— А туг я поспорю, — раздался вдруг мужской голос.

К.А., совершенно не смущаясь, зашелл в спальню и теперь стоял, опершись о косяк входной двери.   — Побочный эффект заклинания таков, что при каждом превращении у Елизаветы происходит откат физического состояния в пиковую точку цикла.

— Не в пиковую, — покраснела Лиза, заползая поглубже под одеяло. Давно уже надо привыкнуть к Кощею. Ну нет у него никакой деликатности и не будет уже. Не подушками же кидаться? — В пиковой точке мое... гм... физическое состояние было другое.

— Э, нет, дорогая, — с удовольствием объяснил Кощей, пугая веселым оскалом. — Пиковая точка цикла — это момент закрепления заклинания. В вашем случае — дефлорация.

Лиза закрыла лицо руками и застонала.

— Не понял вообще ничего, — сказал Илья, — Раз вы такие умные оба, объясните же и мне, тупому. Оно и до этого не снималось!

— Не снималось, потому что не было завершено, — пояснил Кощей. — А сейчас я его запросто сниму. Начальные условия были заданы странно, а потом еще и закреплены экспериментальными зельями. Словом, заклинание перекроено до неузнаваемости. Лиза должна была оставаться лягушкой до тех пор, пока первый встречный ее не поцелует, но эффект временный. Условия полного снятия заклинания два: лишение невинности или срок годности. Для таких заклинаний он стандартный: три года. А потом одна глупая ведьма наложила свое условие, из-за которого произошел сбой в цикле. Превращение возвращает состояние Елизаветы в пиковую точку. Фактически, после каждого сбоя Лизе снова будет тридцать.

— Двадцать восемь, — прошипела Елизавета. — Мне — двадцать восемь!

— Это неважно, — ответил Бессмертный-старший, — Суть в том, что, пока я не снял заклинание, ты по факту вечно молода. На ближайшие три года. Хотя и не бессмертна. В автокатастрофе, например, ты можешь умереть, как обычный человек. Но вообще, знаете… Я могу его окончательно закрепить. Лет этак на триста-четыреста. Ничего сложного.

— Теперь ты выйдешь за меня замуж? — не выдержал Илья. — Ну теперь-то ты не можешь отказаться!

— Теперь — не могу, — согласилась с задумчивой улыбкой Лиза. — Теперь я согласна.

— Я так понимаю, готовить обряд закрепления? — усмехнулся Кощей. — Тогда поздравляю!

Лиза закрыла глаза и вздохнула. Шах и мат. Отступать больше некуда.

***

Это только в сказках такое бывает: она отдала свою руку и сердце и жили они потом долго и счастливо. Еще свадьбу сыграли, конечно. Где-то там, по пути от прекрасного: “Да, дорогой, я согласна!” до прискорбного: “Умерли в один день.” Главное —  не перепутать порядок событий.

Лизина жизнь если и походила на сказку, то в духе братьев Гримм, причем до современных адаптаций. В общем, дело до свадьбы дошло ближе к осени. И женились Бессмертные-младшие в духе лучших семейных традиций: по залету.

Однажды вдруг Елизавета проснулась от приступа удушающей тошноты. Июнь в том году выдался жарким, тягучим как растопленная карамель и таким же сладким. Илья взял первый отпуск за несколько лет, благо на рынке царило ленивое летнее затишье, всем хотелось на море, а не вот это вот все и работать.

Они кучу всего запланировали. Лиза рвалась в географическую экспедицию, Илья дипломатично развернул ее самоубийственные планы к туристическому туру по Байкалу, вполне резонно заметив, что девушке, которая не очень хорошо себе представляет, что за зверь такой — дикий комар, начинать надо с малого. При виде нового рюкзака, больше похожего на палатку, Лиза существенно поостыла, но не сдалась.

Уважающие себя ботаники хоть раз в жизни должны собрать личный гербарий. Ну не из горшков в кабинете же листья отрывать? К тому, что невеста (пока еще, к сожалению) еще и ботаник, Илья уже привык. Как смирился и с тем, что Виктор мог писать и звонить ей просто так, абсолютно в любое время суток, вопя, как прищемленный дверью Баюн (к слову, тоже ревновавший Елизавету с энтузиазмом мартовского кота). Ох уж этот Виктор…

Так вот, возвращаясь к прекрасному утру, нежному, томному. Когда страсть разгорается, как от крохотной спички костер, когда одно лишь прикосновение способно вызвать пожар, когда… женщину вдруг выворачивает наизнанку, а ее перепуганный насмерть возлюбленный умудряется вляпаться в переваренный романтический ужин по самое… дорогое, что есть у мужчины, обычно никому не томно и не весело. Но Кощеич повел себя как обычно: деловито, без паники и раздражения, аккуратно пересадил невесту на кресло, сдернул постельное белье, завернув его в узел, натянул шорты на голое тело и молча Лизу унес в ванную комнату.

— Отравилась, наверное, — прошептала бледная Елизавета. — Не надо мне было вчера есть этих устриц.

— Может, и отравилась, — совершенно спокойный Илья отчего-то пугал Лизу до судорог. — Только заквакать не вздумай, моя дорогая. Выпорю новеньким галстуком от Бриони.

А ведь уже собиралась… Накатывало. Прям распирало. Но то ли струи прохладной воды успокоили Лизу, то ли угроза испортить роскошный аксессуар так подействовала… Квакать категорически расхотелось. Захотелось на ручки и спать. Что она с удовольствием и проделала, нырнув в перестеленную заботливым Бессмертным постель и завернувшись в пахшую лимонами простыню. Так бы и съела ее.

— Царевна, мне нужно смотаться на базу, — шепнул ей на ухо Илья, осторожно целуя. — Буду уже этой ночью обратно, обед в холодильнике, лимонад на столе, там ждет тебя целая  куча писем от сразу обоих соавторов, не скучай.

Спрашивать, зачем вдруг Илья резко понадобился Кощею, Лиза не стала. Она засыпала, сочтя это  делом куда более увлекательным и полезным. И видела Елизавета волшебные сны… Что-то там про лишайники в горных тундрах Перу.

Когда солнце уже заходило, девушка наконец-то открыла глаза и поняла, что во рту разгорелась пустыня Сахара. С трудом выползла на кухню  в поисках капли воды и наткнулась на целый кувшин натурального лимонада. Отчего-то прохладный. Хотя в квартире Бессмертного не было жарко: бесшумно и эффективно работали какие-то магические кондиционеры. После неистовства Пушка ремонт делали с нуля, Елизавета занималась этим сама. Ну, почти. Кощеич все портил, конечно, но получилось отлично. О чем это она?

Открытый ноутбук на столе мигал срочными сообщениями, и напившись от пуза Лиза открыла последнее, от Баюна. Прочла и поспешно закрыла. Налила лимонада, достала из холодильника пиццу, заботливо порезанную на кусочки, запихнула в микроволновку и снова  вернулась к письму.

Вдох-выдох. Главное, не обернуться лягушкой.

“Лизавета, ну ты очумела, конечно! Поверить никак не могу: мой автор беременна и грядущей весной окотится! Котенка требую назвать Баюном!

P.S. Котяра твой тут разнес нам всю базу, Кощея подвесил за яй… хвост и грозился отречься от рода. В жизни не видел Илюшеньку в ярости, повторять не советую. Твой страдающий котик Баюн-старший”.

— Ква? — прошептала Елизавета, стремительно закрывая ноутбук.

—  Отменяется, дорогая, — родные и крепкие руки ее подхватили, усаживая обратно на стул, по лицу вдруг скользнул тонкий шнурок, и на грудь опустилось простенькое и незатейливое украшение.

— Расслабься, в ближайшее время ты не заквакаешь. Отец вот амулет подарил нам на свадьбу. Правда, красивый? Чистое золото.

Прозвучало не слишком правдоподобно. Кощей, драгоценности дарящий, ну-ну.

— Но я… — Лиза отчаянно прохрипела, задыхаясь от всего, на нее вдруг навалившегося.

— У ребенка должно быть двое родителей,— строго ответил Кощеич, ее целуя в макушку.

— Ребенка? — булькнула Лиза отчаянно.

— Нашего. Мы с тобой так увлеклись, что забыли о руне. Она растворилась, и вот…

— Почему я узнала об этом от какого-то Баюна?!

— Царевна, давай без истерик! Где свадьбу сыграем, в Москве или на базе?

— Ква!

— Не преувеличивай! — хмыкнул этот несносный мужчина, ее никуда не пуская. — Я понял. Скромненько, без иноземных гостей, в нашем офисе. И ресторан закажу на полсотни, не больше.

Убила бы, честное слово. Но у ребенка должны быть двое родителей. Живых и здоровых.