– Борька, ты?!

– Где гад пропадал?!

– Давай их догоним, еще навешаем.

Встреча друзей прошла в теплой непринужденном обстановке. Решили врага не догонять, пойти и отметить событие.

Глава 64

Каких-то три недели, а сколько событий. Зенит опять проиграл. В кино новая комедия, но детям до 16 не разрешают. В районе появился новый хулиган. Откинулся с зоны и сколачивает банду. Димону уже предлагали. Родители заставляют готовиться к школе. Это ужас, опять учиться. Где ты загорел Борька?

Мы ели мороженое. Мы съездили в ЦПКиО. Помотались там по аллеям. Послушали трепотню, что сегодня в летнем театре выступает Райкин. Райкина, конечно, не было, какой-то мудак читал лекцию о космосе. Купаться было холодновато. О Крыме пацаны слушали с завистливым восторгом. Жаль, не удалось в этом году их туда вытянуть.

– Галку не видели, пацаны?

– Оказывается, мои приятели даже и не ходили в тот район. Сослались, что чужих пацанов там бьют. Слабый аргумент, скорее всего, забыли нашу подругу, паршивцы.

– А ты Борька сгоняй повидать. Она ж по тебе сохнет. А чего, мы поймем, мы не обидимся.

Расставание длилось долго. Мы пожимали друг другу руки и обещали встретиться. Слава богу, тут все в порядке. Отойдя от места встречи, я поймал попутную машину. Доеду на такси, как и полагается подпольному миллионеру…

– И ничего я не вру! Он красивый и умный. И любит меня! А вы дуры…

Кажется, тут тоже кого-то будут бить. И я даже знаю кого.

Галька за пол-месяца еще вытянулась. Карельский загар слегка поблек, под глазом что-то подозрительно похожее на синяк. Жизнь в Ленинграде увлекательна и разнообразна, богата интересными встречами и не всегда удается вовремя убежать.

– Что ж девочки, я согласен, я красивый и умный. Те, кто со мной не согласны мороженого не получают. Остальные идут за мной. Возьмем их с собой Галочка?

– Ой, Борька!!!

Я накормил эту банду мороженым. Я вытерпел кривляния их главаря, толстой девахи с обилием возрастных прыщей на морде. Потом увел мою Галочку в места более тихие и уютные.

– Ну как ты Галька? Жива, здорова?

– И не жива, и не здорова. Ты чего не писал?! Я думала, ты меня забыл.

– Как можно забыть такую замечательную …. девочку. Одна шкурка чего стоит.

– Дурак. Поцелуй меня, Боренька.

– Прямо здесь, на скамеечке?

– Пойдем в парадное.

Чем тебя порадовать. Давай зайдем в парадное. Да, это не леса Карельского перешейка. Здесь любовь крутится в парадной, мерзнет на зверском ленинградском ветру, терпит ругань соседей по коммуналке и насмешки друзей пацанов. Как то выживает. Бедная Галочка. Повезло ей с парнем, никакого от него сочувствия и ответа.

Поцелуи, впрочем, были самые страстные. Чего в этом супе не хватало, не знаю. Но соблазнять лисичку я не стал. Хотя Галя старалась изобразить из себя испорченную ленинградскую девчонку. Трогала меня там, где не следует и попыталась даже расстегнуть мне штаны.

– Вы что здесь делаете хулиганы?! Бесстыдники! Милиции на вас нет!

Нравственность в Ленинграде стоит на очень высоком уровне, наши старушки берегут устои культурной столицы.

Мы выбежали на улицу и долго смеялись. Но ходить с Галькой в парадную я теперь поостерегусь.

– Галочка. Будешь лисичкой забегай на дачу. Вот тебе адресок. В людском облике там не светись. Дача Верина, а она, сама понимаешь.

– Понимаю! Значит ты с Веркой шуры муры продолжаешь крутить. Ох, Смирнов, развратник ты малолетний. В колонию надо тебя.

– За что бы лисонька?

– А чтобы взрослых баб не смел трахать. Вот за что.

– Какие слова Галя. Трахать. Как ты успела испортиться всего за три недели. Твои девочки подружки плохо на тебя влияют.

– Еще чего. Подружки поблядушки. Я сама по себе. А ты Смирнов имей в виду… Ох, Боря, я так по тебя скучала!

Мы гуляли еще целый час. Покупали пирожки у Московского вокзала. О, пирожки у Московского вокзала, целая поэма. Кто их не едал, тот жизни не знает. А кто их ел и выжил, проживет свои сто лет, никакая болезнь его не тронет. Чудовищные пирожки. Мы съели по три штуки.

Сохраняя на губах масляный поцелуй моей подруги, я вернулся домой. Уже называю это домом. А мне ведь завтра следует явиться под ясные очи родной мамочки. Дальше тянуть нельзя, еще объявит в розыск.

Вечер мы провели в ванне. Вдвоем под горячей водой веселее, чем в одиночестве. Заодно и помылись.

– Боренька, так не хочется расставаться. А ведь придется, Боренька. Слушайся мамочку, передай ей привет. Да, не забудь виноград и фрукты.

Где уж тут забудешь. Двадцать килограмм волокли с собой из Крыма. Это не считая кизилового варенья.

Вот я в объятьях любимой мамочки. Оказалось всё не так страшно. Маман согласна мне не надоедать. Вечерние чаепития с кизиловым вареньем не дорогая плата за дневную свободу. Ночью я фиктивно в своей комнате за стальными затворами. А де факто в постели моей любовницы в другом конце города. Попробуем так жить. Надеюсь, получится.

Молодежь во дворе нашего нового дома приняла меня с легким подозрением. Моя маман себя не сумела поставить. Легкий оттенок снобизма уобитателей квартир повышенной комфортности прошел после того как я сводил всю компанию в кафе и накормил пирожными и мороженым. Бутылку легкого вина мы распили с парнями в туалете заведения и остались друг другом довольны.

Первую ночь я провел в своей комнате, проверил, не полезет ли стучаться, общаться, на ночь глядя, моя маман. Нет, не рискнула. Хорошо. Следующую ночь ночую у любовницы.

И вот уже 21 августа. Как быстро летит время, не за горами и старость. Но сначала надо пойти в школу.

Мы с Верой снова на даче. Проверяем уже досконально новое хозяйство. Баня готова к пользованию. Водичка из речки совсем неплоха. Эпоха свиноферм еще впереди, осетры в реке не водятся, но пить воду можно.

– Вера Михайловна, тут такое дело. Мы яички от своих курочек рады вам поставлять. Только вот лиса, говорят, у нас появилась. Боимся как бы чего не вышло.

– И давно у нас лиса появилась? Спрашиваю я соседку.

– Недавно. Мой мальчик её в лесу видел. На участок хотела пролезть бесстыжая.

Я буду не я, если не знаю эту лису. Схожу ка в лес, проверю.

– Боренька, ты осторожнее, вдруг она бешеная, предупреждает Вера.

– И очень даже бешеная, думаю. – Наверняка опять целоваться полезет. А впрочем, возможно, что это не та лиса…

Лиса оказалась та самая.

– Ты что ж Борька меня приглашал, а сам с толстой опять по своему, по участку гуляешь. А в меня, между прочим, местный мальчишка уже камнем бросил. В гробу я видала такие прогулки.

– Это он боится, что ты у его мамаши в курятнике все яйца слопаешь. Слушай, давай устроим налет на курятник.

– Я вообще-то по таким делам не очень.

– Да брось. Я ночью дверь в курятник открою, проверю, нет ли капкана. А ты заходи, поужинаешь.

– Ох, будет мне от мамки.

Ночь в августе уже холодная, но под одеялом у Верки мне даже жарко. Её сегодня завело с особой силой. Тоже чует, что скоро учебный год. Свободного времени станет немного.

Потихоньку выбираюсь из тепла постели. В дачном поселке кто-то орет со страшной силой. Очевидно, мужику не хватило, и он обиделся. Скольжу по дорожкам, вот и вышеупомянутый курятник. Куры спят, куры видят сны: большой и темпераментный петух садится на них со страшной силой и делает им приятно. Капканов в курятнике конечно никаких. Приоткрываю дверь и шепчу.

– Галька. Идите жрать пожалуйста. Стол накрыт.

Белый призрак мелькает в темноте и останавливается у моих ног.

– Проверено, мин нет, шепчу.

Лиса ныряет во тьму курятника.

Ну никакой у куриц нет бдительности. Уже десять минут пионерка Федотова роется в соломе и шуршит, и хрустит чем-то на полу курятника. А они всё спят и спят. Наконец выходит ко мне за порог и облизывают испачканную мордочку.

– И немного там яиц, Боря. Боря, можно я одну курочку съем?