Он знает?! Он догадался?! Я же сказала…кошмар! Я там такое сказала! Не дурак! Знает! Боже!!!

Стоп. Это Сахаров. Он всегда так смотрит!

Ну да.

Киваю самой себе, а потом внезапно злюсь и шиплю.

- Напугал! Можно не подкрадываться?! - оборачиваюсь обратно к плите и добавляю, - Его не было. Извини. Может, в следующий раз?

- Очень…очень жаль.

В голосе его тоже мигает какая-то хрень, которая заставляет меня напрячься, будто между строк что-то скрыто! Но я отмахиваюсь. Как бы он узнал?! Он же не Гарри Поттер в конце-то концов. Завязывай нагнетать.

Миша издает смешок.

- Я думал, что получу только суп, а ты…

- Это на три дня.

Смотрю в сторону контейнеров и жму плечами.

- Разогреешь и все. С этим проблем не будет?

- Нет. Это я умею.

- Чудно.

Уйди, умоляю…

- Прости, что задержался. Разговор с поставщиками занял больше времени.

- Ничего страшного… - даже хорошо! - Я почти закончила суп. Еще десять минут и поеду домой.

- Даже не поужинаешь со мной?

Резко замираю.

В груди опять тянет в разные стороны, и как бы я ни хотела, но…я делюсь между «хочу» и «правильно», потому что я хочу…остаться. И это снова хорошая почва для самобичевания.

Ты не имеешь права так думать! У тебя есть муж!

Который домой не приходит вовремя уже неделю, и даже когда он там — его как будто бы и нет…

Это удручает.

Я вдруг представляю, как зайду впустую, тихую квартиру, поужинаю в одиночестве, и дай бог! Ян явится хотя бы к десяти. Дай бог!

Во что превратилась моя жизнь?…

- Ник? - Мишин шепот звучит в затылок, и я вздрагиваю.

Хочется снова гаркнуть, только я шепчу почему-то в ответ…

- Миша, прекрати меня пугать…

- Прости.

Его бархатный смех проникает мне под кожу, а потом хозяйничает на ней в лице миллиона мурашей, бегающих снизу вверх и обратно.

Черт.

От него еще так пахнет…

Я невольно прикрываю глаза, когда, ощущая аромат сладковатый, пряный, с остринкой. Ян так не пахнет. Он предпочитает свежесть и цитрус, а мне всегда казалось почему-то, что от такого микса веет льдом.

Сахаров насквозь пропитан огнем.

Он упирает руки в кухонную гарнитуру по бокам от моего тела, и его прошибает токовый разряд.

Господи! Что он творит?!

Резко поворачиваюсь.

И сразу жалею.

Взгляд — пьяный, обжигающий. Он покрыт острой поволокой, тянет-тянет-тянет, и я забываю, как дышать.

- Что ты делаешь? - еле слышно лепечу, заставляя Мишу оторваться от моих губ, и заглянуть в глаза.

- Смотрю на тебя.

- Зачем?

- Красивая.

Надо сказать, что это неуместно! То есть…нельзя так говорить! Мне! Я замужем! Но едва ли я способна произнести даже собственное имя.

Господи…что со мной происходит?! Что?! Я же глаз от него оторвать не могу, а еще чего-то явно предвкушаю. Чего?

Что ты творишь, Ника?…

- Ты сказала, что у тебя не получилось заставить его ревновать, так? - хрипло спрашивает, я киваю, - Знаешь почему?

- Нет…

- Потому что у тебя во взгляде не было этого…

- Чего?...

- Другого мужчины.

Миша кладет руку мне на щеку, а потом притягивает к себе и снова целует. Двигает губами медленно, не как в прошлый раз, а будто смакует. Пробует меня. И это дико заводит.

Я поддаюсь. Делаю к нему шаг, прижимаясь всем телом, отвечаю. Неумело знаю, но я пытаюсь за ним угнаться, и при этом пытаюсь не рухнуть на пол.

Коленки подгибаются.

Внизу живота собирается плотный комок, а потом в голову ударяет мощная, требовательная пульсация, которая реагирует на то, что упирается мне в живот.

То, что я видела.

И то, что вижу сейчас в фантазиях. Красивый, большой ствол, оплетенный тугими венами, розовая головка, черные, коротко стриженные волосы.

Боже…

Я не могу дышать.

- Миша… - имя приятно обволакивает язык, и я вздрагиваю, когда слышу его тихий рык, а руки на моей талии спускаются к ягодицам.

Сжимает на грани с болью.

Что же ты творишь?…

Резонный вопрос. Так нельзя. Это неправильно!

И я упираю ручки ему в груди, жмурюсь и отстраняюсь, тщетно пытаясь словить хотя бы немного кислорода.

Миша прижимается губами к виску.

- Теперь дело пойдет лучше, малыш. Он увидит. Я бы увидел. Притворство сразу кусаешь, потому что щечки красные сыграть невозможно.

Он кладет пальцы мне на подбородок и поднимает лицо на себя, даря слабую улыбку.

- И улыбку тоже. Когда я тебе напишу — улыбайся. Представь, что я снова ем четыре куска пиццы подряд.

Потом он отстраняется и отходит, а я…не могу понять. Что было на дне его глаз? Показалось? Или там действительно что-то от меня пряталось?…

***

Вопреки всем моим ожиданиям, когда я приезжаю домой — Ян уже там. Он в приподнятом настроении, доволен собой, вроде даже мурлычит какую-то песенку под нос, а еще он…

- Ты куда-то едешь? - хмурюсь, муж резко оборачивается.

- Господи! Напугала!

Плевала я! Требовательно смотрю на его сумку, Хрусталев ловит короткое замешательство, но оно отвечает на все мои вопросы. Едет. Конечно… и мне не нужно даже напрягаться, чтобы понять — следующее, что я услышу, будет враньем.

- Да…эм…в командировку нужно смотаться.

Сразу отворачивается.

Прикрываю глаза и обреченно прижимаюсь к дверному косяку. Это снова больно. Как, знаете? Удар под дых. Я думала, что мое женское самолюбие едва ли выдержит еще один, но, оказывается, тут сколько ни стучи по матам — дело труба.

Он даже не обращает внимания…как мне плохо. Ему просто плевать. А я — пустое место.

- Ты даже не спросишь, где я была? - зачем-то тихо шепчу, Ян дергает плечами.

- В кондитерской?

- А если у любовника?!

Громкий смех разбивает тишину. Муж одаривает меня снисходительным взглядом и кивает пару раз.

- Ну да, ну да. Ник, прекращай этот бред.

Обидно.

И так странно…почему один мужчина смотрит на меня с такой страстью, а второй с таким холодом? Пренебрежением? Очевидной насмешкой? Как так то?

Грузно опускаюсь на стул.

- Куда ты едешь?

- Эм…в…Новгород.

Господи! Он даже не потрудился придумать заранее, и сейчас отвратительно врет на ходу! Какой же…бред. Жалкий, неразумный бред… а я то зачем спрашиваю?!

- Понятно.

Опускаю глаза на свои руки, где сразу фокусируюсь на кольце. Клянусь, до этого момента я ни разу не жалела, что когда-то его надела, а сейчас? Проклинаю тот день и дурацкое, счастливое «да».

- Я тебе кое-что купил, кстати, - вдруг говорит, как мне кажется, тепло, и я резко поднимаю глаза.

- Купил?

- Маленький презент. Ты согласилась…на мои условия и…просто хотел тебя порадовать.

Мне чудится, что в голосе я слышу былую мягкость, поэтому сердце наполняется надеждой. Неужели он одумался?! Неужели сережки все-таки были для меня? Неужели…правда командировка? Миша сказал, что ему надоест…неужели это случилось так скоро?…

Встаю и неловко улыбаюсь, а потом подхожу к тумбочке, где меня ждет маленькая, красная коробочка. Та была синей, но я не придаю значение — поменять можно в любой момент! Тебя же не принуждают оставаться на «одном», правильно?!

Я уже готова и покарать себя за вольности с Сахаровым, за то, что видела и чувствовала! Так ведь нельзя…надо было просто немного подождать и…

И…

Когда я открываю верхнюю крышечку, слова застревают в глотке. Улыбка медленно сползает с лица, а вот чувство гадливости и собственной дурости напротив резко подается вверх.

Мда...ты просто идиотка, Ника...

На ее дне лежат маленькие гвоздики, которые и в подметки не годятся тем, что получила другая.

Как и я. Не гожусь в подметки этой другой…судя по всему.

- Ну? Тебе нравятся? - Ян обнимает меня за плечи и оставляет поцелуй на щеке, - Ты же их хотела?

То, что я хотела — ты отдал другой, ублюдок.

Горит на языке, но я не решаюсь это сказать, а вместо того пару раз киваю, лишь бы не начать рыдать.