Звезда благополучно добралась до ступеней сцены, там ее встретили два официанта с целью помочь подняться наверх. Но произошел казус: ширина ступеней не позволяла ступать на нее двоим, а тем более троим людям, тем более во главе с опьяневшей тучной женщиной. И как бы они ни меняли свое местоположение на лестнице, как шахматная тура с королем в процессе рокировки, продвинуться ближе к сцене не могли. Если она шла первая, то заваливалась назад на парней. Один вставал выше и подавал руку, второй стоял снизу и пытался подтолкнуть веселую женщину, но была вероятность превратиться в лепешку, да и женщина требовала не пихать ее в зад. Некоторые гости за столами пытались спрятать смех, держали крепко сжатыми зубы, закусывали губы, отводили взгляд, смотрели на надкусанные бутерброды, чтоб не казаться бескультурными и невоспитанными.

Виолетта посочувствовала бедняге и сымпровизировала:

– Давайте поздравим Светлану с ее достижениями и вручим награду, – схватила из рук Марины или Ирины статуэтку и рамку и помчалась вниз по лестнице остановить бестолковую возню.

Рита обратила внимание, что организаторы правильно спланировали награждение: если со сцены возвращается предприниматель за столик, то следующий на сцену пойдет с другого столика. И компания успевала обменяться любезностями, поздравлениями и тостами.

– Что ты наговорил? – удивленно шепнула Мария мужу. – Какой компьютер, что исправить? Ты придумал новый метод лечения?

– Я все понял. Помнишь? Хотя нет. Я тебе все объясню позже.

Николай наполнил бокалы, и тосты с поздравлениями посыпались на Петра Григорьевича. Он мимоходом отвечал благодарностью, иногда не попадая в темп поздравлений. В общем, Рита да и все остальные заметили, что после сцены профессор ведет себя чуточку неадекватно для человека, который только что получил признание и награду.

После цветочной бизнесвумен Виолетта сделала перерыв в награждениях и скрылась за сценой. Саксофонист заиграл спокойную мелодию.

Видимо, организаторы, заметив, что гости пьянеют быстрее, чем выходят на сцену, решили дать им возможность посидеть без тостов и закусить. Официанты разносили горячее, по залу пополз аромат вкусных гарниров и мяса. Веселые, раскрепощенные гости, ощутившие голод, тут же приступили к его утолению. Слышались постукивания вилок и ножей по тарелкам, звон бокалов и сытый гул голосов.

– Думала, с голода помру, – прошептала Аня Рите.

Рита, соглашаясь, кивнула.

Петр Григорьевич услышал девушку, сказал, возвращаясь из своих мыслей:

– А вы знаете, что это блюдо, – он указал на плов, – очень полезное? В него добавляют нут. Вы знаете, что такое нут?

Он обвел взглядом всех гостей за столом и, никому не дав ответить, продолжил:

– Нут из семейства бобовых. Как горох, соя и фасоль, но только более ценное растение. Оно богато микроэлементами. Только он намного плотнее других бобовых, поэтому перед готовкой его нужно замачивать на ночь. В восточных странах его употребляют в виде добавки к мясу и рису. По своим свойствам он может заменить мясо. В нашей стране еще не оценили его качество и ценность, поэтому выращивают на экспорт.

Рита улыбнулась, ее веселил этот человек-энциклопедия, который в любом разговоре мог найти тему для лекции. Но тут же застыдилась своей усмешки, стыдливо пробежала взглядом по гостям. Все с увлечением слушали профессора, не забывая поедать блюдо с этим самым нутом. Только Сергей положил вилку на стол и задумчиво смотрел на Риту бесцветным взглядом, как в пустоту.

Поглощенный своими мыслями, он проговорил:

– Мой дед выращивал нут.

– О, как хорошо, – откровенно обрадовался Иван. – Можете дать его контакт?

– Нет.

– У меня логистическая фирма по поставкам товара за границу. Я смогу заключить контракт с вашим дедом на нут. Я бы очень хотел с ним пообщаться.

– К сожалению, это невозможно.

– Он погиб много лет назад, – не задумываясь, сообщила Лера, – его убили.

– Ох, извините, – вздохнул Иван.

– Как это случилось? – испуганно поинтересовалась Маша.

– Мария, – строго одернул ее супруг.

– Я бы не хотел сегодня вспоминать… – Сергей не успел договорить.

Лера, приложив руки к груди, затараторила:

– Это такая жуткая, страшная история нашей семьи. Правда, меня еще не было в их семье, но я все знаю. Лихие девяностые. Сережин дед был председателем колхоза, потом ушел в фермеры. Ему дали кусок поля, и он на нем работал, выращивал какие-то там культуры, может, вот этот нут или огурец, я не знаю. А потом его убили.

– Лера, – попытался остановить жену Сергей.

– Может, ты сам расскажешь?

– Нет.

– Бандиты. Они забрались в дом дедушки и убили его и бабушку. Да, Сереж?

– Да, – недовольно кивнул Сергей.

– Они думали, что у них дома деньги есть. Бандиты даже их пытали. Ой, прости, дорогой, – она быстро дотронулась до его руки.

– Какой кошмар! – прошептала Аня.

Рита не смогла проговорить и слова. Впервые в жизни она почувствовала, что сердце в груди бешено скачет и пытается вырваться.

Она глубоко вздохнула, пытаясь спрятать слезы и детские воспоминания.

– Да-а, – протянул профессор, – девяностые годы уничтожили много хороших людей. Одних убили, другие убивали.

– Не могу с вами согласиться, – возразила Рита профессору. – Тот, кто убивал, априори не может быть хорошим человеком.

– Я дольше вас живу, – ответил на ее возражение Курилов, – и видел, как хорошие люди примыкали к бандитам. И все это было в мутные времена девяностых годов. Их вынудила жизнь. А ведь жизни не было. Так, существование.

– А вы? – недовольно поинтересовалась Рита.

– Что – я?

– Вас тоже вынудила жизнь? Вы тоже примкнули к бандитам?

– Нет, что вы, Риточка. Я умел работать. Моя профессия нужна людям в любое время – и в мирное, и в военное, и в мутное, и в прозрачное. А те хорошие молодые люди просто потерялись. Они не смогли найти работу. Не смогли найти себя.

Лера медленно откинулась на спинку кресла, сложила руки на груди и произнесла:

– Мой отец не смог найти работу, долго мыкался по закрывающимся фабрикам и заводам, но к бандитам не примкнул. Я горжусь им. А кто гордится молодыми людьми, которых вы так яро защищаете? – Она, не дожидаясь ответа, пренебрежительно буркнула: – А вы говорите – хорошие люди.

Профессор покивал, соглашаясь, и продолжил отстаивать свое мнение:

– Если рассуждать философски, то изначально они были хорошими людьми, хорошими детьми, хорошими внуками.

– Ох, – тяжело вздохнула Рита. – Все, что было в них хорошего в детстве, юности, перечеркнуло первое ограбление, первое нападение, разбой, первое убийство.

– Их сгубили условия жизни.

– Опять не соглашусь с вами, Петр Григорьевич. Уверена, что еще в детстве будущие бандиты мучили кошек и давили бабочек.

– Каждый может оступиться. Совершенное преступление может быть оправдано.

Мария дотронулась до плеча мужа и нежно потребовала:

– Не спорьте, прошу вас. Это бессмысленный спор.

Петр Григорьевич положил свою руку поверх ее и согласился:

– Да, да, конечно.

Но неудачно выбранная тема для разговора оставила свои следы в душе каждого, и настроение было подпорчено.

Из кухни потянулась вереница официантов. В каждой руке по увесистому блюду с мясом, овощами и горячим хлебом. Вкусности благоухали, вызывая аппетит.

Рита могла бы признаться, что у нее вызывало еще и выработку слюнок, но, будучи культурно воспитанной девушкой (спасибо бабушке), она никому в этом не призналась.

Официанты рассредоточивались к доверенным им столам, расставляли огромные увесистые блюда и раскладывали по тарелкам. Гости (возможно, так же как Рита, реагирующие на ароматы еды) притихли в ожидании. Разнообразие мясного ассортимента зашкаливало за отметку «выше положенных норм».

Официант Алексей интересовался у каждого:

– Вам шашлык, ребрышки, крылышки? Горячие овощи? С мангала. Горячий лаваш? Шампиньоны?