— Это ангел-хранитель! — тут же сказал я, чтобы успокоить сестру.

— А может отец?

— Может и отец, я не подумал, — помолчал, а затем спросил: — Ну, а мать твоя, что она о том случае говорила?

— Она находилась тогда в состоянии прострации, что она могла мне сказать. Она ни о каком санитаре и слышать не желала. Считала, что это моя выдумка и всего лишь. Но я не могла выдумать, не могла.

— Значит, это был отец. Он часто ездил в командировку на юг, туда к тебе на родину и возможно не найдя тебя и мать дома, разузнав о том, что ты находишься в больнице отправился проведать и оказался, кстати. А то, что он не дождался твоей выписки тоже понятно — командировка была краткосрочной. Он надолго никогда не ездил: туда и назад.

— Ты, так думаешь?

— Я, уверен, — ответил я Инге, — на сто уверен, что так оно и было. Отец по жизни был очень внимательным человеком. Я не такой, вот видишь, на прошлой неделе ни приехал, а мог.

Инга принялась меня успокаивать. Мне было стыдно за себя, что я думал только о себе и Светлане и ни о ком более, то есть свой интерес у меня пре возобладал над заботой об Инге. А я ведь обещал ей помогать и вот ни помог, заставил женщину мучиться, находиться в неведении. Я заметил, что Ингу не только это волновало. Мое отсутствие заставило ее задуматься о будущем. Не мог я часто находиться рядом. Москва не так уж и близка. Вытерев слезы, моя сестра тут же протянула мне конверт:

— Вот, пришло письмо от мужа Романа. Андрей, что мне делать? — спросила Инга. — Он снова меня «терроризирует» — просит вернуться.

— Это хорошо, что просит, а не приказывает! — ответил я, чтобы успокоить ее. — Погоди, что мы стоим на пороге, дай мне снять куртку. Не будем же мы вести беседу прямо здесь в прихожей?

— Нет, конечно! — ответила сестра.

Я, освободился от верхней одежды, воткнул ноги в тапочки и прошел в комнату. На паласе играл сын Инги. Он тут же подбежал ко мне и принялся толкать мне машинку. Мальчик хотел со мной поиграть. Я взял его на руки.

— Сынок, отстань от дяди, не сейчас, — сказала Инга сыну. — Нам нужно поговорить!

— Да ладно тебе, — сказал я. — Пусть хоть на коленях у меня посидит. В саду ему, наверное, нелегко приходится?

— Да нет, я бы не сказала, он мальчик общительный, несмотря даже на то, что и нерусский, в группе прижился.

Мы уселись на диван. Я посмотрел в глаза сестре и сказал:

— Тебе не нужно торопиться, пороть горячку. Ты ведь уже раз обожглась, так ведь! Тяни время, пиши ему. Обещай, но ничего не исполняй. Ты же живешь в Москве, а ни где-нибудь! Только здесь и есть жизнь. Везде затхлость — гниение. Страна разорена. Здесь ты устроена.

— Ты, прав! — ответила Инга. — Но, он мой муж! Ты знаешь, что у нас было, я тебе рассказывала.

— Да-да, рассказывала, — отозвался я. — Послушай, ты говорила, что твой Роман раньше мебелью торговал, прекрасной дорогой мебелью — доставал ее в Москве переправлял туда к вам на юг.

— Да, торговал, — ответила Инга и вдруг оживилась, — а ведь это выход. Он может снова заниматься продажей мебели.

— Конечно! — сказал я ей. — Предложи ему. Но из Москвы ни куда. Здесь твой дом, запомни, здесь. Если он «крутой», то развернется в один миг!

— О, мой Роман развернется! — воскликнула Инга. — Мне тяжело без мужчины. Ты же не будешь ко мне ездить часто, культурно намекнула она, принимая во внимание мое отсутствие в прошлые выходные и нетерпение, которое я испытывал в настоящее время — ждал момент, чтобы попрощаться и уйти.

Я не торопился, но побыл у Инги недолго — отметился и уехал. Мне не терпелось увидеть Светлану и сына Максима. И я их увидел. И снова остался в Москве. Моя бывшая супруга приняла меня с радостью, извинилась за то, что так и не выбралась, не нашла времени приехать ко мне.

— Мы завтра поедем! — сказала она. Однако дальше я ничего определенного по поводу нашей судьбы от нее не услышал. Развестись мы развелись — быстро, а вот, чтобы сойтись — начать совместную жизнь требовалось время. Я не знал, что мне думать — порадовало то, что Светлана Филипповна оставила меня у себя на ночь.

Из Москвы мы выехали чуть свет.

— На дорогах пробки, — объяснила мне Светлана Филипповна Ямаева, нужно торопиться!

Моя бывшая супруга была права — еще полчаса, и мы бы застряли, ну если не на всю жизнь, то часа на два-три это точно…

— На работу мама, — дополнил Максим, — часто ездит городским транспортом, так неудобно, но быстрее.

Машину — «Хундай» Светлана Филипповна вела осторожно без выкрутасов. Я не удержался и похвалил ее. Она тут же отреагировала:

— Женский стиль! Это вы мужики гоняете.

У ворот дома я потянулся к панели управления, нажал на клаксон — загудел.

— Это еще зачем? — спросила Ямаева.

— Ничего страшного! — отчеканил я. — Мать должна знать, что мы приехали!

Максим первым выскочил из автомобиля и побежал открывать ворота, следом за ним я.

Мать тут же выглянула из дома.

— О, какие гости! — сказала она, а затем уже мне, когда я на миг оказался наедине, она шепнула: — Я догадывалась о твоих задержках в Москве.

Светлана не собиралась оставаться надолго. Мы с ней договорились съездить в поселок к Марии Федоровне. Ямаева поговорила со свекровью, затем предоставила ей возможность пообщаться с внуком — Максимом и после небольшого отдыха, сказала:

— Ну, нам пора! Мы еще хотим съездить в поселок.

Мать поняла ее.

— Ну, ладно, пора, так пора! На обратном пути заезжайте. Я буду вас ждать!

25

«Хундай» шел по дороге прекрасно — легко и быстро. Это не «Жигуленок». Автомобиль другого порядка. Я заметить не успел, как мы подъехали к поселку.

— Ну, что сделаем круг почета, — сказал Максим и стал приставать к матери.

— Хорошо, только отстань от меня, — ответила она, — хотя хвалиться автомобилем зазорно.

— Я хочу увидеть поселок! — сказал сын.

— С окна автомобиля, да? — спросил я его.

— Ну, пусть так! — ответил он и поморщился. Сын не любил, когда его в чем-то уличали. Он с удовольствием бы сам прокатился по поселку, но мать с ним была строга и автомобиль ему давала только в том случае, когда чувствовала себя усталой и управлять не могла.

Я не подозревал, что поездка по улицам поселка меня натолкнет на размышления, которые помогут в будущем мне, Светлане и нашему сыну соединиться — жить одной семьей.

В центре поселка я увидел церковь и попросил бывшую жену остановиться. Какой она была раньше — находилась в запустении — купола облезлые, лишь один большой долгое время сохранял свое величие, несмотря ни на что, другие — маленькие, лепившиеся по бокам, были в плачевном состоянии, звонница зияла дырами, и какой она стала, ее было не узнать.

— Да, здесь поработали основательно, — сказал я Светлане и попросил ее подъехать ближе. Я, как когда-то в молодые годы, пожелал зайти в нее. Просто постоять. Однажды, расписавшись в Сельском Совете, став мужем и женой, мы уже заходили в нее. Но тогда было другое время.

— Нет, я к церкви не смогу подъехать, — возразила мне Ямаева, — с одной стороны улица — дома стоят плотно друг к другу. Там между ними есть проход, но не проезд; а с другой — школа — там тоже дороги нет. Мы лучше позже сходим пешком, хорошо!

Я согласился. Максиму было все равно. Светлана круто развернула машину, и мы покатили к дому.

Нас у дома встретила Мария Федоровна. Из калитки вышли Алексей и Людмила.

Мария Федоровна долго обнимала внука Максима, затем меня и уже после дочь.

— Сто лет вас уже не было вместе, — сказала она с горечью в голосе, — забыли вы нас здесь горемык. Андрей, — она посмотрела на меня, — хотя мне и не сын, но чаще тебя навещает, а ты — родная дочь…

— Мам, нет времени. Я о себе даже не могу подумать. Вот если бы не Андрей, то, наверное, и не приехала бы никогда. Он меня вытянул. Ругай, если хочешь! Я того заслуживаю!

Зоров сунул мне руку. Я пожал ее и посмотрел ему в глаза. Глаза его уже были не те, что раньше. Взгляд у Алексея Владимировича был осмысленным.