Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Мать, Елена Алексеевна, по отзывам многих знавших ее людей, была женщина весьма умная, красивая брюнетка, высокого роста и несколько полная. Характера она была твёрдого и настойчивого и строго относилась ко всем, не исключая и детей. Хозяйство она содержала в порядке, но жила очень скромно. В 1854 г. она вступила во второй брак – с Иваном Демьяновичем Толпыго, служащим Смоленской палаты государственных имуществ. От этого брака у них родились дочь и двое сыновей. И. Д. Толпыго хорошо относился к своим приёмным детям, был им настоящим другом.

Решающий голос в семье имела Елена Алексеевна, получившая образование в одном из Петербургских институтов. Для детей она была первой учительницей. За шалости нередко наказывала розгами, хотя, в общем-то дети пользовались большой свободой.

«Рос я в деревне дикарём, – вспоминает Николай Михайлович, – воспитание было самое спартанское: я мог выходить из дому во всякую погоду и рано пристрастился к охоте. Сначала стрелял я из игрушечного ружья желудями, потом из лука, а лет двенадцати я получил настоящее ружье»[18].

С этого времени у Коли Пржевальского стали формироваться навыки настоящего охотника, что было сродни навыкам военного. Большое влияние на Н. М. Пржевальского в детстве оказывали не только мать, но также и няня Ольга Макарьевна, и дядя, брат матери – Павел Алексеевич Каретников. Дядя Павел Алексеевич гулял с мальчиками, с четырёх-пяти лет стал обучать их грамоте и французскому языку, а позже приучил к охоте из настоящего ружья. Первыми книгами, прочитанными им, были «Басни Крылова».

Постоянные занятия охотой выработали у Коли такие навыки и качества характера, как: смелость и выдержка, быстрота ориентировки, умение использовать местность, скрытность передвижения в любую погоду и в любой территории, умение использовать оружие (т. н. огневая подготовка), стрелять навскидку. Люди тех профессий, где требуется мгновенное принятие решений, смелость, сопряжённая с риском, становятся, как правило, хорошими путешественниками и разведчиками – к чему постоянно стремился все детские и юношеские годы Пржевальский.

Николай очень дружил со средним братом – Володей, старше которого был всего на год. Володя прислушивался, как учат Николая, и сам в четыре года выучился читать. Для обучения мальчиков приглашались и различные учителя. Все они оказывались плохими педагогами, и их часто меняли, лишь один из семинаристов, – сын священника Дмитрий Зезюлинский, сумел подготовить детей к поступлению в гимназию.

Лет с восьми Николай жадно читал все, что попадалось под руку. Особенно большое впечатление производили на него рассказы о путешествиях. Няня, или, как ее называет Пржевальский, мамка, часто рассказывала детям сказки. Детская привязанность к няне перешла у Николая Михайловича в безграничное к ней доверие на всю жизнь. Она до конца своих дней была в их доме ключницей, экономкой и главной помощницей по хозяйству.

В 1840-х годах дворянство считало обязанностью отдавать своих детей в кадетские корпуса. Мать Николая Михайловича также хлопотала об определении своих сыновей в Павловский кадетский корпус[19], но тогда это ей не удалось. Но ей посчастливилось только относительно третьего сына, Евгения, который и воспитывался в Александринском московском корпусе[20]. Тогда она решила отдать их в Смоленскую гражданскую гимназию. Во второй половине 1849 года, дворовый человек дядька Игнат, повёз Николая и Владимира Пржевальских в Смоленск, где они отлично выдержали экзамен и были приняты во 2-й класс 7-го ноября 1849 года у них начался курс обучения[21].

Николай Пржевальский – первый европеец в глубинах Северного Тибета - i_004.jpg

Дом в Смоленске, напротив церкви Божьей Матери Олигирия, где жил Н. М. Пржевальский во время обучения в гимназии. Фото 1901–1905 годов

Жили они на ул. Армянской (ныне ул. Соболева) напротив церкви Божьей Матери Одигитрии в скромной квартирке во флигеле дома Шаршавицкого. Одигитриевская церковь – главная достопримечательность начала улицы Соболева – сохранилась до наших дней. Платили за флигель 2,5 рубля/мес., и за учёбу 5 рублей в год.

За ними присматривали дядька Игнат и кухарка, сестра няни. Так после домашнего обучения Николай и Володя поступили в Смоленскую гимназию. В гости к товарищам они никогда не ходили и кроме гимназии встречались с ними на крепостном валу, или Смоленской стене, куда дети с дядькой ходили поиграть и «ловить воробьёв». Недостаток сверстников в дошкольный период наложило на Николая характер отпечаток замкнутого человека, избегающего толпы и больших мероприятий в обществе. Про обучение в гимназии он писал:

«Вообще, вся тогдашняя система воспитания состояла в запугивании и зубрении от такого-то до такого-то слова. Тем не менее, науки было мало. А свободы много и гимназисты не выглядели такими стариками, как нынешние, не ходили в pince-nez или в очках и долго оставались детьми часто шумными и драчливыми. Летом я часто увлекался охотой, однако это не мешало мне заниматься чтением зоологических книг и книгах о путешествиях, которые выписывала мне мать»[22].

Состав гимназистов был разнообразный. Рядом с 10-ти летними мальчиками сидели 20-ти летние лентяи и повесы. Отношения между учениками и учителями было почти, как описано в произведении Помяловского «Очерки бурсы»[23]. Примерно такую же картину описывает и учившийся в гимназии учёный, соратник Пржевальского по Сибири Б. Дыбовский.

Николай Пржевальский – первый европеец в глубинах Северного Тибета - i_005.jpg

Смоленск. Классическая гимназия

По словам Пржевальского «дурной метод преподавания делал решительно невозможным, даже при сильном желании изучить, что-либо положительно. Из педагогов особенно выдавался в этом отношении Федотов, как говорили, бывший вольноотпущенный, который, невзирая на вероисповедание учеников, всех обращал в православие. Во время его класса постоянно человек пятнадцать были на коленях. Но особенно боялись мы инспектора Соколова, который по субботам сёк ребят для собственного удовольствия. Вообще вся тогдашняя система воспитания состояла в запугивании и зубрении…»

Николай Михайлович тепло вспоминал директора гимназии Лыкошина, он был мягким человеком, священника Доронина, доброго, умного, Домбровского – учителя истории; Дьяконова, преподававшего географию[24].

Николай Пржевальский – первый европеец в глубинах Северного Тибета - i_006.jpg

Гимназист России XIX века

Хотя дядя, учивший детей охоте, снабжал мальчиков боеприпасами, они постоянно чувствовали в них недостаток и хитро выходили из положения. Они часто вырезали старые дробинки из заборов, собирали свинцовую бумагу – чайную обёртку, и переплавляя на свечке, отливали себе пули[25].

Все эти и другие навыки пригодились Пржевальскому дальнейшем в путешествиях, где необходимо было «выживать».

Постоянное нахождение на природе положительно сказалось на характере будущего учёного путешественника и привило ему особое к ней отношение. Об этом авторитетно заметил крупнейший русский географ, многолетний руководитель ИРГО П. П. Семенов-Тян-Шанский:

«Всему высокому, всему прекрасному научился богато одарённый юноша в лоне матери-природы; ее непосредственному влиянию обязан он и нравственной чистотой, и детской простотой своей прекрасной души, и тонкой наблюдательностью своего ума, и своею неутомимой силою и энергией в борьбе с физическими и духовными препятствиями, и замечательным здоровьем души и тела, и беспредельной своею преданностью науке и отечеству. В течение всей дальнейшей своей жизни Н. М. Пржевальский не разорвал связи с своею Смоленской родиной, с тем дорогим ему уголком земли, где прошло его беззаботное детство, где природа в юношеские его годы выработала из него, почти без посторонней помощи, все то, что сделало его одним из самых выдающихся деятелей своего времени и своего Отечества»[26]

вернуться

18

Журнал «Русская старина»,1888 г. Том LX. Выпуски 10–12. Николай Михайлович Пржевальский, Автобиографический его рассказ. С. 529.

вернуться

19

Ввиду того, что дети рано остались без отца, мать решила устроить их в Императорский военно-сиротский дом, который с 19 февраля 1829 года был уравнён по своей организации с остальными кадетскими корпусами и наименован в честь своего основателя-цесаревича Павла Петровича – Павловским кадетским корпусом.

вернуться

20

Высочайшим рескриптом от 25.12.1849 года в Москве был создан Александринский сиротский кадетский корпус для 400 сирот штаб и обер-офицеров, а также военных и гражданских чиновников из потомственных дворян. Его директором стал Пётр Александрович Грессер.

вернуться

21

Там же.

вернуться

22

Там же. С. 530.

вернуться

23

Помяловский Н. Г. В «Очерках бурсы» изображены педагоги, которые ничем не лучше, чем тюремщики, или учебные заведения, которые хуже и страшнее каторжных домов.

вернуться

24

Там же.

вернуться

25

А. В. Зеленин. // Путешествия Н. М. Пржевальского.1899, С. 422.

вернуться

26

Из речи П. П. Семёнова-Тян-Шанского 9 ноября 1888 г.

3
{"b":"882830","o":1}