– Я вот думаю, Петь… Когда мы с тобой начинали – не было же в этом городе столько преступлений, правда?

– Ну, вспомнила бабка, как дивкой была! Не было… А девяностые? Разгул преступности был такой, что мама не горюй! Не дай Бог, чтобы это вернулось – думает он, надо же! Ты только вспомни дело «людоеда», этого алкаша, блин… Это сейчас – скука, а не дела…

Он оглядел кабинет и спросил:

– А где, помощница-то твоя, Светка?

– Да, за сигаретами выскочила… Ладно, чё там у тебя?

– Вот, ознакомься, Грачёва Амалия Сергеевна, тридцать восемь лет, найдена в коттеджном посёлке «Золотой Лог», повешенной на дереве…

От разочарования следователь даже крякнул:

– Тьфу ты, Сергеич, я думал, ты что-то существенное принёс! А тут – повешение… Так может она того, самоубилась?

– Вот ты это и проверь! Ну с какого перепуга, молодая, красивая, обеспеченная женщина должна была закончить жизнь вот так бесславно?

– А кто она вообще, эта самая Грачёва?

– Жена заместителя директора завода, Грачёва Андрея Платоновича…

– Ни о чём не говорит – следователь посмотрел бумаги – домохозяйка, СПА-салоны, фитнес-центры, шопинг, ну да – барышня жила на широкую ногу, видимо, за счёт мужа…

– Информацию о ней наши ребята-программисты нарыли.

– Слушай, чего у них такая разница в возрасте – четырнадцать лет?

– Ну, в наше время это не такая уж и большая разница, Влад… И хуже бывает.

Он увидел входящую в кабинет Светлану – помощницу Жигалина – и посветлел:

– Свееточка, вы, как всегда, неотразимы!

– Спасибо, Пётр Сергеевич! – холодно улыбнулась та – у нас что, новое дело?

– Да, Света, едем в «Золотой Лог». Лично я думаю, что это самоубийство, но нужно всё проверить, тем более, что других дел на горизонте пока не ожидается. По дороге расскажу детали.

Они поехали на машине Светланы и Жигалин начал подробно рассказывать ей всё, что узнал от Петра Сергеевича. Девушка недовольно выгнула бровь:

– Влад, а с каких пор мы самоубийцами занимаемся? Тут же и так всё ясно…

– Свет, надо всё проверить… Ну сама подумай…

– Да я поняла уже – перебила его девушка – всем довольная в жизни барышня надевает петлю на шею.

Они приехали туда, где тропинка от остановки уходила к лесу. Место вокруг злосчастного дерева было оцеплено оперативниками, которые уже работали здесь с самого утра. Около оцепления столпилась небольшая кучка местных зевак, они о чём-то тихо переговаривались.

Жигалин с помощницей прошли за оцепление, следователь посмотрел на висящую в петле женщину и тихо сказал медработникам, которые курили неподалёку:

– Забирайте. Чего держали-то её тут? Сразу надо было к нам везти и всё…

– Мы вас ждали, товарищ подполковник – виновато ответил молоденький оперативник.

– Ладно. Кто её нашёл?

– Да вон, соседка. Она живёт вон в том доме рядом с остановкой, этот дом последний в ряду. Из его окон это место, как на ладони.

– Пойду поговорю с ней…

Он направился к оцеплению и обратился к стоящей отдельно от остальных зевак старушке:

– Здравствуйте! Это вы обнаружили тело?

– Я, я милок – женщина прижала к груди концы пушистой вязаной шали – как утром вышла во двор, да как глянула случайно – батюшки-светы! Неужель опять?

– Что, простите, «опять»? – резко спросил Жигалин.

– Так то место плохое, милок! За два года – второй висельник и тоже баба!

Жигалин посмотрел на женщину недоверчиво и переспросил:

– Подождите, вы хотите сказать, что здесь уже кто-то… гм… вешался?

– Ну да, милок! – и зашептала – плохое это место, очень плохое! Раньше-то нормально всё было, и мы даже по лету там собирались, на энтой лавочке, да и ребятишки постоянно там играли. А три года назад… нет, погоди-ка, два года… И, однако, тоже в ноябре, на дереве этом, будь оно неладно, нашли девку молодую, повешенную… Этой вот женщины пасынка жену…

– Что? – удивился Жигалин – вы хотите сказать, что два года назад на этом дереве повесилась родственница этой женщины?

Старушка закивала головой:

– Ну, не кровная, милок… Профессор-то, мы его так называем между собой, Андрея-то Платоновича, женился на ей, на Амалии, вроде пара такая, ничё… Ну, а как Венька от их отделился, тоже девку привёл, погоди-ка… Рита, однако, звали её…

– Спасибо вам! – Жигалин быстро отошёл от женщины, давая понять, что разговор окончен. Что-то он сильно долго с этой свидетельницей разговаривал…

– Света! – позвал он помощницу – ну, как у тебя?

– Никаких следов, товарищ подполковник. Рано утром сильный снег прошёл, всё занёс.

Позади них, около оцепления, раздались какие-то громкие голоса, и они увидели мужчину в очках, который старался прорваться к дереву, повторяя при этом громко:

– Амалия! Малечка, как же так?! Что же такое… Да пустите меня!

– Света, поезжай в управление, запроси дело Грачёвой Риты. Всё это кажется мне подозрительным. Девушка повесилась здесь два года назад.

– Что? – удивилась Светлана – они что, родственниками были?

– Жена сына Грачёва – мрачно ответил Жигалин и пошёл навстречу Андрею Платоновичу.

Он пристально рассматривал мужчину, пытаясь понять, не разыгрывает ли тот спектакль, приблизившись, представился, показал удостоверение и мягко произнёс:

– Андрей Платонович, приношу вам свои соболезнования. Тело вашей супруги будет доставлено к нам в морг для проведения следственных действий. Пожалуйста, возьмите себя в руки… Нам с вами нужно сейчас пройти к вам домой и побеседовать. Скажите, есть причины, по которым ваша жена могла совершить самоубийство?

Мужчина поднял на следователя глаза, в которых притаились капельки слёз и ответил:

– Вы знаете, у Амалии не было врагов, она была очень добрым и хорошим человеком. Если говорить о том, что кто-то причастен… к этому, ну, то есть довёл её до этого… Мы с женой очень любили друг друга и жили душа в душу… Но в последнее время… В общем, мне казалось, что у жены появилось нервное расстройство, и я нашёл ей хорошего психиатра…

– Нервное расстройство? – удивился Жигалин – а какого характера?

Они вошли в коттедж семейства, и следователь отметил про себя, что семья живёт очень обеспечено. Вероятно, Грачёв неплохо зарабатывает, да и выглядит вполне хорошо, по крайней мере, не на свой возраст точно. Вон какие у него тонкие, ухоженные пальцы и кожа на лице практически без морщин.

Они ровесники, но он, Жигалин, уже потрёпан жизнью – вокруг глаз морщинки, около губ складка, ёжик волос покрыла седина, словно припорошило снегом, да ещё через правую щеку косой шрам проходит – воспоминание о тех же девяностых, будь они неладны. Жена говорит, что шрамы украшают, но он-то, Жигалин, глядя в зеркало, совсем ей не верит…

– Да, именно нервное расстройство… Понимаете, у нас два года назад…

– Я знаю эту историю и очень соболезную вам. Но как это всё связано между собой?

– Дело в том, что Малечка, простите, Амалия Сергеевна, в последнее время видела несколько раз… Риту.

– Что? – не поверил своим ушам Жигалин – о чём вы говорите?

И Андрей Платонович рассказал ему о том, что видела его жена за это время.

– И в третий раз она появилась вот, на днях, после почти двухнедельного перерыва. И всё лечение у психиатра пошло насмарку! Амалия рассказала мне, что девушка дошла до дерева, и… повесилась… А когда Амалия вернулась назад, чтобы зачем-то положить кольцо на скамейку, так как это было при повешении моей невестки, то тела там уже не было.

– Что за бред! – ухмыльнулся Жигалин – никогда не слышал ничего более абсурдного.

– Я тоже не верил жене – развёл руками Грачёв – но вот видите, теперь и Малечки нет на белом свете. Не захочешь, да поверишь в эту мистику.

– Мда… – задумался следователь – скажите, Грачёв, а вы когда последний раз свою жену видели?

– Мы легли спать вместе вчера вечером, в двенадцать. Тогда я её и видел. Сегодня рано утром ей надо было в город, потому она встала в пять утра, позавтракала и в шесть уже уехала. Вернее, я думал, что уехала…