– Достопочтенный Элиот Маклеод сделал имя, утверждая, что так называемые мифические существа – единороги, драконы и, в том числе, русалки существовали в реальности. Двенадцать лет он преподавал в Эдинбургском университете, однако пять лет назад получил наследство и уехал на остров Скай, где продолжает исследования. За прошлый год статьи о русалках в газетах встречаются четыре раза, из них три раза они принадлежат Элиоту Маклеоду, еще одна – это дискуссия вокруг статей все того же профессора.

– Браво, мадемуазель Женевьева, хорошая работа! – довольно кивнула Мари Ле Блан. – Но почему он пишет во дворец?

– Профессор чудаковат. А кроме того, он истинный представитель клана Маклеодов: числит себя потомком Олафа Черного, короля острова Мэн. Возможно, он искренне считает, что, подобно всем августейшим персонам, имеет неотторжимое право обращаться к его высочеству напрямую, как равный к равному.

– Действительно, большой оригинал. – Госпожа Ле Блан поглядела на Андре. – Когда он прибывает?

– Завтра. Он дал телеграмму из Парижа, извинившись, что не прибыл раньше. В Северном море ужасно штормило.

Граф Тарло задумчиво поднял брови:

– Вот как? Завтра как раз третий день.

– Ты думаешь, он имеет какое-то отношение к преступному миру?

– Представления не имею. Я просто сопоставляю факты и стараюсь найти взаимосвязь между ними. Привычное занятие всякого уважающего себя офицера.

– Хорошо, нам пока не ясно, что это за профессор. А скажи-ка, пан Владзимеж, у вас в Пажеском Корпусе преподавали английский язык?

– Да. Я лучше успевал во французском и немецком, однако по-английски говорю вполне пристойно.

– Вот и отлично. Ты будешь переводчиком при беседах его высочества с этим странным профессором. А при случае – телохранителем, мало ли что у того на уме.

– Но я никогда…

– Вопрос решенный, – подытожила Мари Ле Блан. – И потрудитесь своевременно докладывать мне свои соображения.

Собравшаяся на перроне благородная публика ахнула. Из вагона первого класса вышел человек диковинной породы, вероятно, прежде не виданной в этих южных краях. Его короткие руки поддерживали объемистое чрево, обтянутое белоснежной рубашкой, застегнутой на все пуговицы. Черный смокинг едва сходился на животе, так что казалось, незнакомец придерживает единственную застегнутую пуговицу, чтобы та не оторвалась. Рубаху украшала темно-бордовая элегантная бабочка. Но из кармана смокинга торчал уголок клетчатого, дико безвкусного платка. Бакенбарды отличались таким ярко-рыжим оттенком, что лицо гостя, казалось, объято пламенем. Но главное, что сразило наповал жителей княжества, были мускулистые ноги, торчащие из-под сине-зеленой клетчатой юбки.

– Э, да он по дороге сюда уже штаны проиграл! – радостно выкрикнул кто-то из местных остроумцев.

Но диковинный господин даже ухом не повел. Он гордо шел по перрону, широко улыбаясь летнему солнцу. Вслед за ним, будто в опровержение версии о проигранных штанах, катились две тележки носильщиков, груженые десятком увесистых на вид чемоданов. В какой-то момент одна из тележек резко затормозила, и один из верхних чемоданов едва не упал. Приезжий тут же завопил благим матом.

– Что он говорит? – поинтересовалась Мари Ле Блан, наблюдавшая за происходящим через окно кабинета начальника станции.

– Кричит, что в чемоданах ценнейшее оборудование. Если по вине негодяя хоть что-то будет испорчено, он лично потребует, чтобы его высочество засадил криворукого грузчика в тюрьму.

– Экий прыткий! – хмыкнула мадам. – Ладно, граф, ступайте, приветствуйте нашего ученого гостя. Экипаж ждет, я распоряжусь доставить поклажу в вашу гостиницу. Лучше, чтобы он находился под присмотром.

– Разумно.

– После беседы с его высочеством жду вас с докладом.

Граф Тарло вышел из здания вокзала и поспешил навстречу шотландцу:

– Добрый день. Если не ошибаюсь, вы мистер Элиот Маклеод?

– О да, да! – закивал головой приезжий.

– Мне поручено доставить вас во дворец. Прошу следовать за мной. О вещах не беспокойтесь, их доставят в гостиницу.

В этот миг Тарло показалось, что как-то вдруг резко потемнело, будто на безукоризненно синее небо Адриатики вдруг набежали тучи. Он оглянулся и увидел высившегося над ним детину в длинном летнем плаще и симпатичного мужчину средних лет с изящными, чуть подкрученными усами и расчесанными на косой пробор черными волосами.

– Прошу извинить меня, месье, вы, должно быть, из числа приближенных его высочества?

– Можно сказать и так, – улыбнулся граф.

– Хорошо, что Ясон разглядел вас в толпе. – Незнакомец чуть склонил голову.

Верзила кивнул, будто подтверждая, что его зовут Ясон, и что именно он заметил Тарло. Впрочем, глядя на его мрачную физиономию, можно было усомниться, умеет ли он вообще говорить.

– Меня зовут Поль Волернуа, – отрекомендовался мужчина с усами, протягивая визитную карточку с гербом. – Я инженер, представляю интересы фирмы «Делоне-Бельвиль». Из Парижа вчера дали телеграмму, но к моему удивлению, нас почему-то не встречают. Хотя, казалось бы…

– О, вам не о чем волноваться. – Граф Тарло поманил стоявшего возле дверей вокзала Андре. – Эти господа отправляются вслед за нами. Распорядись подать экипаж.

Дверь кабинета затворилась за Тарло. Команда была в сборе. Госпожа Ле Блан, привычно сопровождая речь постукиванием трости, инструктировала мадам Алису.

– Наверняка этот профессор будет искать встречи с вами. Вы первая виделись с русалкой, ему будет интересно, что заметили, что слышали, на что обратили внимание. Работайте как обычно. Постарайтесь держаться поближе к этому толстяку. Ему, несомненно, польстит ваше внимание. И вы с вашим вниманием в его хвастовстве сможете найти золотые крупицы истины.

Тарло представил, как сейчас взовьется его невеста, возмущенная, что ради неведомых крупиц ей придется терпеть рядом с собой этакое нелепое чучело. Однако к его удивлению Алиса лишь молча кивнула, должно быть, ненависть к затмившей ее русалке принимала все более законченные формы.

– Присаживайтесь, граф, – заметив вошедшего, кивнула мадам Ле Блан. – Как поживает ваш подопечный?

– Доволен собой, – скривился Тарло. – Не скажу, что он очаровал принца, однако настолько ошеломил его рассказами о зафиксированных встречах с русалками в разных точках земли вообще и у берегов острова Скай, в частности, что его высочество дал ему карт-бланш на исследования в водах княжества и пообещал Маклеоду поддержку в его начинаниях.

– Не заметили чего-нибудь необычного?

Граф задумался.

– Пожалуй, да, кое-что занятное есть. Во дворце довольно прохладно, с моря дует ветер, однако все это время Маклеоду было жарко и душно.

– Он прибыл из Шотландии, там вообще значительно холоднее, чем у нас, – напомнила Мари Ле Блан.

– Это правда, – согласился Тарло. – Однако он постоянно утирал лоб и щеки клетчатым платком, затем засовывал его в карман смокинга.

– И что?

– Он комкал платок и засовывал его в карман, – раздельно негромко повторил граф, недоумевая, как может быть не понятен столь явный намек. – Маклеод приехал в поезде, где наверняка было еще более душно, чем во дворце. Но при этом на платформе платок в его кармане выглядел наглаженным.

– Ну, может, у него был другой, который он выбросил в поезде, – проговорила начальник тайной службы.

– Может, и так, – задумчиво согласился Владимир. – Хотя о шотландцах говорят, что они складывают обглоданные кости в надежде их выгодно продать.

– Еще что-нибудь странное? – ухмыльнулась собеседница.

– Да! – после недолгой задумчивости воскликнул Тарло, подобно Архимеду, когда тот вдруг обнаружил, что, когда он плюхается в ванну, вода оттуда выплюхивается. – Да, очень странное! У него безупречный английский язык.

– И что? Он же и прибыл из Англии.

– О нет, мадам, он прибыл не из Англии, а из Великобритании. Если более точно – из Шотландии.