Литмир - Электронная Библиотека

Таблица 4. Гипомания и психопатическая личность

Динамика характера: Саморегуляция при психопатологии - img_4

Именно эти преувеличения, характеризующие гипоманиакальное состояние, отражают появление этого состояния в результате внутреннего давления побуждений (drivenness). Но вследствие этой подверженности внутренним влечениям гипоманиакальными чертами являются не только соответствующие преувеличенные черты психопата. Эта связь более сложная. Гипоманиакальные черты, независимо от степени их соответствия психопатическим, в какой-то мере оказываются осознанными, а психопатические черты — нет. В них заметны приложенные усилия, они искусственны, постоянно поражают наблюдателей своей «фальшью» и «претенциозностью» (Fenichel, 1948), в отличие от соответствующих черт психопата.

Тогда как психопатов можно сделать весьма вовлеченными, правда, эта вовлеченность бывает конкретной и не требует слишком больших затрат, гипоманиакальные личности сами исторгают поток шуток и развлекают окружающих. Психопаты ведут себя раскованно, часто — импульсивно, иногда — безрассудно. Гипоманиакальная личность не только более импульсивна, что, конечно же, верно; но вместе с тем у нее нет сознательных сомнений, она сознательно ведет себя крайне раскованно, иногда — разнузданно («Я буду делать то, что захочу!» — Freeman, 1976, р. 38). В своей импульсивности психопат действительно бесстрашен. Гипоманиакальность — это не просто более высокая степень психопатии; она предполагает наличие программы, в которой содержится бесстрашие («Нет ничего невозможного!»). Хотя психопат является многословным, гипоманиакальная личность еще легче справляется с неожиданными мыслями и побуждениями. Она сознательно отвергает любую потребность осмыслить что-то еще раз и утверждает, что вправе поступать таким образом.

Психолог, проводящий тест Роршаха, спрашивает, почему чернильное пятно кажется «ярким и красивым»; гипоманиакальный пациент отвечает: «Потому что мне хочется, чтобы оно было таким!» (Schafer, 1954, р. 254).

Есть и другое, очень важное, но несколько проблематичное выражение гипоманиакального типа вынужденной и осознанной спонтанности. Это субъективное восприятие самой спонтанности. Несмотря на явное свидетельство того, что спонтанность гипоманиакальной личности является вынужденной и осознанной (мы это уже отмечали ранее), она воспринимает себя в какой-то мере втянутой в действие «потоком» мыслей и импульсов.

Даже Кастенс, описывая побуждающую его (driven) программу в одном месте, в другом говорит об «ощущении импульсов, исходящих откуда-то извне моего (сознательного) „я“, которым невозможно сопротивляться». Он говорит: «Я могу смотреть просто так, совершенно бессмысленно, куда это меня приведет: к импульсу или действию» (Custence, 1952, р. 36).

Согласно клиническому отчету, маниакальный пациент Грейвс в этом отношении был более категоричным и более откровенным (1942, р. 504). Он описывает, как писал статьи «без каких бы то ни было умственных усилий… независимо от темы». Это заставляло его поражаться тому, что «его разум не просто передающее устройство».

На первый взгляд, это пассивное восприятие действия подтверждает биологическую теорию маниакального и гипоманиакального состояний. Иными словами, оно дает картину гиперспонтанности, не столько побуждаемой (driven) самим человеком, сколько порожденной потоком энергии, от которой человек должен как-то отделаться.

Здесь следует запомнить, что сниженное ощущение действия является важным аспектом любой формы психопатологии: как в ее пассивно-реактивной, так и в ригидной форме. Везде, где происходит ограничение волевого процесса, существует и потеря ощущения намерения действия или самого действия, и чем больше ослабляется воля, тем более сильным будет такое субъективное ощущение.

В особенности эта утрата субъективного ощущения действия заметна у импульсивных психопатов, которые тоже «все в движении». Психопат остро чувствует возможность получения выгоды и быстро превращает ее в действие, однако он с трудом осознает наличие намерения, содержащегося в этой остроте ощущения, или даже намерений, побуждающих его к действию. Наоборот, скорее всего, он скажет нам, что ему просто представилась возможность или появилось искушение («Как только я хочу со всем этим покончить, кто-то вкладывает оружие мне в руку»), что действие, которое последовало, ожидалось, даже требовалось совершить, т. е. оно было обусловлено обстоятельствами («Он сопротивлялся») или же подчинялось какой-то внутренней силе, которой было бесполезно сопротивляться («Все произошло… из-за того стресса» — Martin, 1991; «Я был совершенно сломлен» — Hevesi, 1991).

Нужно лишь представить себе, как наступает вынужденное (driven) усиление такого вида реактивности при гипоманиакальном ощущении быстрого действия. Что касается психопата, не он сам начинает совершать намеренные действия; это ситуация «вызывает у него повышение адреналина» и включает сразу мысль и действие. Что касается гипоманиакальной личности, побуждаемой (driven) к такой быстрой и немедленной реактивности, отметающей любые сомнения, с присущим ей пропорциональным снижением осознания действия и несомненно более сильным ощущением возбуждения, «адреналин» оказывает более мощное воздействие, и ее ощущение отличается заметным едва сдерживаемым потоком «извергающихся» идей и возможностей.

Гипоманиакальность и навязчиво-одержимый характер

Мы уже отмечали связь гипоманиакальности не только с психопатической личностью, но и с личностью навязчиво-одержимой. Эта связь подтверждается множеством клинических свидетельств, начиная с зарождения психоанализа (Abraham, 1924/ 1953). Наличие симптомов и характерные черты навязчивости и одержимости часто отмечалось у маниакально-депрессивных личностей, особенно в связи с эпизодами депрессии.

Например, Джон Кастенс, описывая свой образ мышления во время депрессии, сообщает: «Чем бы я ни занимался, я чувствовал, что должен сделать что-то еще. Я постоянно испытывал беспокойство» (Custance, 1952, р. 61). Это типичное ощущение одержимости. Кастенс также отмечает одержимое совершение ритуальных действий в целях предосторожности, чтобы, по его словам, умиротворить Сатану: «Каждую ночь я возносил Господу запоздалые молитвы, одно послание за другим, после чего выкуривал три ритуальные сигареты…» (р. 70–71). Действительно, у Кастенса сама депрессия оказалась результатом сильной и безжалостной (то есть одержимой) самокритики. Так, например, он говорит: «…моя совесть не дает мне покоя… Ни на мгновение я не могу забыть грязные поступки, которые мне приходилось совершать в жизни».

Очень похоже содержание маниакально-депрессивного психоза Алонсо Грейвса. Он говорит, что «всегда жил, критически относясь к себе» и что испытывал «ненависть к самому себе» (Graves, 1942, р. 689). Действительно, можно увидеть непосредственное выражение этой ненависти к самому себе, когда он сообщает о своей «трусости» при избегании им ответственности, о своем «презренном» рыдании (превращении в «плаксу») и т. п. (р. 144).

Но такие проявления характерных черт навязчивости не ограничиваются у этих людей периодами депрессии. По существу, в «нормальные» периоды, когда у людей не проявляется ни тяжелой депрессии, ни явно выраженной маниакальности или гипоманиакальности, у них часто проявляются характерные черты и симптомы навязчивой одержимости. Например, Грейвс, стиль письма которого, по сути, является педантичным, называет себя «педантичным стоическим человеком», «в чем-то высокопарным». В своей идее «сознательного разума» он называет себя «дисциплинированным, уравновешенным и трудолюбивым» (р. 665).

Этот последний эпитет «трудолюбивый» вызывает особый интерес. Ибо оказывается, что часто гипоманиакальным или маниакальным состояниям предшествует навязчиво-одержимое внутреннее побуждение (drivenness). Например, Грейвс, журналист, перед своими срывами периодически ссылается на свою амбициозность («чрезвычайно амбициозен») и свои усилия («достаточно большие, чтобы вызвать перенапряжение») для достижения «жизненных целей» (р. 608). Он говорит о том, как давит на него работа, о необходимости напряжения и концентрации сил, о том, как его «подгоняют» требования, предъявляемые его работой (р. 178), и о том, как это привело его к безумию.

31
{"b":"882618","o":1}