– Это какие?

Лиза даже дышать перестала. Смотрит на меня растерянно, как кролик на удава.

Вообще женщина в ее ситуации должна бы реагировать немного иначе. Я ее спас, выгляжу вполне способным защитить и дальше. Где-то там в ночи ищет свое золотко Лизоньку Кощей бессмертный Родислав. Но она даже не пробует меня соблазнить и получить гарантии.

Девочка совсем неискушенная.

Плохая и неискушенная.

Гремучая смесь какая-то. Мне конец.

Я всегда влюблялся больно и в каких-то недоступных женщин. Замужних или собирающихся под венец. Теперь и вовсе в чужую невесту. Запал прямо возле загса, даже лица не увидев.

Как так, а? Мой сердечный радар настроен на неприятности? Если так, то теперь у меня их в избытке.

Лиза оттягивает ворот халата и обмахивается. Девочка моя, что же ты делаешь?

– Жарко, – комментирует, – так какие?

– Ммм? – пытаюсь поймать нить утерянного разговора. Точно, мои права на добычу.

– Знать правду, Лиза. Я хочу тебе помочь.

– Зачем помогать незнакомому человеку?

– Нравишься ты мне. Кажется, я уже говорил.

– Ты и так мне помог, Никита. Спасибо… Дальше я сама, переночую и уйду утром, хорошо?

– Твой выбор, – подливаю ей вина. Судя по тому, как исчезает алкоголь из бокала, головушку ты свою от подушки оторвать с утра не сможешь.

А я пока узнаю все о твоем Родиславе.

– И куда ты собралась?

– Куда-нибудь, – она пространно взмахивает ладонью, – на поезде.

– Ясно.

Вот это план, конечно. Бежать в неизвестном направлении, оставив всю жизнь позади. Она боится своего Родислава до ужаса.

Что же он с тобой делал, малышка? И что будет, если найдет?

Понимаю, что не могу ее взять и отпустить. Вычислит Родислав ее быстро. Чтобы прятаться, нужно опыт иметь и смекалку, особенно если прячешься от человека с большими возможностями.

Пока Лиза допивает вино, гуглю адвоката Родислава, читаю новости.

Твою мать.

Родислав Молохов – адвокат по уголовным делам. Десять лет практики, более сотни оправдательных приговоров. Фотографии с мэром, с бизнесменами и политиками.

Очень непростой у Лизы был жених. Был.

– Оно крепленое, – цедит Лиза, заинтересовавшись бутылкой.

– Правда?

Невинно вскидываю на нее взгляд. Ну вот, ты мне про Родьку правду не рассказала, я тебе про вино. Квиты.

– Пойду спать.

– Давай провожу.

Лиза качнулась слишком сильно. Ну да, почти полбутылки в нее худенькую. Приобнимая за талию, направляя к лестнице.

– Ты меня споил и собираешься воспользоваться?

И голосок такой осуждающий, дрожащий.

– Нет, Лиза. Пользоваться я предпочитаю девушками, которые и сами на все согласны. Ты согласна?

– Нет.

Жаль….

– Пойдем, лестница крутая тут. Не хватало только, чтобы кто-то шею себе свернул. Марк не оценит, если его дом покажут в криминальных сводках.

Довожу Лизу до ее спальни, застываю на пороге. Лиза переминается с ноги на ногу, покачивается.

– Никита.

– Нда? – Упираюсь ладонями в косяк двери по обе стороны от малышки, чтобы внутрь не зайти.

– Ты был, как герой, – она поднимается на носочки и оставляет у меня на щеке целомудренный поцелуй, – для меня никто и никогда не совершал таких поступков.

Я в ауте, Лиза. Герой так герой, как скажешь.

Лиза захлопывает дверь прямо у меня перед носом. Вздыхаю, рассматривая белое глянцевое полотно, и направляюсь в прачечную. Белье уже постиралось, надо бы переложить в сушилку.

Свои вещи перекидываю быстро. Потом берусь за Лизины. Опять помогаю малышке, получается.

Джинсы, футболка, носки…. Закидываю сушиться вместе со своим.

Собираюсь выходить, но в углу замечаю раскладную сушилку с ее бельем.

Ух ты ж….

Тончайшее кружево, совсем прозрачное и нежное. Его в руках держать страшно, рассыпется. Тонкие тесемочки белого цвета, на которых крепится треугольничек, по центру золотое сердечко. И лифчик под стать. Невестино белье, такое только зубами стягивать.

От развратности картинок, мелькающих перед глазами, бросает в жар. Представляю, какая Лиза в нем чувственная, но скромная. Член болезненно набухает, во рту сухо.

– Ты что делаешь? – раздается со спины со звоном.

Черт, застукала. И с бельем, и со стояком.

Ну как пацана, честное слово.

– Красивые, решил посмотреть.

– Может, тебе еще примерить дать? – отбирает трусики и сдергивает лифчик с сушилки. В кулачке зажимает, потрясывая. Точно надавала бы мне ими по наглой морде, будь посмелее.

– Можешь мои боксеры потрогать, они тоже чистые.

– Маньяк, – бросает взгляд вниз на натянувшееся на бедрах полотенце, становится пунцовой и выскакивает. Следом раздается оглушительный звук хлопающей двери.

Недолго я был героем.

Разбирает от смеха. Ты показал себя полным идиотом, Лавров.

Покидаю прачечную. В гостиной берусь за телефон. Надо бы перетереть с Толиком, но на часах час ночи.

Ладно, если спит, не поднимет.

– Алло, – раздается в трубке хрипло, – я ничего не куплю.

– Толь, это Лавров.

– Тебя не учили, что звонить посреди ночи неприлично. И почему с левого номера?

– Как жена, как дети?

– Спят. Давай по существу.

– Дело к тебе важное, Толя.

– Что? Беременные дамочки подрались за палату, и разнять не можешь?

– Не смешно, Толь. У меня всегда есть запасная палата. К тому же я не на работе. В отпуске, если ты не забыл.

– На рыбалку не поеду. На охоту тоже.

– Мне эти радости жизни в ближайшее время тоже не грозят.

– Тогда что тебе надо от меня в час ночи?

– Помощь.

– Говори уже, годные варианты я только что перебрал.

– Ты знаком с неким Родиславом Молоховым?

– Я знаком с одним конкретным Родиславом Молоховым, – голос Толи перестал быть сонным, – а тебе он зачем? Ты что натворил, Лавров?!

– Пока ничего, – усмехаюсь, – всего лишь украл у него невесту со свадьбы.

– Это ты так шутишь?

– Нет. Прямо у загса.

– Бред, – на заднем фоне послышался звук открывающейся и закрывающейся двери. Шаги. Звук перемалывающегося кофе. – Я ничего не понимаю, Никита. Ты можешь по-человечески? По порядку.

– Был утром у загса, подвез убегающую оттуда невесту. Меня вычислили, были дома, на работе. Люди при погонах.

– А девчонка где?

– Со мной.

– Все равно ничего не понятно, Никита. Я за Молоховым приглядываю, никаких объявлений о свадьбе не было. Ты ничего не напутал?

Я тоже много официальной информации о Родиславе нашел, а вот о предстоящей свадьбе или наличии у него постоянной девушки не было ничего.

– Я его узнал, видел у загса и в интернете фото.

– Что девчонка говорит?

– Отмалчивается.

– Я приеду, вы где?

– Нет, Толь, не надо. Ты ее напугаешь.

– Никита, ты не понимаешь, с кем связался. Молох – последняя сволочь. За ним много темных делишек, но ничего доказать не получилось.

– Не думаю, что Лиза в курсе его дел, – восстанавливаю в памяти образ девушки. Слишком наивная и неискушенная, чтобы в чем-то таком участвовать.

– Ты не знаешь, – Толя врубает следака и начинает на меня нажимать. – Давай я с ней поговорю, задам правильные вопросы.

– Она со свадьбы сбежала, Толь. Только допроса ей и не хватало.

– Господи, да ты запал. Лавров, ну… Где баба в беде, там ты. Да еще желательно, чтоб проблем у нее куча побольше была.

– Толь, не так все у меня плохо.

– Ну да, Олю твою, у которой муж деньги на азартные игры сливал, вспоминать будем? Сколько она тебе плакалась?

– Мы расстались.

– Да уж, от мужа эта малахольная так и не ушла.

Не ушла. А я устал ждать.

– Короче, приглядывай за девчонкой. От себя далеко не отпускай и информации из нее вытяни побольше.

– Ты из меня подсадную утку сделать хочешь?

– Так ты все равно в отпуске, заняться тебе нечем. Никита, по Молоху тюрьма плачет, если я его прижму, мне новые погоны выдадут. Помоги другу, а?