Для того, чтобы вы лучше поняли этот спектакль, скажу вам, что в Волдеркане сейчас страшная засуха. И богатые, и бедные голодают, ибо из-за такой суши земля не плодоносит. Волдеркану еще не приходилось сталкиваться с подобным бедствием, ибо пока бедняки, как и полагается беднякам, голодали, богатые, как и полагается богатым, ели и пили вдоволь. Но теперь еды не стало ни у кого, даже у самых богатых; и даже за все богатства королевства нельзя купить гнилой картофелины.

Страх – великий уравнитель – проник в город. Никто: ни политики, ни полиция, ни ученые, ни богачи – ничего не могли сделать. Люди собирались в маленькие испуганные группки, ожидая медленной голодной смерти.

Но один человек среди них знал, что делать. Этим человеком был верховный жрец бога Йоттла. Он пришел к людям и сказал: «Идите в храм. Мы будет молиться Йоттлу. Йоттл защитит нас».

И тогда все жители Волдеркана, которым больше нечего было терять, отправились в храм Йоттла молиться.

В этом спектакле голодающие волдерканцы молятся в храме Йоттла, прося даровать им облегчение. Безусловно, это одна из драматичнейших сцен истории. Чтобы объяснить вам происходящее, хочу напомнить, что волдерканцы приносят в жертву своему богу девственниц. Вот это настоящая набожность! Когда здесь, в Абалоне, вы молитесь своему богу, прося у него прекратить засуху, отважитесь ли вы на такие крайности в своем проявлении веры? Принесли бы вы в жертву самую красивую девственницу Абалона? Ну да ладно…

С этими словами доктор Лао слез со своего пьедестала и отошел немного в сторону. Сняв высокую шляпу, он провозгласил:

– Леди и джентльмены, перед вами храм Йоттла в Волдеркане!

Вдруг одна из стен шатра отошла в сторону, и перед зрителями предстал интерьер величественного, мрачного храма великого бога Йоттла. От алтаря лилась музыка, мрачная, как сам храм. Она заполняла все пространство, поднимаясь к теряющейся в вышине крыше и еще выше, к золотым вратам неба.

Над алтарем, на помосте из слоновой кости, восседал Йоттл. Одна рука его была воздета, другая прижата к горлу. Его глаза, светящиеся из-под инкрустированных драгоценными камнями век, созерцали вещи, далекие от земли и ее суетных дел. Рядом с ним, на помосте, курились сосуды с благовониями. Йоттл был больше мастодонта, мощнее гиппопотама и страшнее их обоих. Плоть его была бронзовой.

На выступе перед помостом лежал священный каменный топор, орудие жертвоприношения, жестокий инструмент смерти.

Оборванные, изголодавшиеся волдерканцы, все одиннадцать тысяч, собрались в храме и в отчаянии молились и пели гимны во славу великого бога. Серы были лица молящихся от голода и страха, мучавшего их.

И вот из этой серой массы поднялся верховный жрец. Над его головой светился нимб. Он благословил собравшихся и произнес:

– Мир вам, терпение и мир.

И преклонил колена. Он молился.

– Славится имя твое, Йоттл; благоговеем пред твоими очами, Йоттл; Йоттл всезнающий, Йоттл всемогущий. Грешники, мы предстаем перед тобой, запятнанные грехом лености и жадности, ненависти и похоти. Уставшие, мы не можем больше грешить. Пресыщенные, мы страдаем и боимся. Отчаявшиеся и пристыженные, мы обращаемся к тебе. Умирающие, мы вспоминаем наши забытые молитвы. Потерявшие надежду, мы умоляем: Господь наш, прости нас! Светоч во тьме, освети нас! Создатель сфер, помоги нам! Йоттл, великий Йоттл, прости нас, прости!

Но один человек поднялся с колен и запротестовал:

– Почему ты так молишься? Мы вовсе не стыдимся себя. Мы не запятнаны грехом и развратом. Единственная причина, по которой мы пришли сюда, состоит в том, что Йоттл не дает дождю пролиться над нашими полями. Мы не хотим прощения. Мы хотим дождя и еды. Так и скажи Йоттлу. Твое дело ходатайствовать за нас перед ним, а не чернить нас в его глазах. – Он обернулся к людям: – Разве я не прав?

– Конечно, прав, – сказали они. И обратились к жрецу: – Конечно, он прав. Есть же в нас что-то хорошее. В следующей своей молитве поменьше говори о проступках и побольше – о наших благодеяниях. Не делай из нас армию грешников, бредущую через навозную жижу своих прегрешений. Расскажи Йоттлу о наших бедствиях, но не пытайся повернуть дело так, будто мы заслужили их, мы все равно в это не поверим.

С горечью отвечал им верховный жрец:

– Вот как! Вы критикуете и унижаете меня перед глазами божественного Йоттла! Вы учите меня, верховного жреца, как молиться! Очень хорошо. – Он обернулся к Йоттлу и закричал:

– Эй, ты, гора бронзы и сверкающих камней! Взгляни на нас и возрадуйся, что эти замечательные люди не спросили тебя и не переплавили на безделушки твой металл. Мы не боимся. Мы велики. Волдеркан не просит, он повелевает. Слушай нас и исполняй: еда должна появиться у нас немедленно! Чтобы мы могли вырастить урожай, незамедлительно должен пойти дождь! Так что, Йоттл, брось нам из своей космической кухни кусок небесного пирога и из своего кубка – воды. Накорми нас, Йоттл, быстро и вкусно, наполни наши…

Но прежде чем жрец успел договорить, кипящий, страстный поток слов заглушил его. Слова обрушивались отовсюду одновременно, как ураган. Поток наполнял храм со всех сторон. Внезапно все стихло.

Волдерканцы попадали ниц. Это был голос Йоттла, и они знали это.

Жрец поднялся первым. Он простер руки над горожанами.

– Мир вам, – обратился он к своему стаду. – Не бойтесь. Йоттл сказал свое слово. Он разгневан, но он желает, чтобы его ублажили. Он говорит, что сомневается в нашей вере, но желает испытать ее. Он так зол, что прежде, чем он что-нибудь сделает, мы должны принести ему в жертву красивейшую девственницу. Он говорит, что сначала мы должны принести ее в жертву, а уж потом просить о дожде. Йоттл очень разгневан. Он дает нам очень мало времени. Надо спешить, дети мои. Так что давайте побыстрее принесем в жертву девственницу, умилостивим его.

– А как мы выберем красивейшую девственницу? – спросил человек, который перебивал его раньше.

– Мы проведем конкурс красавиц, – ответил жрец. – Пусть девственницы выстроятся перед нами, и мы всеобщим голосованием выберем красивейшую. Это будет огромной честью для нее. К тому же, пусть лучше умрет она одна, чем все мы. Такова теория жертвоприношения. Так пусть девственницы выстроятся. Скорее! Время не ждет. Йоттл очень рассержен. Живее! Живее!

Дюжина девушек выстроилась в неровный ряд.

– Ах, – сказал жрец с отвращением, – я же знаю, что в Волдеркане больше девушек. Выходите, выходите!

Один реалист напомнил ему об обязательном условии, при котором девушку можно признать девственницей.

– Ну да, – сказал жрец. – Конечное. Это все объясняет. Хорошо. Я пройду за спинами этих девушек, дети мои, и буду поднимать руку над головой каждой из них, а вы своими аплодисментами дадите мне знать о вашем выборе. Обратившись лицом к жителям Волдеркана, двенадцать спелых, но еще не распробованных женских тел стояли в ожидании приговора, который должен был принести одной из них корону красоты и венец смерти. Старый, трясущийся жрец шагал за спинами девушек, вздымая над их прекрасными гордыми головами морщинистые руки, и разные по силе взрывы аплодисментов раздавались под сводами храма. И вот над последней, двенадцатой, изящной темноволосой и прекрасной головкой поднялись руки престарелого жреца, и собрание взорвалось громовыми аплодисментами, все усиливающимися и нарастающими. Невеста Йоттла была избрана.

В толпе раздался отчаянный громкий вскрик. И человек, который перебил верховного жреца, согнулся под тяжестью внезапного ужасного горя – Волдеркан избрал его любимую, его нареченную.

Жрец попытался утешить его:

– Неисповедимы пути Йоттла, брат мой, – сказал он. – Йоттл воодушевил людей, чтобы они избрали ее. Успокойся, брат мой, и не бойся ничего. Ее ожидает слава.

Люди были раздражены заминкой.

– Скорее, – призывали они. – Скорее! Не обращай на него внимания. Пора совершать жертвоприношение!

– Да, – отвечал жрец. – Склоните головы.