– А почему Позолоченная, а не Золотая? – смело вступила в диалог Аня.

– Потому что там в основном позолоченное серебро собрано…

В быстром темпе посмотрели на всё перечисленное, потом Картер нас наверх повёл.

– На втором этаже все официальные мероприятия проходят, обеды, приёмы, пресс-конференции, тут аж четыре зала для этого предназначены, ну и плюс две столовые, одна парадная, вторая семейная, в этой семейной мы и пообедаем чуть позже. А сейчас давайте уж заодно и третий этаж осмотрим.

– Здесь почти всё это жилые помещения президента, то есть мои – три спальни, столовая, желтый овальный кабинет.

– Овальный это тот самый, который в фильмах показывают? – уточнил я.

– Нет, в фильмах показывают рабочий овальный кабинет (оральный, вспомнил я, как его переименовали после скандала с Моникой Левински), он в правом крыле, – и Джимми махнул рукой в ту сторону.

– Может и его тоже покажете? – невинно поинтересовался я, – интересно же, где президент такой великой страны свои решения принимает, – а потом набрался наглости и добавил, – и ситуационную комнату заодно, это вообще верх наших мечтаний был бы…

Джимми хмыкнул, посмотрел зачем-то на охранника, потом ответил:

– А почему бы и нет? Только экраны конечно все погасим, и карты уберём… пошли…

И мы по длинному коридору, застланному коврами, прошли в правое крыло Белого дома.

– Ну вот он, смотри, – сказал Джимми, открыв дверь в свой овальный кабинетик, – это вот мой стол, – и он уселся на свое место, – это герб Соединенных Штатов, – и он показал на пол, где на паркете был выложен этот герб, – а на тех диванчиках члены кабинета сидят, когда мы разные вопросы обсуждаем.

– Действительно, как в кино, – пробормотал я, присаживаясь на корточки, чтобы подробнее разглядеть герб Штатов, – а ничего, что по нему ботинками ходят?

– Тут к этому спокойно относятся, – спокойно сказал Картер, закуривая сигару, а потом добавил, -а в каких фильмах ты это видел?

Я стал лихорадочно вспоминать, что уже снято, а что ещё только будет:

– А то вы сами не знаете, – начал я, чтобы выиграть время, – «Пошли их к черту, Гарри», «Розовая пантера», «За закрытыми дверьми»…

– В Советском Союзе смотрят такие наши фильмы?

– Ну вы же сами понимаете, мистер президент, кинематографическая тусовка смотрит гораздо больше, чем остальные люди… а так-то да, многие ваши фильмы популярны у нас…

Во, что я ему сейчас задвину, подумал я…

– По 10-15 фильмов в год у вас покупаем, а вот встречного движения увы, не наблюдается – наши фильмы в американском прокате начисто отсутствуют.

– Ладно, давай на эту тему попозже подискутируем, – оборвал меня он, – а сейчас пойдем в ситуационную комнату. Или ты передумал?

– Не дождетесь! – довольно нагло ответил я, – я же наверняка первым русским буду, который туда попадет, это ж в истории навечно останется.

Джимми хмыкнул, а потом сначала звякнул куда-то по ретро-телефону, который на его столе стоял, а потом открыл боковую дверь и сказал «Уэлком». Спустились по винтовой лестнице на пару этажей, если не на три, освещалось всё это дело довольно скудно, какими-то чуть не 40-ваттными лампочками. У меня неожиданно вырвалось:

– Как в бункере Сталина…

– Ты был в бункере Сталина? – с интересом спросил Картер, – где это такой?

– В Куйбышеве – когда в конце 41 года захват Москвы Гитлером стал реальной угрозой, для Сталина в нескольких городах нашей страны сделали резервные Ставки, одна из них в Куйбышеве была… обычный дом на берегу Волги, а у него в подвале выкопали это дело глубиной метров так на 40-50, для защиты от бомб. Винтовая железная лестница, а внизу с десяток комнаток плюс средства связи конечно.

– Интересно, – задумчиво произнес Картер, – но мы уже пришли.

И он открыл очередную дверь, на этот раз с хитрым электронным замком.

– Заходи, будь как дома…

Внутри было довольно обширное помещение с многочисленными телеэкранами по бокам, но они, как и было обещано, все были погашены. Посередине стоял большой стол, закрытый листами бумаги А1, видимо под ними карта какая-то лежала. В дальнем конце комнаты стоял на вытяжку офицер в военно-морской форме.

– Класс, – восхищенно сказал я, – это отсюда Кеннеди руководил во время Карибского кризиса?

– Откуда же ещё, отсюда конечно, – просто ответил Картер, – познакомься кстати – лейтенант-коммандер Коллинз, он присматривает за порядком и за аппаратурой.

– Очень приятно, – сказал я, – моя супруга Энни.

Аня сделала книксен.

– А так называемый «красный телефон» тоже здесь находится? – задал я еще один наглый вопрос.

– Ты про «горячую линию» что ли? – спросил Картер. – Да, эта аппаратура тоже здесь… да, ты же был вместе с Горбачевым, когда он мне звонил по ней из Пекина, значит знаешь, что это никакой не телефон. Мистер Коллинз, покажите гостям устройство «горячая линия», – обратился он к офицеру. Тот коротко пролаял «йес, сёёё» и провел нас с Аней в соседнюю комнатушку… ничего интересного я там для себя не увидел, ну железная коробка с красными надписями, наружу торчит только хвостик ленты телетайпа. Вернулся назад и услышал новый вопрос:

– Что же всё-таки случилось с мистером Горбачевым, может расскажешь? У нас ходят слухи один страшнее другого.

– Что, и даже ЦРУ ничего определенного сказать не смогло? – поинтересовался я.

– Да, даже оно ничего толком не сказало.

– Хорошо, я вам открою эту тайну, – сказал я, – во время обеда, но в ответ вы будете должны мне одну услугу – годится?

– Ты мне нравишься, – ответил Картер, – сам когда-то таким наглым был. Договорились, рассказ про Горби в обмен на услугу. Майк, закрой за нами, – это он уже офицеру сказал.

И мы всё по тому же длиннейшему переходу вернулись на второй этаж центрального корпуса в семейную столовую, которая была выполнена в тёплых желтеньких тонах, а по стенам висели почему-то картины с изображением лошадей. Там нас встретила Розалин, одетая в строгое черное платье, поздоровались, сели за уже накрытый стол – официанта Джимми сразу отпустил движением руки, мол сами разберемся. Я начал разговор издалека:

– Мистер президент (можно просто Джимми – окей), Джимми, а почему кстати Джимми, а не Джеймс? Для русского человека как-то непривычно называть руководителя страны уменьшительным именем – Лёня Брежнев, Йося Сталин, Вова Ленин, для нас это звучит дико…

– У нас всё по-другому, здесь президент человек из народа, просто он временно исполняет обязанности руководителя, поэтом совершенно ничему не противоречит называть его так, как народ привык… – довольно логично объяснил Картер, – но давай уже ближе к делу – так что же там произошло с мистером Горбачевым в феврале?

– Но сначала тост, – добавил он тут же, наполнив бокалы красненьким из довольно древней даже на вид бутылки. – За красоту, которая спасёт мир! – глядел он при этом на Анечку, которая довольно сильно смутилась и ничего ответить не смогла, ну я пришёл ей на помощь… после того как выпил конечно (в винах я совсем не разбираюсь, но по-моему это было весьма дорогим).

– Любите Достоевского? – спросил я, зажевывая вино какой-то рыбой под хитрым соусом.

– Не сказать, чтобы люблю, – ответил Картер, – но изучать изучал конечно, надо же знать психологию потенциального противника.

Откровенно, ничего не скажешь… ну тогда держи ответку, Джимми… я снова наполнил бокалы и сказал, что у меня тоже есть тостик в запасе.

– За гарантированное взаимное уничтожение, которое сегодня спасает мир гораздо лучше красоты, – урезал я и выпил, запрокинув голову.

Джимми с Розалин сидели немного ошарашенные и пить пока не собирались, так что я счел нужным пояснить:

– Понимаете, мистер президент, наши страны настолько разные и настолько хотят уничтожить друг друга, что наилучшим способом их сосуществования на этой планете является страх, что тебя непременно уничтожат в ответ. Два медведя в одной берлоге никогда не уживутся, говорит русская пословица, тем более если это медведи с оружием массового поражения в лапах, так что пусть они уж поделят эту берлогу условно пополам и тихо-мирно живут каждый в своей половине, контролируя по мере сил другую половину, чтобы сильно не вырывалась вперед в гонке вооружений. Я не слишком сложно говорю? – нагло добавил я.