Киран хихикает себе под нос и наклоняется ко мне, чтобы заговорщически прошептать: — Кайри наслаждалась вниманием некоторых строителей, с которыми работал Гейб, и то, что ей, возможно, придется объяснять некоторые из этих действий дорогой мамочке и дорогому папочке, не идет ей на пользу.

Я стону и провожу рукой по лицу, когда она пожимает плечами, глядя на нас обоих, совершенно не раскаиваясь. — Мне насрать, что они думают о моих действиях. Это никого не касается, кроме меня самой. Я — Непривязанная, помнишь? Проблема в том, что мы пытаемся сделать вид, что все в Убежище так сплочены и счастливы быть здесь, и впутывание Генерала в это дело ни к чему хорошему не приведет. Ты предупредил Оли о том, что сейчас произойдет? Черт, неужели никто не подумал рассказать о нем ее узам? Потому что они даже не могут смириться с тем, что кто-то из нас косо смотрит на любого из ее Привязанных, не говоря уже о том, что Норт и Нокс окажутся в одной комнате с папой.

Я убираю руку от лица и смотрю на нее. — Я подумал об этом, очевидно, но что я должен делать? Сказать отцу, что ему запрещено приходить сюда? Ведь это было бы так просто сделать. Норт согласился пустить его сюда, чтобы дать последний отчет. Предполагается, что он пробудет здесь всего ночь или две. Этого будет достаточно, чтобы мы могли коротко помахать Оли перед его лицом, а затем продолжить жить своей жизнью.

Киран кивает, как будто я даю ему много патронов для последующих колкостей, а Кайри прижимает обе руки к вискам, как будто ее мучает огромная головная боль, хотя я сомневаюсь, что она может быть такой же сильной, как у меня.

— И как именно ты убедишь братьев Дрейвенов позволить их Привязанной находиться в одной комнате с Генералом без них? Потому что единственный способ помешать ее узам выйти наружу и вырвать его душу через ноздри, — это чтобы она не знала об их проблемах.

Киран переводит взгляд с Кайри на меня, а затем вмешивается. — Я не думаю, что нам придется беспокоиться о том, что Ноксу не все равно. Кажется, его вполне устраивает, что Оли делает что-либо, из-за чего ее могут убить, искалечить или похитить.

Я не так планировала вести этот разговор ни с кем из них, но все же пробормотал: — Возможно, это уже не так.

Они оба смотрят на меня, удивленные, и я пожимаю плечами. — Она спасла ему жизнь. Это включало в себя душевную связь, и они, похоже, нашли как-то общий язык.

Киран фыркает, как будто я рассказал отличную шутку, и снова хлопает меня по спине. — Конечно, конечно. Ноксу Дрейвену не наплевать на свою Привязанную. Я верю тебе, на сто процентов. Это определенно то, что здесь происходит, а не просто то, что он плохо соображал после, ну, знаешь, смерти.

Кайри, кажется, не решается спорить со мной, но пожимает плечами и оглядывает комнату, ее спина резко выпрямляется, когда ее взгляд падает на наших родителей, которые возвращаются в комнату. С ними Вивиан и Ансер, оба выглядят так, будто жевали кислый виноград, хотя я уверен, что внешний вид Ансера больше связан с тем, что не прошло и двадцати четырех часов после его выписки из медицинского центра.

— Да, все не может быть настолько плохо. У нас здесь все будет хорошо, — бормочет Кайри себе под нос, и я пожимаю плечами, потому что это не имеет значения. Нам придется поговорить с ними, хотим мы этого или нет.

Двери в учебный центр снова открываются, и Норт входит, подтверждая, что сегодняшний день будет для меня полным дерьмом.

Удивительно, но он не выглядит так, будто последние три дня провел на дне бутылки бурбона, на его лице не отражается ужасное похмелье, которое он, должно быть, испытывает. Его костюм безупречен, волосы зачесаны назад в очень структурированной манере члена городского совета, и только тонкая полоска черного дыма вокруг его запястья дает понять, что он, возможно, не так уж рад этой ситуации.

Киран снова наклоняется ко мне, чтобы прошептать: — Динь-динь, первый раунд.

Глава 7

Оли

Узнав, что родители Грифона находятся как в Убежище, так и в учебном центре Так, я отказываюсь от своих первоначальных планов отправиться туда, чтобы поработать над своим обучением. Я немного удивлена, что Грифон не упомянул о том, что мне удается не впускать его к себе в голову, но списала это на то, что он был занят.

Я чувствую себя неловко, немного не в своей тарелке из-за того, что мне даже мысль не приходила, что его родители все еще могут фигурировать в кадре. Я подумываю о том, чтобы вернуться в комнату Нокса и снова забраться к нему в постель, но полагаю, что, возможно, именно это и заставляет меня нервничать.

Мне нужно отдышаться, побыть в одиночестве и понять свою новую норму. Новую норму, когда все мои Привязанные на моей стороне, любят меня и защищают нас всех, независимо от того, кто придет за нами.

Поэтому вместо этого я одеваюсь и направляюсь на кухню, хотя еще слишком рано даже думать о еде. Я роюсь в шкафах, пока не нахожу все необходимое для приготовления блинчиков — моего утешительного блюда. Я никогда особо не умела готовить, но у меня остались приятные воспоминания о том, как мы с папой вставали рано утром по субботам и вместе пекли их, пока мама спала.

Я не уверена, выбил ли меня из колеи разговор с Ноксом о смерти родителей, но я нахожу, что успокаиваюсь, занимаясь простым приготовлением блинчиков. Они получаются практически идеальными, и пока я не заблужусь в собственных мыслях, они не сгорят.

Я готовлю слишком много для себя одной, поэтому нарезаю фрукты в качестве начинки и достаю мед и кленовый сироп, прежде чем обратиться к Гейбу и Атласу, чтобы узнать, не хотят ли они присоединиться ко мне.

Время близится к пяти утра, поэтому я не чувствую себя такой уж виноватой за то, что разбудила их. Никто из ребят, конечно, не возражает, и Атлас оказывается рядом со мной на кухне еще до того, как его глаза как следует открываются, его руки обхватывают мое лицо, когда он прижимает наши лбы друг к другу.

Он делает глубокий, глубокий вдох, прежде чем прошептать: — Пожалуйста, не исчезай так больше.

Я издаю небольшой смешок, в котором больше дыхания, чем сути, и бормочу ему в ответ: — Ты имеешь в виду часть про связь душ или ту, где я спала в чужой комнате?

Он бросает на меня язвительный взгляд, не отстраняясь, прекрасно понимая, что я намеренно не произношу имя Нокса, прежде чем пробормотать в ответ: — И то, и другое. Все это. Давай больше так не будем делать.

Я прижимаюсь к нему, чтобы обвить руками его талию, когда Гейб, наконец, выходит из своей комнаты, полуодетый и помятый после сна во всей своей красе. — Я никогда не скажу тебе, что это не повторится, потому что если с кем-то из вас снова что-то случится, именно это и произойдет. И я не сожалею об этом.

Атлас кивает, а затем отпускает меня с последним поцелуем, достаточно довольный, чтобы разделить меня с Гейбом, когда мой Перевертыш заключает меня в теплые объятия. Я глубоко вдыхаю, мои легкие наполняются его восхитительным ароматом, пока Атлас хватает тарелки с едой и подносит их к столу.

Гейб не чувствует необходимости спрашивать, почему я оказалась в комнате Нокса или почему была так готова пожертвовать собой ради него. Вместо этого он утыкается головой в изгиб моей шеи и просто наслаждается объятиями, прежде чем мы направляемся к столу.

Завтракать с ними двумя — это шумное и веселое занятие.

Они препираются друг с другом о строительстве и боевом мастерстве, а я с удовольствием набиваю свой рот, пока не чувствую, что мой желудок вот-вот взорвется. Использование Дара всегда оставляло меня голодной, и в последнее время я использую его чаще, чем когда-либо прежде. Даже когда моя тарелка медленно пустеет, я начинаю подумывать о том, что приготовить для себя еще раз, или, может быть, стоит сходить к шеф-повару?

Интересно, смогу ли я убедить его приготовить мне роллы с лобстером?

— Я думал, ты собираешься в учебный центр?