- Ты стоишь того, Ника. Мы быстро оформим твой развод, а потом ты выйдешь за меня. Это ничего…

- Но, Миша…

- Тш-ш…ни о чем не думай. Надеюсь, что эти деньги сделают его счастливым.

- Но…

- Тш, я сказал! - слегка улыбаюсь, а Миша проводит большими пальцами мне по щекам и тихо усмехается, - Я уже давно не завишу от этих денег.

- Твой отец…

- Хотел бы, чтобы я был счастлив, малыш. И я счастлив. У меня есть ты. И теперь, раз уж его сын так крупно накосячил, я выбью тебе самые лучшие условия развода, девочка.

- Я…

- Тш-ш…

Он медленно опускает меня на диван, а потом сладко целует в шею и шепчет.

- Ты получишь квартиру, свою кондитерскую и все, что захочешь. Только скажи…

- Миша…

- Это тоже честно. За десять лет ты заслужила и больше. А теперь…на чем мы остановились?

Я издаю тихий стон, прикрываю глаза, когда чувствую, как его пальцы медленно подцепляют мои трусики и стягивают их вниз.

Нет, на этом я точно не собираюсь останавливаться, как и на одном разе в принципе. И я знаю, что мой мужчина поддержит такое настроение…он всегда будет меня поддерживать.

И любить…

- Я люблю тебя, - словно подтверждая, бормочет он, безжалостно пытая томным дыханием и своими губами, - Вас люблю. Я все для вас сделаю, девочка…все что угодно. Моя Ника. Моя любимая, сладкая Ника…и малышка. Думаю, что у нас будет девочка...

Эпилог

Шесть лет спустя; Миша

Если твоя жизнь может измениться за секунду, то что сказать про долгих шесть лет?

Вы правы. Все кардинально отличается от той точки, в которой мы закончили и начали снова.

Усмехнувшись, смотрю в окно. Пейзаж совсем другой, да все другое! Вместо Москвы теперь Питер, а вместо балагура — взрослый, ответственный Михаил Сахаров. Владелец шикарного ресторана. Отец. Муж.

Мы с Никой поженились спустя неделю после ее развода. Как вы помните, связи все решают, а связей у меня много. Спешили жутко! Но не потому, что кто-то боялся передумать, просто мы оба понимали, что совсем скоро ей категорически нельзя будет летать, а я дико хотел показать море. Выбор пал на Средиземное. Как по мне, оно такое же чистое и прекрасное как моя жена, которую я любил каждую ночь на вилле на Сицилии и люблю до сих пор.

Как-то так вышло, что чувства наши не стали меньше, а только множились и вылились в трех детей. Да, вы не ослышались! Я, мать твою, счастливый отец троих детей! Первая — доча. Как и предрекал, у нас родилась девочка. Правда, как утверждает Ника, похожа она на меня, но я не верю. В своей маленькой крошке Сашеньке каждый день вижу отражение Ники и, хоть убей, никогда это не изменится.

Спустя два года после первых двух полосок, нам выпало счастье увидеть еще одни. Это были близнецы — Марк и Сергей. Мы назвали их в честь наших отцов. И я снова вижу в них Нику, хотя глупо, наверно? Все вокруг говорят, что они — моя копия, но куда деться от любви? Ничего не могу с собой сделать.

Мягко касаюсь взглядом рамки с нашей семейной фотографией и улыбаюсь. Там я тоже улыбаюсь, кстати. Я вообще постоянно теперь улыбаюсь! Раньше не грустил, наверно, но я уже и не помню, как было раньше. Ника часто говорит, что она будто не жила до меня, и я ее понимаю. Тоже не жил. Так, существовал, скорее? Наверно, да. Что мне вспоминать? Пустые вечера и бесконечные вечеринки? Черт, я так от них устал…поэтому и сменил область деятельности. Это первая причина, вторая — Ника. Она не просила, говорила, что не против и понимает, но я тоже не придурок. Клубы — опасный бизнес для семейного человека. Клубы — это вечная нервотрепка. Тут уж выбирать тебе: спокойствие твоей женщины или собственные амбиции? Я решил, что она мне важнее, да и себя реализовать я могу в другой области.

Теперь я владею рестораном.

Продав свой московский клуб, я выручил достаточно, чтобы купить в Питере здание и создать что-то новое. Это было непросто, но и не так чтобы очень сложно, да и потом — выход своей маленькой страсти в организации вечеринок я все-таки даю: каждые выходные наш ресторан гудит, а Аська, переехав вместе со мной, все так же ставит танцы.

Они с Никой лучшие подруги.

Забавно, да? Я боялся, что Ника будет категорически против, если вспомнить нашу историю, но девчонки поговорили на своем птичьем и секретном, что-то там решили, но что конкретно — тайна, покрытая мраком до сих пор. Ника запрещает в это лезть, а я не знаю какого бога благодарить за то, что она такая понимающая. Это ведь…действительно благо? Когда твоя жена тебе верит, или это я? Аська говорит, что я. Она частенько делится одной мудростью: женщину делает мужчина. Я с этим не вполне согласен, а склоняюсь скорее к обратному, но она отважно повторяет:

«Нет, мужчина! Вы можете сделать нас нервными или истеричными, а можете дать нам такую железобетонную уверенность в завтрашнем дне, что в истериках просто не будет смысла! Ты, Сахар, второй вариант!»

И это приятно.

Потому что я правда стараюсь. Ради нее…каждый день.

Тук-тук-тук

Тройной стук в дверь лишает меня возможности и дальше философствовать, и я даже усмехаюсь, мол, чего вообще разошелся? Но быстро и окончательно возвращаюсь в реальность.

Нужно закончить со всеми делами. Сегодня мы с Никой уезжаем без детей загород. Не хочу, чтобы что-то отвлекало меня от нее…

- Войдите!

Кричу, сам опускаю глаза в бумаги. Наверно, это Дима? Опять что-то не поделили на кухне…

- Только быстро, - строго добавляю, когда посетитель пересекает порог, - Если это с кухней связано, сам разберись. У меня нет времени…

- Привет, Сахаров.

Бам!

Меня ударяет сильно и сразу, потому что голос я этот тоже узнаю сразу и из тысячи.

Медленно поднимаю глаза.

Бам!

Второй раз.

Стоит. Он и не он одновременно — Ян.

Глазам не верю! Пробегая по нему взглядом — просто не верю! Вместо того зажатого, застегнутого на все пуговицы, нервного ублюдка, передо мной сейчас мужчина, который абсолютно точно знает чего хочет. Он расслаблен, уверен в себе и сияет, как чертова монета на солнце. Новенькая. Только что выпущенная.

Охренеть.

Усмехаюсь, откидываясь на спинку кресла, голову набок наклоняю. В руках покручиваю ручку. Что чувствую? Да хер его знает. Ника, например, дико злится. Нет, у нее нет к нему чувств, она бесится из-за того, что мой лучший друг меня обокрал. Считает, что это несправедливо — я ведь так и не подал никаких заявлений на него. Просто отпустил. А она, как человек с очень острым чувством справедливости, считает, что это совершенно неприемлемо.

Защищает меня.

Это уже тепло.

В груди разливается пожар, и как можно злиться? Если я так хорошо чувствую себя? Не представляю… скорее всего, со мной что-то не так, да?…

- Ну привет, Хрусталев, - усмехаюсь еще раз, и он делает шаг.

Точнее, не так. Я даю ему возможность сделать этот шаг, ведь несмотря на улыбочку и озорные всполохи в глазах, вижу, что он волнуется.

Тебе есть за что переживать — объективно.

- Не ожидал? - спрашивает тихо — киваю.

- Естественно, я, блядь, не ожидал. Умеешь удивлять.

- Научился.

Хмыкаю.

Ян проходит и глазами спрашивает разрешение сесть, а мне так любопытно, что я соглашаюсь сразу. Что ему нужно? Спустя шесть лет.

Он ставит кожаную сумку на пол и садится. Я задаюсь новым вопросом: что же с тобой стало, друг? Ты действительно изменился. Стал тем, кем я видел тебя, но кем ты никогда не позволял видеть себя остальным.

Свободный.

Вот какое слово сразу приходит на ум.

Ян наконец-то свободен…

- Знаю, что, наверно, должен был позвонить…

На миг осекается, бросает на меня взгляд, а потом окончательно расслабляется, будто устал держать рамки. А он действительно устал. Знаю, что прошлый Хрусталев пер бы до последнего, чтобы не показать свое истинное состояние, но теперь даже в этом он отличается.

Ян смотрит в потолок, потом на меня.