– А у нас тут 3-я улица Строителей, дом 25, квартира 12, – подхватила Оксана. – Выходи на лестницу и звони в дверь. – И она выпроводила меня из квартиры.
Позвонил, чо.
– Здравствуй, дорогая Наденька, вот тебе подарок, – и я сунул ей в руку пакет презервативов Sico, больше у меня в карманах ничего не было.
Оксана на секунду смешалась, но быстро въехала в ситуацию.
– Приветик, Ипполит, какой у тебя необычный подарок, я прямо вся в недоумении, как такие подарки дарить можно. Но у меня тоже для тебя кое-что есть, но оно там, в комнате.
– Да что ты говоришь? Показывай скорее, я так волнуюсь!
Она провела меня за руку в большую комнату и собралась было открыть дверь в маленькую, где Горьков лежал, но не успела – я по дороге обнял её и начал целовать, незаметно подвигая к диванчику в углу.
– Ты чо делаешь? – возмутилась она, – это не по сценарию!
– Зато по смыслу очень хорошо вписывается, – отвечал я, лихорадочно нащупывая молнию на ее платье. – Уж приключаться, так по полной программе – потом будет что вспомнить. Давай-ка сюда эти Сики…
––
Через полчаса Оксаночка сказала, лежа у меня на груди:
– Спасибо, Лёнчик, я этот день никогда не забуду, прямо как в сказке побывала…
– Держись за меня, тогда я тебе эту сказку на регулярную основу поставлю, – ответил я.
– Но мне домой бы надо, мать волноваться будет.
– Окей, Оксаночка, тебе тоже за все спасибо… утром приходи, вместе поведем артиста до дому, ну или повезем, как получится .Сказка маст гоу он, как сейчас принято говорить в среде продвинутых юзеров.
– Хорошо, – ответила она, быстренько собралась и упорхнула из квартиры.
Горьков проснулся где-то в восемь с копейками, долго таращился на детали обстановки, потом спросил:
– Где я, а?
– Ну как где, – спокойно ответил я, – на полу в Ленинграде конечно… шутка, на диване в Старгороде ты. Мы с Оксаной вчера подобрали тебя возле нашего дома и положили на диван, чтобы ты выспался.
– С какой Оксаной? – спросил ничего не соображающий артист.
– Щас увидишь… – и я сходил на соседний этаж и вызвал Оксану. – Вот, нравится?
– Ну ничего так… – ответил Горьков, еле ворочая языком.
– Кофе будешь? – спросил я, доставая из заначки банку Пеле.
Быстро выпили кофе на кухне, Оксана, как смогла, привела в порядок одежду артиста, спросили, куда ж его везти-то, оказалось на пароход возле Речного вокзала, они как приехали, так и живут всё время на нем. Пришлось машину ловить – за пятихатку нас до набережной довезла разбитая сиреневая девятка, а там мы его сдали на руки дежурному, он возле сходней стоял. А артист на прощание, прикиньте, даже спасибо не сказал… да и хрен с ним, пусть катится себе обратно в свою Москву.
Оксана вышла по дороге, работа у нее как раз там была, ну а я пешочком прогулялся от Речного до своего родного НИИ, а на входе меня опять сюрприз поджидал… что-то это нехорошей традицией становится, третий раз за три дня, подумал я… на парапете крыльца сидели и курили, поминутно сплевывая на пол, два бравых ворошиловских бойца, друзья мои, тупой Башка и чуть более умный Бакс. Увидели меня, одновременно как-то нехорошо ухмыльнулись и поднялись с парапета, значит, мне навстречу. Здорово, родные, подумал я, век бы вас не видеть, уродов.
– Ну чо, фраерок, пошли побазланим, – сказал тупой.
Конечно пошли, кивнул я, как будто у меня выбор есть. Привели они меня все к тому же черному японскому рыдвану, припаркованному на параллельной улице, возле входа стоянка огорожена была, только для машин сотрудников.
– Ты, значит, теперь главный по Монтане? – спросил уже умный, когда я сел на заднее сиденье.
– По текущим процессам вроде я, – осторожно начал я, – но денег моих в капитале конторы ни копейки нету, там Гена Коломейцев рулит.
– Не е..т меня твои Коломейцевы-Шмоломейцевы, с ним мы потом перетрем может быть, а пока, раз ты главным назвался, разговор к тебе будет. Юрик этот твой Шпагин сильно борзым оказался, быковать начал, вот и получил своё, надеюсь, что ты поумнее будешь. Будешь поумнее, а? Чо молчишь-то?
– Ну ясен пень буду, – подал голос я.
– Ну и молоток… короче вира с тебя за двухдневный простой, лимон рублей.
– Какой простой? – вставил я свои пять копеек.
– Позавчера вы должны были начать нам за крышу отстегивать, а не начали, вот за этот простой и вира. Завтра принесешь в это же время на это же место, понял? Или повторить?
И он легонько двинул мне локтем в солнечное сплетение, увернуться я не успел, поэтому на несколько секунд выпал из текущей реальности, а когда опять в нее вернулся, сказал:
– Не надо повторять, я понятливый… только где ж я вам лимон за сутки найду? Наша контора столько в год не зарабатывает.
– Значит надо повторить, – механическим голосом сказал бандит и начал надевать на правую руку кастет, красивый такой, никелированный.
– Ненене, – тут же отозвался я, – лимон, значит лимон.
– Молодец, быстро соображаешь. Если лимона завтра не будет… нет, убивать мы тебя не будем… пока не будем… а просто отмудохаем маленько и включим счетчик, 10% в день. Но это еще не всё – со следующего месяца будете отстегивать нам четверть от своих доходов.
– Может от прибыли? – позволил себе уточнить я, – если от доходов, нам ничего не останется ведь.
Бандиты переглянулись и к большому моему удивлению согласились.
– Ладно, от прибыли. Свободен. Пока свободен, – и я вылез в распахнутую дверь Камри.
В нашей лаборатории, когда я туда вошел, была перепись того, какие инструменты и спецодежда нужны сотрудникам на следующий сезон, он у нас с сентября начинался. Механически перечислил то, что мы обычно заказывали – скальпель, пинцет, кусачки, паяльник и синий халат. Можно было белый еще выбрать, но они пачкались уж очень быстро, а на синем грязи не видно, вот их все и берут. Потом взялся за внутренний телефон, искать Гену-Крокодила, но там случился голый вассер, не было его ни в кабинете, ни в подшефной лаборатории, а где он, никто сказать не мог, вчера вечером ничего вроде не говорил он, что уедет куда-то. Нашел ведь в записной книжке его домашний телефон, когда-то давно он мне его диктовал на всякий случай, но и там никто не отвечал. Сходил к дуре-матответственной (её прямо в глаза так и называли – дура-Валюха, а она не обижалась, правда ведь), она числилась в Монтане девочкой на телефоне, принимала заказы и жалобы от клиентов. Дура-матответственная тоже про Гену ничего мне сказать не смогла, но зато всучила целых две заявки на подключение, обе у черта на куличках.
Тут я сел на подоконник и начал мучительно размышлять, как мне обустроить свою дальнейшую жизнь… лимон до завтра я явно не достану, это ж две мои годовые зарплаты, так что давай, голова, думай, что делать и как быть… Через десять минут забрезжила одна хилая мыслишка… даже две… ладно, попробуем, не боги же в самом деле горшки обжигают, нахрена богам горшки, если вдуматься?
Оставшееся до вечера время посвятил еще одной своей теме – автоматизации установки по исследованию гиротронов. Вы не знаете, что такое гиротроны? И хорошо, я бы тоже с удовольствием в гробу их видал, если б жизнь не заставила. Это, коротко говоря, такие вакуумные СВЧ-генераторы, у которых источником этого излучения является пучок электронов, вращающийся по часовой стрелке в сильном магнитном поле. Побочное изделие, вылупившееся в результате проекта «Медведка», саму-то «Медведку» давно закопали, а гиротроны вдруг начали пользоваться очень хорошим спросом на мировом рынке, вот один из подсекторов физики высоких энергий и начал клепать их конвейерным способом, а наш сектор автоматизации соответственно был обеспечен работой и некоторыми дополнительными деньгами на пару лет вперед.
Проковырялся, короче говоря, я с этими гиротронами почти до вечера, периодически позванивая Гене по всем телефонам, но он так и не появился, сука. Твои это теперь проблемы с лимоном и с бандитами, Лёня, и больше ничьи, сказал я себе, собираясь домой в шестом часу. А когда выгрузился из автобуса возле нашего ДК и переходил трамвайные рельсы по пути к дому, на доминошной лавочке вдруг заметил удивительно знакомую фигуру… подошел поближе – точно, там сидела Катенька из села Вознесенское, всё в тех же фиолетовых лосинах и платьице в облипочку, а рядом с ней стоял большой зеленый чемодан.
