Сегодня мне снился сон, будто бы я вернулся назад в прошлое, меня терзали мысли знания будущего, и потеря того, чего мне еще предстоит достичь и сделать. И что бы я нашел родного и близкого мне в том времени? Ничего, вся та моя жизнь, представляла собой глупые прогулки по улицам, которые не помогали мне ни в чем. И самое главное, захотел бы я что-то поменять? Наверное, нет.
В последнее время я ухожу все дальше от своих прошлых воспоминаний. Не знаю хорошо это, или плохо, в любом случае, от этого легче. Они все дальше, и чем дальше, тем сильнее я ощущаю, что это происходило не со мной. И я не только про первые события, я вообще обо всех подобных вещах. Как будто, я надвинул козырек на свой разум, защитил его немножко от палящего солнца, пускай и временно. Новые печали, заменяют старые. Все дальше и все безвозвратнее. И я уже не думаю, что я мог бы что-то вернуть, и чтобы я сделал, чтобы все сложилось иначе. Человек чувствуется мне давно потухшим углем, как осколок пули, ударившийся о мою каску, он все ещё остывает, но больше не соберётся воедино. Так странно думать обо всем этом, и так странно рассуждать, о том, чему раньше посвящались целые ночи. Теперь, я бы не хотел, чтобы они вернулись, те моменты, потому что я стал совсем другой, я явно ощущаю изменения в себе, и не ищу похожих людей. Вот только хорошо это, или плохо, что я теряю цель и образ. Вместо него не приходит другой. Тем самым, оставляя мою душу и сердце в темноте одиночества. Теперь я смотрю на остальных людей с ещё большим презрением и отвращением. К сожалению, наверное, так происходит со всеми, и настала моя очередь. От всего этого пропадает желание на строительство будущего, на поиск того контакта и на мимолётный шанс, возвращения тех эмоций, хотя бы на мгновения.
Я часто представляю перед сном себя в одиночестве, одиноко бредущего в заснеженную даль лесов, в неизвестность, и чем дальше я ухожу от воспоминаний, тем дальше я ухожу в эту холодную пустоту. Всегда тяжело закрываться от остальных, прятать свои эмоции и скрывать их от посторонних глаз.
В этом нашем новом веке, в этом ужасном десятилетии, которое хотя бы, по крайней мере, не омрачено ужасом войны и голода, безумно одиноки авторы. Век интеллектуального упадка, и молчания сотен миллионов, немых свидетелей ужаса тех тысячелетних устоев, которые рушатся под горой хамства этих лет. Это и есть, время одиночества. Время тишины бумаги и страниц, под улюлюканье и крики остальных. Но возможно, под всем этим беспорядком, человек может найти кусочек прошлого, который будет его радовать, и вывести его в олицетворение какой-либо вещи. Сегодня я снова не сплю, снова лишаю себя сна, чтобы написать эти строки, авторы одиноки, это правда, и пишут это не ради желания быть услышанными, не ради поиска земных наград, а только потому, что оформленный текст, приобретает завершенный смысл, и ставит точку в рассуждениях, во взгляде, который видит всё, но которому бесполезно что-то говорить окружающим.
И я уже не рассуждаю с присущим моим годам оптимизмом, а говорю это как фаталист, утративший надежду на резкий рывок, переворот в сознании и переворот в устоявшимся быту людей.
Вглядываясь в лица, я не вижу в них страха перед будущим, перед тем что грядет, не вижу того, что сковало мой быт и не даёт мне быть, как остальные в нашем времени. Возможно, это и к лучшему. Не всем дано понимать азарт рассуждений и попыток привести разрушающийся мир к единому знаменателю и упорядочить его. Здесь и сейчас нет никого, кроме меня и моих мыслей, но глупо было бы думать так, если бы все это касалось только материи, есть ведь ещё и идеологический аспект, поэтому, даже находясь в окружении других людей, в чужом счастье или горе, я все равно остаюсь одиноким в своих начинаниях и ночных печалях. Это не великий народ, и не великая нация, когда таких как я единицы. Плохие времена и времена грусти, рождают силу, но во мне они пробудили нечто иное, другой вид силы, наверное, силы рассуждений. Если бы со мной не случилось всего этого, стал бы я так глубоко задумываться и рассуждать о том, о чем другие и не могут помыслить? Одно время я мечтал быть как остальные, думал, как хорошо живётся тем, кто обустроил свой мир и кому нет дела до чужих бессонных ночей, но я даже рад, что я не стал таким. Возможно, и эта мимолётная радость, даёт мне незримую надежду, которая, однако, все ещё сокрыта туманной дымкой из моих воспоминаний и тяжёлых, гнетущих мыслей. Здесь и сейчас, не бывает ничего. Также здесь и сейчас не будет и отдачи от моих слов, даже для самого себя. Я видел многие печали, не только свои, но и чужие и чужих народов, разбомбленные сербские дома, разрушенные и сожжённые до тла боснийские деревни, рассказы людей, как они в раз лишались дома, и всего того, что они любят. В этом и есть, печаль всего народа, в моментах грусти отдельных. Кто прав и виноват, рассудят те, кто лучше слышат. Пускай не мы, и не те, кто сложили свои головы в бою или стали жертвой обстоятельств. Мертвые не должны судить живых, как происходит сейчас, у тех, кого нет, было куда больше чести и мужества, чем у нас, живых. А нам остаётся молча возлагать цветы и свечи к алтарям, в надежде, что новое поколение, не повторит ошибок старых, а если и повторит, то уладит их намного сознательнее и со знанием дела. А пока, зарастают пустующие остовы домов, траншеи линий ничейных земель, и травой окутываются отстрелянные гильзы. Судьба, распорядилась не в угоду нашим братьям по ту сторону кордона, забрав жизни, но так и не отдав страну.
Всегда в ночи, в моменты молчания, мои мысли кипят. Так жарко, о разум! Где бы я не был, его обволакивают нити прошлого и моменты неразрешимого будущего, так и живём мы, не видя настоящего, и не любя, не принимая, все настоящее по своему заботясь о нем. И так ходят и будут ходить, наши надежды, и печали по границе ничейной земли нашего разума, на разрыве сладкого и печального прошлого, и страшного и пугающего будущего.
За эти две недели, моя воля становится все слабее и слабее. Сила человека, в его воли, решимости и упорстве. А для мужчины это тем более главнее. Всю мою жизнь сейчас и дальше, этот мир будет напирать с разных сторон и его щупальца-нитки пытаются утянуть меня на моральное дно, сбросить со ступенек, на которые я с трудом поднимаюсь. Все это, показывается на примере сакральной науки. И все это оценивается только в категориях этого уровня, и лишь в том случае, что принципы никогда не будут упущены из виду, даже если ситуация зайдет слишком далеко. Все это проистекает из чистого интеллекта, и все исходит только от него. Любая идеология должна находиться и исходить из чистого знания, и быть далекой от практической сферы. Без знания принципов не добиться ничего серьезного и ценного.
Но я держусь, и держаться очень тяжело. Оставаться верным своим идеалам. Смешно то, что если бы мир в миг осознал, чем является современная цивилизация в действительности, то она бы в миг прекратила свое существование. Так как этот мир в своем первоначальном и истинном виде является сам по себе негативным, основанным на чистом отрицании.
Предполагает ли развитие человека и личности, его изменчивость, суть преемственности? Итак, в любом случае усилия не будут потрачены даром, так или иначе, результаты людских умов и усилий, обязательно коснется всего человечества. Конечно, под воздействием экспансии и глобализации современного мира, такие люди не могут погибнуть окончательно.
Мы могли бы ограничиться замечанием, что наш современный, испорченный мир, является частью одного целого, вне обусловленной обстоятельствами формы, и его существование, вещь вполне нормальная. Но, естественно, здесь мы этого сделать не можем, так как чтобы адекватно понять эту идею, следует серьезно разобраться идею традицию и идею псевдотрадиций ей подчиненных. Самое главное, понять и обозначить чего же не достает нашей цивилизации. Но сейчас не существует должной организации, которая в состоянии указать это направление. Сейчас мы не говорим о тех, кто находит это направление. Подобные случаи представляют случаи именно исключительные, и не могут быть голосом поколения, они остаются как бы продолжением старых философов. В любом случае, нам нужно сохранить хотя бы несколько элементов этого традиционного духа, что в данный момент представляется смутно, так как традиционализм в корне своем совсем не националистичен, чего не скажешь о современных традиционалистах. Все это бы и явилось полной реализацией силы человеческой воли и человеческого духа, о котором я начинал говорить.
