«Натуся, эта семья – то, что доктор прописал. Ника твоя, будет на песцовых подушках спать», – уверяла подруга. После Вериных слов Наталья Михайловна буквально превратилась в каток. У Ники осталось два варианта: либо замуж за Валдиса, либо… На самом деле второго как раз и не существовало. В конце концов девушка в свои самые тусовочные годы решила сдаться, тем более сразу «залетела».

«Ладно, после свадьбы Валдис должен купить мне норковую шубу от „Браски“», – мечтала Ника, и даже на время бросила курить, стараясь понравиться родственникам жениха. Свадьбу она почти не помнила – мучилась от токсикоза… Потом последовал ее переезд в Ригу из Москвы, а Наталья Михайловна из-за пустяка разругалась с родителями зятя, хлопнула дверью и больше не показывалась. Плюс Вера не учла, что Советского Союза давно не было, а Валдис был не похож на отца. Он часто менял занятия и никаких денег в дом не приносил. Так что дружба дружбой, но даже в вопросе брака доверять нужно исключительно профессионалам, и желательно незнакомым.

Ника и Инга самыми последними вбежали в Филармонию.

– Где вас носит, мамаша? Мы уже почти закрыли регистрацию участников, – накинулась организатор конкурса Алина Сепсяевна – шестидесятилетняя, но задорная, молодая душой бывшая пионервожатая.

– Простите нас, пожалуйста. Мы поздно вышли, – брякнула Ника первое, что пришло ей на ум.

– А раньше нельзя было выйти? – не унималась Сепсяевна, сверля ее тяжелым взглядом из-под бровей, которые и не слышали о существовании косметологов.

– Поздно было раньше выходить, – стальной голос Инги не оставил никаких шансов на дальнейший диалог.

– Идите за кулисы, через полчаса ваш номер. – Сепсяевне тут же полегчало.

Они двинулись за сцену.

– Мам, мне плохо, я не могу петь, – как-то растерянно и совсем по-детски произнесла Инга.

– Что случилась? – Ника приложила руку ко лбу дочери. – Да, ты вся горишь. Что у тебя болит?

– Не знаю, меня всю трясет. Я петь боюсь. Вдруг я на сцене слова забуду. Инга присела на корточки и обняла коленки руками.

– Так, пошли скорее на улицу. – Ника схватила дочь за руку и буквально выволокла ее через служебный вход. По дороге она схватила чью-то бутылку газировки.

Возле служебного входа они оказались совсем одни, однако метрах в двадцати толпа спешила на филармонический концерт.

– Бери бутылку, – резко начала Ника.

– Зачем?

– Бери, сказала. – В нее будто вселилась Наталья Михайловна.

– Ну, взяла. – Девочка обхватила бутылку за горлышко.

– Бей по столбу. – Слова Ники прозвучали как приказ.

– В смысле? Там люди ходят, что они обо мне подумают? – попыталась сопротивляться Инга.

– Бей, говорю, со всей силы, пока не разобьешь. – Это уже была практически Наталья Михайловна.

Инга несильно, но ударила бутылкой по фонарному столбу.

– Сильней! Ввали ему! Давай! Ори! – не унималась Ника.

Инга стала колошматить столб, пока бутылка не лопнула. Со стороны это казалось какой-то дикостью. Мамаша с дочкой орут и избивают столб перед входом в Рижскую филармонию.

Через час Ника и Инга с грамотой лауреата вокального конкурса приехали домой, где их ждал невеселый Раймонд.

– Рома, поздравь сестру, она у нас победительница.

Ника скинула туфли и пошла на кухню – разогреть мясо по-французски. С раннего детства это блюдо стало ее фирменным. Ей очень хотелось праздника для себя и детей, хотя бы на обычной кухне, но с любимой едой.

– Поздравляю, – процедил мальчик.

– Мам, у меня проблемы. Точнее, у нас, – сказал Раймонд голосом печального странника.

– В смысле, ты что натворил? – Ника присела на стул.

– Да ну блин, не специально. Короче, я мячoм разбил стекло машины соседей.

– Каким мячом? Ты же на музыке был. Был?

– Ну не был. Меня пригласили сыграть в футбол за школу, я и тренировался, на музыку не ходил, – попытался объяснить Раймонд.

– Все. Это конец, – запричитала Ника. – Я с тобой не справляюсь. Я звоню отцу, пусть он приезжает и сам с тобой разбирается.

Она нехотя стала набирать номер Валдиса, краем глаза наблюдая за реакцией сына.

– Бесполезно, я сам ему звонил. Денег хотел попросить, в счет дня рождения, чтобы за стекло отдать, – неожиданно признался Раймонд. – Он вне зоны.

Шубу от «Браски» Ника так и не получила, зато у нее появились двое детей, холодный и отстраненный муж, который весь был в мечтах и проектах, а также его семья, для которой девушка так и не стала своей. Затем Валдис и вовсе уехал в Англию – так сказать, на разведку. Сначала присылал какие-то деньги, потом суммы стали меньше, затем вовсе сошли на ноль, да и звонить он практически перестал. Нельзя сказать, что Ника скучала, да и дети привыкли жить без него, однако все это было очень неопределенно и как-то лживо, что ли. Одним словом, кризис затянулся, надо было что-то решать, и тут Ника позвонила по объявлению о приеме на работу в русскую радиостанцию «Спутник W». Как ни странно, ее сразу приняли на должность креативного менеджера по рекламе. Так началась ее трудовая деятельность. Денег все равно не хватало, однако она как-никак была в социуме, коллективе. Многие мужчины за ней ухаживали, она даже сбегала на свидание с коллегой, однако перейти черту не могла. Нет, совсем не из-за Валдиса, все было что-то не то. Ника для себя решила: если уж сближаться с кем-то, то только по любви. Как ни странно, но в тридцать лет она точно знала, что найдет своего человека.

– Ладно, идите в свою комнату, мне надо на работу позвонить, я и так там уже два дня не была.

Инга, на правах старшей, толкнула Раймонда в спину и закрыла дверь на кухню. Брат, споткнувшись, побежал за мячом в свою комнату, девочка же осталась возле двери – подслушать разговор матери.

– Марта Григорьевна, здравствуйте. Это Инга. Извините, что не предупредила, резко проблемы семейные навалились. Я новую рекламу сделала, завтра в офис привезу, – запинаясь, начала оправдываться Ника.

– Ника Юрьевна, – вдруг официально ответила собеседница, – завтра можете не привозить. Да и вообще можете не привозить.

– Почему? Что-то случилось? – опешила Ника.

– Ты за новостями следишь? – уже более неформально продолжила начальница.

– Ну так, по мере возможности. Что-то серьезное произошло? – взволнованно и торопливо спросила Ника.

– Произошло. Правительство отозвало у нас лицензию, решило, что мы занимаемся российской пропагандой. Так что все, завтра наш офис будет опечатан. – Марта Григорьевна как будто зачитала приговор суда.

– Какой ужас, как же дальше жить? – Ника совсем поникла.

– Мой тебе совет, девочка: возвращайся ты домой. – Голос начальницы стал совершенно спокойным и доброжелательным.

– Куда домой? – переспросила Ника и бессмысленно уставилась на картину, висящую на кухне.

– Домой, в Россию-матушку, – совсем ласково произнесла та.

Ника еще несколько минут сидела, держа смартфон у уха, хотя Марта Григорьевна давно нажала отбой.

– Мам, че случилось? Тебя с работы уволили? – Инга вошла в кухню. – Как мы будем жить? – продолжила дочь, обнимая маму. – Нас ведь могут из квартиры выселить за долги, – по-взрослому запричитала дочь.

– А мы дверь взломаем, я отмычку из гвоздя сделаю, – предложил Раймонд, который тоже прибежал на кухню, не расставаясь с мячом.

Ника обняла детей. Какие же они еще маленькие и беззащитные, но она должна быть сильной. Должна и будет!

– Так, не раскисать. Я что-нибудь придумаю, – энергично сказала она то ли им, то ли самой себе.

Затем встала, встряхнула шикарные кудри и подмигнула отпрыскам.

– Едем покорять Москву. В конце концов, в ваших жилах есть и русская кровь. Кто со мной?!

– Я всегда с тобой, – верная Инга прижалась к матери.

– А я первее, – Раймонд наконец-то отбросил мяч и двумя руками, что было силы, обхватил маму и сестру.

– Хватит быть карасем, пора становиться щучкой, – негромко произнесла Ника, набирая номер своей матери.