— Можно?

Сэм мысленно улыбнулся, но не подал виду. Он почувствовал легкую прохладу под лопаткой, не сразу поняв, что Колючка провела кусочком ткани, пропитанной спиртом для дезинфекции. Затем игла очень осторожно вошла под кожу.

Все остальные, кроме Механика, который находился где-то наверху, на капитанском мостике, уже занимались своими делами, не обращая внимания на ухаживания Колючки. Может, специально, а может, нет, но Сэма такое положение дел устраивало. Люба довольно произнесла:

— Готово.

— Благодарю… — Искатель все же улыбнулся ей в ответ и обратился ко всем. — Тут как-то слишком темно и сыро. Николай, вон та буржуйка рабочая? Ее можно разжигать? — он указал на самодельную печь в дальнем углу.

— Да-да, разумеется, — ответил Николай. — Совсем забыл про нее. У нее отвод на улицу, так что смело можно пользоваться. Мы оборудовали это судно на тот случай, если придется использовать его как временное убежище.

— Для всего Альянса?

— Нет, конечно, для ученых. Они давно хотели получше изучить реку, вот мы и сделали такой плавучий дом. Первоначальный замысел оборудования этого теплохода заключался вовсе не в эвакуационном побеге.

— Я похожу, всю жопу отсидел, — недовольно пробурчал Леха, поднимаясь со скамейки. — Заодно и посмотрю, где мы находимся, а то через эти заколоченные окна ни хрена не видать, — после чего нацепил противогаз и вышел на палубу.

Когда Стервятник ушел, Николай спросил:

— Он всегда такой эмоциональный?

— На станции нет, — ответил Сэм. — А на поверхности он жутко раздражителен.

— Почему?

— Не любит он сюда вылезать. Я, можно сказать, силой его вытащил в эту ходку.

— Сталкер со стажем, который любит сидеть на станции и неуютно чувствует себя на поверхности… — задумалась Колючка.

— Его опыт несколько отличается от моего. С ним однажды произошла очень неприятная история… — начал было Сэм, но подумал, что не очень хорошо будет рассказывать что-либо о своем давнем товарище за его спиной. — Думаю, он лучше сам об этом расскажет, если захочет.

— Кто что расскажет? — вдруг спросил вернувшийся Стервятник, положив несколько бревен на пол около буржуйки.

— Почему ты перестал выходить на поверхность, — ответил Искатель.

Стервятник всегда двояко относился к этой истории. С одной стороны, он очень не любил, когда кто-то напоминал ему об этом, но с другой, если уж вспомнил, то всегда с интересом мог ввести в курс дела новых людей. Такое противостояние бурлило в нем постоянно, поэтому часто было непонятно, как он отнесется к упоминанию о прошлом в этот раз. Но сейчас Стервятник оказался достаточно доброжелателен.

— А, ну да. Тот случай. Могу рассказать, — он закинул пару бревен в печь и отряхнул руки. — Сэм, можно кремень?

— Да, конечно.

Искатель передал кусочек кремня своему товарищу, Леха положил растопку и развел огонь. Постепенно в помещении стало заметно теплее.

— Вот теперь хорошо, —блаженно произнес Стервятник и устроился на скамейке.

Наступила тишина, которая длилась несколько минут. Уже даже показалось, что Леха передумал что-либо рассказывать: подложив под голову рюкзак, он улегся на скамью и будто начал засыпать, но вдруг спокойным голосом сказал:

— Начну сначала, пожалуй... Спустя полгода после того, как мира не стало, в метро началась «большая простудная чума». Все из вас о ней слышали, а может, даже сталкивались. Обычный грипп, который в мирное время лечился за пару недель, из-за нехватки лекарств начал убивать выживших десятками. Помните, наверное? И вот тогда метро было заполнено трупами. Люди стали искать выходы обратно на поверхность или к другим станциям. Стали впервые открывать гермодвери. Как раз тогда я и перебрался на «Площадь Ленина», где был необычайно рад встрече с Сэмом, — Стервятник кивнул в сторону Искателя. — Я считал его погибшим… Кстати, он меня тоже, — Леха улыбнулся. — Ну да ладно… Сэм мне и рассказал, что можно неплохо устроиться, поднимаясь на поверхность. На следующий день, когда я решился все же попробовать, на станции умер очередной несчастный. Выносить его на поверхность никому не хотелось…

Стервятник сделал паузу. Он встал и подкинул еще одно полено в печь, сел обратно.

— А ты согласился на это? — догадалась Колючка.

— Да. Не знаю, как было на других станциях, но у нас уже начало формироваться общество и быт, и даже за такую работу уже платили… Правда, еще не батарейками, а предметами первой необходимости. Тело нужно было вынести на поверхность и закопать. Я согласился. Потом еще раз… А потом это стало частью моей жизни, моей работой. Если Сэм приносил на станцию всякое, то я наоборот выносил. Тела.

— Так вот почему Стервятник, — наконец поняла Люба.

— Да, именно так.

— Что было дальше? — заинтересованно спросил Проводник.

— Да что было, через несколько лет эпидемия закончилась, потому что способ лечиться нашли с помощью грибов всяких и трав. Работы стало меньше, я уже даже начал в первые ходки вместе с Сэмом выбираться. Но вот одному парню как-то не повезло, не помогли ему настойки. Врачи, которые, по сути, сами вчерашние студенты, зафиксировали смерть. По правилам, чтобы избежать ошибок, я обязан был лично проверить, действительно ли человек мертв, но мне как-то самому в падлу это все уже было. Ну и я просто завернул тело в пленку, вынес на поверхность, закопал неглубоко и с чистой совестью вернулся на станцию.

Стервятник вновь сделал паузу, будто вспоминая. Он достал из рюкзака флягу и отпил из нее.

— На следующий день я отправился на поверхность немного поохотиться. Когда мне открыли герму, то я увидел, что прямо перед ней лежит этот парень. Он, наверное, пытался достучаться до дозорных всю ночь, аж руки в кровь изодрал. За ночь он хватанул столько радиации, что облез практически полностью.

— Еще бы, всю ночь, да еще и без какого-либо снаряжения, — произнес еле слышно Медведев. Кому как не ему знать о вреде пребывания на поверхности.

— Именно после этого я и перестал вылезать наверх. Не мог. Перед глазами стояло то лицо, покрытое ожогами.

— Ужас, что на станциях творилось, — произнесла Колючка.

Стервятник замолчал. Выпив еще немного, он убрал флягу в рюкзак, лег и закрыл глаза.

— Ты не в курсе, что происходило в метро? — поинтересовался у Любы Сэм.

— Ой, да я до него даже не добралась. Я из Дзержинского района, а он далеко от ближайшей станции. Я сразу в подвал своей многоэтажки залезла и, кстати, что смешно, только одна я до этого и додумалась. Поэтому выживать потом тоже одной пришлось. Мне повезло, что в моем доме и магазин, и аптека были, и даже строительный магазинчик, откуда я генератор притащила, но это все было позже, первое время я только на том и жила, что из квартиры успела схватить.

— Почему ты не попробовала добраться до станций?

— До каких станций, я от подвала боялась далеко отойти, — Колючка немного улыбнулась. — Это еще хорошо, что я в том же строительном магазине смогла найти плотный респиратор от мелких частиц и маски. Пока я противогаз не отыскала, меня это очень спасало. А то и не знаю, как бы я вообще выжила. Я в первую неделю поняла по обгоревшим трупам, какой фон вокруг. Поэтому высовывалась только до ближайших домов и магазинов.

— И долго ты так жила?

— Ой, да примерно лет семь. Не знаю, как с ума не сошла в этом подвале. Наверное, чудом. Ну книги помогали и разговоры с… — Колючка вдруг замолчала и задумалась. — Неважно. А со временем я неплохо оборудовала свое убежище. Из квартир перетащила мебель. Смогла ноутбук найти, он не много энергии ел. Топлива для генератора было достаточно, у дома целая автомагистраль. Там же нашла военный грузовик с противогазами, фильтрами, антирадами. После этого смогла дальше отходить от дома.

Колючка сделала небольшую паузу.

— Сделала отдельный зал для тренировок. У меня в квартире висела на стене настоящая японская катана, которую мне друг привез в качестве сувенира. Никакого другого оружия я не нашла вокруг, поэтому пришлось учиться с ней обращаться.