этом году.

– Ох, прости. Я очень заблуждалась. Мне очень жаль.