- Ну чего ты стоишь? Садись.
Только он не спешит выполнять мою просьбу. Щурится сильно-сильно, потом резко с места срывается и направляется куда-то в сторону дома.
Теряюсь.
В первый миг я хочу побежать следом за ним, чтобы объясниться, но слышу, как он матюкается и топает назад — улыбаюсь. Не бросил бы он меня! Я знаю…и правда ведь не бросил! Идет назад еще решительней, в руках тянет три пледа.
Теперь даже интересно становится.
Хмурюсь, жду, чем дело кончится.
Первый плед Миша накидывает на правый заборчик, второй на левый, а третий расправляет прямо на крыше и резко поднимает на меня глаза.
- Иди сюда.
- Но…
- Ника! Сейчас!
Ну…ладно. Спускаюсь на колени и сажусь рядом, чтобы сразу попасть в его руки. Он целует меня отчаянно, жадно и не дает даже слова вставить! Хотя я очень хочу объясниться. Мне кажется, что я облажалась на полную катушку!
Он все-таки неправильно меня понял…черт…
Но я правда не успеваю. Через мгновение уже на лопатках, а еще через одно он мне на ухо рычит:
- Раздевать тебя не буду ни за что! Заболеешь.
Усмехаюсь, хочу парировать, только этой возможности лишаюсь по-Сахаровски. Его пальцы касаются моей плоти там, где пульсирует уже по факту его нахождения рядом, и он ловит мой стон губами. Снова целует. Глубоко, страстно. Умеючи и знающи.
- Миша… - шепчу в полубреду, впиваясь ему в спину ногтями, - Если ты не хочешь…
- Да замолчи же ты, женщина! - рычит в таком же состоянии, наспех расстегивая свой ремень, - Сумасшедшая девчонка…
Двигает меня ближе, отодвигает белье и через мгновение я опять задыхаюсь, когда чувствую себя полной.
Небо алеет.
Фиолетовые разводы то тут, то там подчеркивают всю трагичность смерти этого последнего дня…
Над нами где-то очень высоко пролетает самолет, за ним стая птиц, а я цепляюсь за Мишу изо всех сил, и молюсь, чтобы это никогда не кончалось…
С его именем на губах…
Я знаю, что этот момент не продлится долго, но получаю из него максимум. Это последний глоток чистого воздуха, и мне так внезапно страшно, что он действительно последний…
Хочется рыдать.
Я цепляюсь за Мишу сильнее, когда он совершает резкие, завершающие толчки, вслушиваюсь в его стоны и рык, клянусь себе, что непременно это запомню. Да и как забыть? Они теперь мой любимый звук...
- Я хотела сказать… - запускаю ему в волосы пальцы и прикрываю глаза, - Что мне очень понравился сюрприз — такого для меня никто и никогда не делал, Миш…
Миша упирает руку в крышу рядом с моей головой, отгибается и улыбается во все тридцать два зуба. Сам дышит часто-часто.
- Знаю, что тебе понравилось. У тебя глаза еще ярче сияли.
- Можно…
Замолкаю на миг, прикусив губу.
- Ну же, Ника…я мысли читать не умею. Помнишь? Мы же договорились — ты мне все рассказываешь прямо.
И правда…обо всем, что меня волнует, Миша просил говорить прямо, так как в женщинах мало что понимает. Мне, конечно, с трудом в это верилось, однако…судя по тому, что за эту неделю я успела понять, это действительно правда.
И чему я удивляюсь? Холостяк, как он есть. Куда ему разбираться в наших сложных материях, если мы сами порой в них блуждаем, как во тьме?
- Я не хочу возвращаться домой, - шепчу еле слышно, - Можно мы поедем к тебе по возвращению в Москву?
Миша застывает. Мне на миг кажется, что я борщанула и явно перегнула палку, так что я спешу оправдаться, но он меня обгоняет.
Выдыхает смешок и шепчет также тихо…
- Я уж думал, ты не попросишь…
И так я ворую у реальности еще один день…так я остаюсь с ним еще ненадолго…
Глава 16. Предатели
Ян
Ника не появилась дома сегодня, хотя обещала.
За последнюю неделю она успела здорово меня задолбать, если честно. На сообщения отвечает односложно, сухо, иногда вообще не отвечает. О звонках говорить глупо в принципе! Будто я не ее муж, а какой-то проходимец с улицы! Который дико-дико нервничает.
Мне не нравится быть одному. Квартира без жены выглядит какой-то потерянной, пустой и холодной. Нет привычных завтраков, обедов и ужинов — приходится жить на доставке! И не с кем поговорить, когда я эту самую доставку жру у телека перед сном.
А телефон молчит.
Меня дико раздражает эта сранная тишина! Режет, взрывает, потрошит. Я привык, что Ника всегда тепло мне отвечает, интересуется моей жизнью, и без этого теперь чувствую, что у меня нагло отняли что-то очень важное.
Ее внимание.
Ее в принципе.
Почему-то у меня стойкое ощущение, что Нику у меня медленно, но верно забирают и…
Да нет! Быть не может! Ника никогда в жизни не наставит мне рога! Она верная! Я когда предлагал свободный брак, на это расчет и делал. Погулять немного на стороне без зазрения совести, а потом вернуться к истокам и жить заново начать.
От жены уходить не хочу от слова совсем — я ведь люблю ее. Привык. И мне с ней хорошо, а секс? Все необходимое можно спокойно получить где-то в другом месте. Из него не строится вся жизнь. Он — не залог счастья.
Откидываю голову назад, издаю стон сквозь плотно сжатые зубы, а потом натягиваю волосы Иры на кулак и сильнее давлю на голову. Злостно так. Мы ведь снова поссорились…
Ох, черт! Этот вулкан доведет меня до инфаркта совершенно точно! Жить с ней? Нет, спасибо. Я предпочту спокойную, тихую гавань, а не этот вечный нерв! Но мирится с ней приятно…
Слегка улыбаюсь, а она стучит мне по бедру, но я не сразу ее отпускаю. Помучайся еще немного, сучка, раз мозг мне весь вынесла! Ира хочет отношений. Она прямо не ставит ультиматум, лишь потому что прекрасно чувствует, что я на него не пойду, но психи свои показывает стабильно. Лицо морщит неприятно. И говорит о Нике. Некрасиво так говорит, что мне не нравится — сучка, одним словом.
Она резко подается назад, вырываясь из моей хватки, и теперь смотрит на меня также злобно, как перед ссорой, которая ко всему этому нас и привела.
- Что? - веду бровью с ухмылкой, она слюни вытирает с подбородка и щурится.
- Ничего!
Вы посмотрите только — терпит. Молчит. Говорю же, эта женщина прекрасно чувствует, когда надо заткнуться, и в этом ее плюс. Ну, еще в глубоком, горловом, разумеется, и во всей ее страстности в принципе. Вообще, если сложить все ее плюсы вместе — она действительно идеал. Жаль, что больная на голову.
- Тогда не смотри на меня так, а продолжай. Я хочу кончить.
Мне нравится чувствовать себя сволочью, это помогает убрать негатив из-за внезапной перемены в семейной жизни, а еще, если уж совсем честно, я мщу Ирине. За все. За прошлое, за настоящее, и за, не сомневаюсь, будущее. Эта женщина когда-то свернула меня в бараний рог. Теперь мы поменялись местами, и это кайф.
Улыбаюсь, когда чувствую ее губы на своей головке, снова откидываюсь на спинку кресла и блаженно прикрываю глаза.
Ника-Ника-Ника…что же ты задумала? Это попытка заставить меня отказаться от «свободы» в нашем браке? Я ведь уверен, что ты ни с кем не спишь. Ты просто не сможешь! И…
Внезапный звук сообщения вырывает из похоти и мыслей.
Хватаюсь за телефон. Я жду сообщения от нее, жду уже несколько часов, и вот наконец госпожа Хрусталева сподобилась.
Жена
Я уже дома, прекрати истерику
Сука!
Согласен, я переборщил сегодня с утра, когда поклялся объявить ее в розыск, если она мне не ответит! Но хамить?! Ника, ты охерела.
Резко встаю, оттолкнув Ирину, застегиваю брюки и быстро иду к выходу из кабинета.
- Хрусталев!
- Прости, дела. Сбереги свой запал. Вернусь — продолжим.
Закрываю дверь и слышу, как из кабинета доносится поток таких маршрутов в такие эротические путешествия, в которых не бывали и бомжи на вокзале.
Улыбаюсь еще ярче. Мне нравится ее злить и опускать с небес на землю. Нравится! Моя очередь.
В общем, домой я гоню в приподнятом настроении. Смакую выражение лица разъяренной фурии, которую оставил на ковре с голой грудью, но еще немного волнуюсь. Почему-то чувствую, что встреча с женой будет другой. Не такой, как раньше. И она другой будет — а это страшно. Мне не нужна другая. Мне нужна моя.
