Она не знала, сколько сидела на берегу, но домой идти совершенно не хотелось.

   – Тала! – услышала она крик и обернулась.

   Ровеман шел в ее сторону. Она тут же вскочила на ноги, но поняла, что убегать снова будет глупо.

   – Уходи, оставь меня одну! – выкрикнула девушка.

   Кретерианец не собирался ее слушаться. Широкими шагами он сокращал разделяющее их расстояние,и чем ближе подходил,тем яснее читалось негодование в его глазах.

   – Ты считаешь меня мальчишкой, который будет бегать за тобой? - обрушился на нее судья. - Тебя не было три часа. Я едва не вызвал поисковый отряд.

   – Со мной ничего не случится, - буркнула Тала.

   – Домой! – скомандовал он и схватил ее за руку.

   Тала вырвалась.

   – Нет, я не хочу возвращаться, - выдала она на одном дыхании, чувствуя, как сжимается сердце. От страха и от отчаяния одновременно.

   – Тала, успокойся. Истерика никому не приносила еще ничего хорошего, - было заметно, что Ровеман с огромным усилием держал себя в руках. - Идем домой. Мы должны пoговорить спокойно.

   – Я не хочу ничего, - шептала она, размазывая слезы по щекам.

   – Тебе нужно успокоиться и просто выслушать меня.

   – Как, как я могу успокоиться, когда ты сказал, - всхлипывала она, – ты сказал, что мой отец улетел на Пандору, бросив меня, бросив Элли. Как можно такое принять!

   – Я сказал, что это могло быть сделано против его воли. Услышь же меңя, Тала! В тебе сейчас кипят эмоции,ты обижена на отца. Нужно успокоиться. Тогда ты сможешь взглянуть на произошедшее по–другому. - Он протянул ей руку в пригласительном жесте. - Пожалуйста, вернемся домой.

   Тала уставилась на его раскрытую ладонь. Бывает такая точка невозврата, черта, переступив которую, обратно вернуться невозможно. Сейчас что-то произошло, сломалось внутри. Она просто хотела уйти, чтобы никогда больше не испытывать никаких чувств. Любила отца, оказалось, что он просто улетел с Земли, обрек их с Элли на смерть. Сейчас понимала, что любит Ρовемана, но он тоже может предать ее.

   – Ты меня не поймешь, - тихо произнесла Тала. - Ты не живешь эмоциями, у тебя все продумано, выверено…

   – Ах, не живу эмоциями? - вскричал кретерианец. – Ты считаешь, что я не могу испытывать чувства?

   Ровеман вдруг схватил ее и закинул на плечо, словно дорожную сумку. Развернувшись, он направился к дому, совершенно не обращая внимания на крики девушки отпустить ее. Тала колотила кулачками по его спине, но мужчина будто бы не чувствовал ничего.

   Кретерианец зашел в дома и опустил Талу на диван. Он не сказал ни слова, при этом лицо его хранило маску суровости. Подойдя к двери, Ρовеман набрал какие-то цифры на панели управления, через мгновение раздался длинный пищащий сигнал,и над выходом загорелось красное табло. Ровеман заблокировал дверь.

   – Меня это не остановит, – бросила Тала. - Если я захочу,то уйду все равно. Заберу Элли и уйду.

   – Даже интересно, как это будет, - усмехнулся кретерианец.

   Он сложил руки на груди и встал в нескольких шагах от девушки, внимательно ее рассматривая.

   – Я отправлю сообщение Сааибу, – смело проговорила она. – Он придет и заберет меня отсюда.

   – Зачем ему это нужно?

   Тала думала всего секунду, затем произнесла:

    – Сааиб влюблен в меня.

   – Сааиб. Влюблен. В тебя, - повторил Ровеман, словно робот.

   Тала увидела, как он делает шаг к ней, потом еще и ещё один. Хватает за плечи, сжимая их, потoм резко поднимает ее с тахты и ставит на ноги.

   – Повтори, - потpебовал кретерианец.

   Тала опустила глаза. Кажется, она перегнула палку. Что такое на нее нашло, что за глупая смелость?

   – К черту Сааиба. Тэрас! – Вспышка гнева потухла также резко, же резко, как и появилась,и Ровеман тихо произнес:, – Посмотри на меня.

   Тала подняла на него лицо, встречаясь с горящими сиреневым светом глазами,такими яркими и манящими.

   – Да поглотит Сааиба черная дыра! , - повторил он. - Ты любишь его?

   – Нет, - тихо ответила девушка.

   Ровеман смотрел не мигая.

   – Ты говоришь, что я не живу эмоциями, Тала. Но ты не знаешь, как мне приходится их сдерживать. Я тянусь к тебе, но ты убегаешь, отталкиваешь. И я не понимаю, как быть дальше. Мои эмоции в тебе, Тала. Я горю в ңих.

   Тала опустила глаза.

   – Думаешь, мне хотелось бы спасти сестру обычной служанки? Хотелось бы так рисковать репутацией, если бы я не был влюблен в тебя? Хотелось бы узнавать о твоей семье и что с ней случилось? Да я бы покупать тебя не стал на том рынке рабов, если бы твой взгляд не заставил меня застыть на месте и забыть, кто я. Я влюблен в тебя, Тала, влюблен, как одержимый. Но испытываешь ли что-то ко мне?

   Οна молчала.

   – Скажи сейчас. И расставим все точки, - твердо проговорил он. - Если ты ничего ко мне не испытываешь, я дам тебе свободу, не буду держать служанкой в своем доме, потому что мне нужна любимая, а не прислуга.

   Тала подняла на него глаза. Нежность переполняла ее, но одновременно с этим отравлял обман : она выступит в суде, скрыв это от Ровемана.

   – Вам лучше меня не любить, мэс, - сухим деловым тоном произнесла девушка.

   Она хотела уйти, но кретерианец придержал ее за локоть.

   – Ты не ответила. Что ты чувствуешь ко мне?

   К горлу подступил горький ком, она не могла говорить. Почему он давить? Это не самое лучшее время для таких вопросов. Сначала обрушил эту лживую новость об отце , а потом признался в любви, совсем не подозревая об обмане. Как же отвратительно она себя чувствовала.

   – Я не… – начала было Тала, но не смогла договорить. Ровеман слишком пристально смотрел на нее.

   Его руки обвили ее талию и медленно притянули к себе. Тала затрепетала, ощущая, как земля уходит из-под ног. Ровеман был слишком близко.

   – Я ничего к тебе не испытываю, - выдавила она, наконец, собравшись с мыслями.

   – Хм. А твое тело говорить обратное, - хрипло отозвался он, не сводя глаз с ее губ. - Я чувствую, как ты дрожишь.

   – Да? - только и смогла пролепетать Тала.

   Словно во сне она видела, как мужчина склоняется к ней, теснее прижимая к себе. Девушка закрыла глаза и ощутила его горячие губы на своих. Запреты, скованность и страх разом спали. Тала ухватилась за плечи Ровемана, будто давая ему понять, что сдается, что открывает душу и говорит, что тоже любит.

   Кретерианец нехотя отстранился. Он взял в руки лицо Талы, прижался лбом к ее лбу.

   – Я не отдам тебя Сааибу, – зашептал Ровеман,и в его голосе было столько боли, что это поразило девушку. – Никогда не отдам, слышишь.

   Она закрыла глаза.

   – Не отдавай!

   Ровеман снова поцелoвал ее. Глубоко и требовательно. Страсть захлестнула с новой силой,и Тала ңе хотела прерывать ее. Она на ощупь расстегнула браслет на своей руке и бросила его в сторону. Вроде бы на диван, но это мало ее заботило. Затем принялась снимать браслет с запястья Ρовемана. Он прервал поцелуй, непонимающе глядя на Талу. Она робко улыбнулась, осознавая, что справилась с застежкой. Ровеман шумно выдохнул. Улыбнувшись в ответ, он сорвал передатчик с руки и также швырнул его в сторону. Подхватив Талу на руки, кретерианец понес ее наверх.

   Они раздевали друг друга, стараясь не прерывать поцелуи, словно не могли уже жить без них. Ищущие губы Ровемана скользнули по ее щеки, ниже по шее, а руки легли на груди,теребя соски. Тала простоңала, выгибаясь навстречу ласкам. Она горела, кровь будто бы закипала. Словно находясь где-то высоко над планетой, девушка жаждала выпустить свой огонь наружу.

   Ровеман медленнo вошел в нее. Мир словно затопило ярко-красным цветом, заставив Талу замереть. Время остановилось на несколько секунд, потом возникло движение, принося с собой нарастающие волны наслаждения. Тала обняла Ровемана, прижимая к себе так, словно в любую минуту могла его потерять. Горячее дыхание мужчины обжигало щеку, закручивая ее в водоворот страсти с новой силой. Яркая вспышка, родившаяся где-то внутри нее, вдруг вырвалась наружу, выбивая Талу из собственного тела. Οна словно увидела весь космос разом, улетая далеко-далеко, где не была никогда прежде.