Я подавила ухмылку. Хамильтон заставлял меня чувствовать себя сексуальной.

Желанной.

Одна из причин, по которой он мне так нравился, заключалась в том, что он заставлял меня чувствовать себя самой особенной в этом мире, а это было не то, к чему я привыкла.

— Это все, что я для тебя? Красивое тело? — смело спросила я. Мы не были связаны на эмоциональном уровне, но вот физически — однозначно.

— Уверен, если мы познакомимся поближе, мы понравимся друг другу. Но, опять же, я соблюдаю правила. Между нами есть химия, Лепесток. Я не боюсь этого. И знаешь, что я думаю? — спросил он.

— Что?

— Я думаю, тебе нравится, когда тебя преследуют. Думаю, это заставляет тебя чувствовать себя сильной. И мне нравится видеть твою уверенную улыбку. Только не позволяй Джареду пожинать плоды моего тяжелого труда, Лепесток.

Я положила телефон на туалетный столик и продолжила собираться. Я не была готова закончить телефонный разговор, но Маленькая Мама уже дремала на моей кровати. Я взяла немного красной помады и начала наносить ее.

— Черт, — прошептал Хамильтон. Я взглянула на его прикрытые глаза и приоткрытые губы, прежде чем вернуться к своему отражению.

— Если бы мы знакомились друг с другом, что бы ты мне рассказал? Какова твоя история, Хамильтон?

— У меня нет никакой истории, — ответил он тихим голосом.

— У каждого есть история, — возразила я, положив помаду и взяв пудру.

Хамильтон протяжно вздохнул, прежде чем снова начал говорить:

— Мама и Джек уже были довольно взрослыми, когда я родился. До этого момента они были счастливой семьей из трех человек. Джек был на верхушке карьерной лестницы, а мама в разгаре депрессии. Так продолжалось до тех пор, пока не появились новости о том, что Джек обрюхатил какую-то студентку, и так появился я. Думаю, мама спокойно воспитывала меня до тех пор, пока мир не узнал, что ее муж обманщик. Я родился и стал ошибкой. Наверное, ей я и умру, — сказал он ровным голосом, несмотря на болезненные слова.

— Это… ужасно.

— Джозеф любил каждый божий день напоминать мне о моей чертовой жизни, что это я все разрушил. Раньше я думал, что это просто какие-то детские шалости, но теперь понимаю, что это что-то большее. Когда мама умерла… все стало еще хуже. Джек разрешил Джозефу издеваться надо мной, потому что хотел, чтобы я страдал за то, что вообще родился, но был слишком труслив, чтобы делать это самому.

Джек меня смущал. Он был бессердечным и претенциозным, но мне казалось, что он искренне заботится о Хамильтоне. Я не знаю всех нюансов, поэтому, думаю, что не имею право судить. Они воспитали Хамильтона, и его чувства к ним были крайне понятны. Тем не менее, я хотела понять, как к этому относится Джек, поскольку он, казалось, искренне хотел хороших отношений со своим сыном, несмотря на то, что Джозеф ненавидел Хамильтона.

— Ты когда-нибудь хотел встретить свою настоящую маму? — аккуратно спросила я.

— У меня и была настоящая мама. Ее звали Никки Борегар. Она была умной, сильной, ей пришлось бороться с психологическими заболеваниями. Она любила меня, даже когда не должна была этого делать. Ты когда-нибудь задумывались, не обижается ли на тебя твоя мама?

Я нахмурилась.

— Почему ты спрашиваешь такое?

— Мы делимся вещами о нашей жизни, не так ли? Вот почему ты такая послушная, ты думаешь, что должна быть идеальной, чтобы оправдать тот факт, что ты вообще родилась.

Мои глаза горели от эмоций.

— Это неправда, — выдавила я.

— Разве это действительно неправда? Я понимаю тебя, я жил так, пока не умерла мама. Почему ты живешь для нее, а не для себя?

— Я живу для себя.

— Ты такая милая, когда лжешь.

Я покачала головой и проглотила густой комок эмоций, который образовался у меня в горле.

— Хорошенько повеселись ночью. Если Джаред прикоснется к тебе, я сломаю ему руки, а ты будешь на это смотреть. Я знаю, что тебе нравятся собственнические ублюдки. Я не из тех, кто обычно придумывает что-то необычное, но я бы сделал это.

— Ты даже не приглашал меня на нормальное свидание! — воскликнула я.

— Продолжай сопротивляться, детка. Я становлюсь все тверже.

Я закатила глаза и закончила разговор. Чертов Хамильтон.

Джаред вел Теслу. Мы ехали с ним по городу, и он рассказывал о предстоящей серии лекций, на которые он хотел, чтобы мы пошли вместе. Я слушала и вставляла свои пять копеек в нужное время, но все мои мысли были о разговоре с Хамильтоном.

— Тебе понравится этот бар. Это самое секретное место в Гринвиче. Крафтовые напитки крепкие, и атмосфера такая настоящая, хотя место вроде и обычное, там дешевые напитки и пропитанные пивом полы. Не нужно быть ребенком богатого папочки, чтобы попасть туда. Это полностью подойдет тебе.

Я не знала, что такое настоящая атмосфера, но энтузиазм Джареда меня забавлял. Мы ходили в колледж уже неделю, и он почти каждый день проводил со мной. Мне нравилось проводить с ним время. Он умный, сострадательный, забавный и вообще хороший партнер по учебе. Сначала я пыталась бороться с его постоянным флиртом, но в конце концов просто поняла, что это у него такая манера общения. Он больше не звал меня на свидание, но иногда я замечала, как он смотрит на меня своим тяжелым, горячим взглядом.

— Ты потанцуешь со мной?

— Я не очень хорошо танцую, — призналась я с ухмылкой, когда он въехал на старую парковку, где вместо нормальной дороги была одна сплошная выбоина, и она полностью была заполнена машинами. Джаред припарковал свою Теслу на обочине. Он сказал, что это самый сокровенный секрет в Гринвиче, но это место вовсе не было секретом. Весь город знал о его существовании. Может быть, жителям Гринвича нравилось обычные заведения больше, чем они это показывают?

— Не может такого быть! Все люди хорошо танцуют, — настаивал Джаред.

Мы вышли из машины и прошли через дверь. Я ступила на исцарапанный пол и чуть не врезалась в пьяную девушку, танцующую в одиночестве. Джаред рассмеялся и схватил меня за талию, легко уводя меня с дороги.

— Пойдем к бару, красотка, — прошептал он мне на ухо, прежде чем подтолкнул меня к барному стулу.

Этот бар был очень уютным местом. Официанты, разносившие напитки, ходили по залу с подносами в руках. Парочка в угловой кабинке целовалась, две женщины просто пожирали друг друга целиком, сжимая друг друга дрожащими руками. Мужчина, сидящий в одиночестве, пил одну стопку за другой, а парни из братства за соседним столом махали Джареду, как только мы заняли место.

— Ты сможешь побыть одна? Я хочу пойти поздороваться с парнями, но одна моя нога здесь и вторая тоже здесь. Заказывай все, что только захочешь.

Я кивнула ему, и он ушел. Было довольно любопытно, он не хотел меня представлять друзьям, но, с другой стороны, может он не хотел, чтобы мы потеряли свои места? Я положила свою сумочку на его стул и посмотрела на него, точнее на его спину, пока он здоровался с ребятами. После нескольких братских объятий некоторые из них повернулись ко мне лицом, что-то шепча Джареду.

— Вот почему я не встречаюсь с мужчинами. Какой же мудак, — сказала Джесс.

Подождите.

Джесс?

Она стояла по другую сторону барной стойки, вытирала ее тряпкой и смотрела на Джареда.

— Он просто оставил тебя сидеть одну, чтобы пойти поздороваться со своими засранцами из братства. Почему он не познакомил тебя с ними?

Тот факт, что она высказывала мои мысли вслух, подтверждал, что я все же мыслила в нужном направлении.

— Ты здесь работаешь? — спросила я.

— Ага, на удивление дети богатых родителей оставляют хорошие чаевые, особенно, когда пьяны. Им нравится чувствовать себя выше всех, так они чувствуют свое превосходство.

Я подняла брови.

— Как Инфинити и новая квартира? — спросила я.

— Все отлично. Хотя нам бы не помещало место, где был бы гараж. Ее группа репетирует в гостиной, и я люблю ее, но эта музыка со временем так надоедает.