Сильнее всего поразило меня то, что тетя Зоя сидела с непокрытой головой. Седые нечесаные космы закрывали шею и плечи, а ведь прежде она аккуратно причесывалась, носила косынку, убирая волосы под нее.

– Устал? – проскрипела тетя Зоя. – Давненько тебя не видала. Вырос.

Я улыбнулся, не зная, что ответить.

– Сейчас обедать будем.

Она тяжело поднялась на ноги, опираясь на стол. Я попробовал возразить, сказал, что не голоден, но тетя Зоя, оказывается, приготовила обед к моему приезду.

Медленно, еле волоча ноги, пошаркала она в кухню, оставив меня одного. В комнате было так же неприбрано, как и в сенях, вещи сдвинуты с привычных мест: стол стоял криво, диван отодвинут от стены. Занавески свисали с гардин неровно, на люстре и мебели лежал толстый слой пыли. Пол был грязный, истоптанный, а на столе виднелись пятна и разводы.

Надо бы протереть его, подумалось мне, как за таким есть? Я положил рюкзак в кресло и направился за тетей Зоей в кухню. Вошел и увидел, что она стоит возле плиты, свесив руки, уставившись себе под ноги, точно позабыв, зачем сюда явилась.

Ноги ее были почему-то босыми, и я обратил внимание на желтые ногти. Они были чересчур длинными – что на руках, что на ногах.

– Тетя Зоя, – подал я голос, – можно мне тряпку? Стол протереть.

Она словно очнулась, услыхав мой голос, и медленно повернула голову. Взгляд был застывший, тусклый, а правый глаз (прежде я не разглядел) оказался незрячим, затянутым пеленой. Тетя Зоя раздвинула губы в улыбке.

– Садись за стол, ты мой гость. Какая тряпка? Сама вытру.

Мне ничего не оставалось, как развернуться, уйти в комнату, сесть за стол, стараясь ничего не трогать. Следом приковыляла тетя Зоя, неся в руках большую тарелку с картошкой, куриным мясом и зеленым луком. Большие пальцы ее касались картошки и курицы. Мне стало неприятно, я вообще брезгливый.

Она поставила миску передо мной.

– Кушай. Готовила, старалась. Уважь старуху.

Тетя Зоя села напротив. Стол она протирать и не думала. Да что стол! Тарелка была грязная, с немытыми краями, перья лука испачканы землей, мясо плохо прожарено, а от картошки исходил кисловатый запах.

Понятное дело, тетя Зоя плохо видит, где ей разглядеть грязь и пыль. И готовит, конечно, с трудом. Как же и ее не обидеть, и не съесть ничего?

– А ты сама? Где твоя тарелка?

– Я уж сыта, – отозвалась тетя Зоя с непонятной усмешкой. – Ты кушай, кушай. Все свое, картошка, лук с огорода.

Изо всех сил стараясь не кривиться, я поковырял вилкой в тарелке, ухватил кусочек картошки, отправил в рот, с трудом подавив рвотный позыв.

– Тетя Зоя, как ты? Как здоровье?

– А что здоровье? Сам видишь.

Мне стало стыдно: как мы с матерью могли бросить ее совсем одну?

– Давай сначала помогу тебе, а потом поем, – решительно проговорил я, встал и отодвинул стул. – Приберу, ставни починю.

Я говорил, а она смотрела на меня невидящим, но при этом тяжелым взглядом. Мне было страшновато в заросшем грязью темном доме, рядом с тетей Зоей, которая сама на себя не походила.

– Помоги, – легко согласилась она, и я вздохнул с облечением: думал, станет уговаривать меня съесть ужасный обед. – Цветы посади.

Просьба была чудная. Цветы? Серьезно? Дел невпроворот, а ее клумбы волнуют? С другой стороны, это ее дом, она хозяйка. И не все ли равно, с чего начать?

Я вышел из дома, спустился с крыльца и сообразил, что не знаю, где лопата и цветы для посадки, куда тетя Зоя желает их высадить. Пришлось вернуться. Войдя в сени, я увидел тетку, которая стояла в дверях, по-обезьяньи свесив руки вдоль тела, склонив голову. Откашлявшись, задал свои вопросы. Она резко вскинула голову, вперившись в меня взглядом:

– Цветы? Какие еще цветы? Зачем они мне? Ишь, выдумал!

Я оторопел, сбитый с толку злобой, прозвучавшей в голосе старухи, хотел ответить, что она сама заговорила о цветах, но услышал грохот в сарае, где тетка раньше держала кур. Воспользовавшись этим, выскочил из сеней и бросился в курятник, однако сразу увидел, что падать там было нечему. В отличие от захламленного дома, он был пуст, если не считать осиротевших насестов для несушек и нескольких деревянных ящиков.

Показалось? Нет, я был уверен, что слышал грохот!

Возможно, что-то упало в другом месте. Это большого значения не имело, а вот что было важным, так это то, что тетя Зоя тронулась умом. То ей цветы подавай, то она ругается, когда про них говоришь.

«Надо сказать матери, нельзя оставлять тетю здесь», – размышлял я, спеша обратно в дом.

Думал, тетя Зоя так и стоит в сенях, но ее не было, ушла в дом. Однако и в доме ее не было тоже. Я прошелся по всем трем комнатам, заглянул во все углы, посмотрел на кухне и убедился: нигде нет!

Куда она могла подеваться? В огород ушла? Тетя Зоя еле ходит, каким образом проскочила туда с такой скоростью, меня и не было-то всего минуту!

Решение уехать созрело моментально: я просто понял, что не в состоянии оставаться. Это место казалось все более странным. Я даже на мать сердился: зачем она послала меня сюда?

Придя в большую комнату, где на столе стояла тарелка с отвратительной едой, я хотел взять рюкзак, который так и лежал в кресле, но услышал слабый жалобный голос:

– Костенька, милый, это ты?

Я замер на месте. Тетя Зоя все же в доме?! Метнувшись в ее спальню, я увидел, что старушка лежит в кровати, натянув одеяло до подбородка. Я был готов голову дать на отсечение: ее тут не было! Но… вот же она.

– Вам нужно что-то? – Это прозвучало отрывисто.

– Ой, много чего надо. Мама велела тебе делать, что попрошу, подсобить. – Голос был плаксивым. – Ты помоги! Или уехать собираешься? Так ведь ночь, куда поедешь?

«Какая еще ночь, – подумал я, – белый день на дворе!»

Посмотрел в окно и увидел, что вправду стемнело. Вскинул руку к лицу – наручные часы показывали десять вечера. Как это возможно?! Я метался по двору, а солнце только-только начало клониться к закату!

Пока я старался привести мысли в порядок, тетя Зоя снова подала голос:

– В комнате ляг, дверь только не закрывай. Вдруг мне что ночью нужно будет. Слабая я совсем, сам видишь.

Я размышлял, что делать, хотя думать, в общем-то, было не о чем. Сейчас поздно, на последнюю электричку, вероятнее всего, мне не успеть, до станции путь неблизкий. Тетя Зоя нуждается в помощи, оставить ее я не могу.

Спустя некоторое время я устраивался на ночлег. Комната, в которой я и раньше ночевал, когда приезжал сюда, находилась напротив теткиной. Двери обеих комнат были распахнуты настежь, но кровать тетки я не видел, потому что мой диван стоял в другом углу. Я лишь слышал, что она время от времени кряхтит и ворочается.

На душе было неспокойно, поэтому заснуть я и не пытался. Лег в одежде, не стал раздеваться, только обувь снял. Однако усталость взяла свое, я все же задремал. Бывает такое состояние, когда балансируешь между сном и явью, соскальзывая в дрему. Еще немного – и я, наверное, заснул бы покрепче. Что тогда со мной было бы, даже представить не могу…

Но я все же не спал, поэтому, заслышав шорох, открыл глаза. Тьма не была полной: в окно светила луна, я хорошо видел всю комнату. На потолке, возле двери, что-то чернело. Пятно, которого прежде не было.

Мне пришла в голову глупая мысль, что это плесень. Только разве плесень может шевелиться? А я с замирающим сердцем видел, что пятно шевелится, движется в мою сторону. Страх пригвоздил меня к дивану. Может, я сплю, мелькнуло в голове. Но я не спал! Не спал и видел, как черная тень кляксой ползла по потолку.

Казалось… Трудно даже выговорить такое, но мне казалось, моя тетка, распластавшись по потолку, подбирается ко мне. Я видел ее костлявые тощие руки с кривыми ногтями, длинные седые лохмы и полуслепые глаза, которые смотрели прямо на меня!

Не знаю, как хватило сил, но я протянул руку и включил светильник на ножке, стоявший возле дивана. Боялся, свет не зажжется, но мне повезло. Я приготовился к тому, что зловещая тварь прыгнет на меня с потолка, но в углу, конечно, никого не было.