Едва я отключил «способность», как кровь водопадом хлынула из моего носа. Острая боль пронзила виски.
Я коротко осмотрелся. Перед нами возвышалось нечто темное и большое, с приветливо распахнутым люком над выдвижным трапом и светящейся чуть выше надписью:
«Сюда! Скорее!»
Мы в ангаре? И это настоящий звездолет? Разглядывать подробности некогда, нужно оценить обстановку.
Я уже слышу, как со звоном рикошетят от стальных створок пули, вижу, как Ангел пытается подняться на ноги после моего грубого броска, как Бестия и Лилит открыли ответный огонь по противнику. А еще все пространство вокруг заполнил истошный нечеловеческий крик нестерпимой боли. Я обернулся.
Калипсо!
Она лежала на спине и оглушительно кричала, в то время как стальные створки дверей многотонным усилием гидравлики пытаются разрубить ее тело в районе пояса пополам.
Я запаниковал. Первым моим порывом было схватить Калипсо за руки и потянуть, но стальные створки неумолимо сжимались и уже вошли в ее тело, словно кусачки, на добрых пять сантиметров с каждой стороны. Лужа темно-красной крови зловеще расползалась под ней.
– Немедленно прекрати! – закричал я в пустоту.
То, что на дверях не сработали сенсоры защитных систем, не позволявших им захлопнуться, если на пути следования створок находился какой-либо объект, говорило ровно об одном – кто-то «жмет кнопку» вручную.
– Дай мне ее вытащить! – практически умоляя, я сорвался на хрип.
Никакого ответа. В то время как продолжалась перестрелка между моей группой и противником сквозь медленно сужающуюся щель створок, я ничего не мог делать, кроме как сидеть у изголовья Калипсо и лихорадочно пытаться придумать способ ее спасти. Мой лоб покрыла холодная испарина, все тело содрогалось, а из глаз хлынули слезы, вливавшиеся в потоки шедшей из носа крови.
– Лазарь, – побелевшими дрожащими губами прохрипела Калипсо.
Она смотрела на меня дикими, обезумевшими глазами, в которых отчетливо читались боль, страх, отчаяние. Ее обычно такое красивое лицо сейчас казалось страшным от до неузнаваемости исказившей его гримасы. Створки безжалостно продолжали свое неумолимое движение. Кровь пульсирующими фонтанчиками раскрашивала пол, двери и стены. Еще немного и они перерубят ей позвоночник.
Стараясь сдержать собственный крик, казалось, переходящий в ультразвук, Калипсо отчаянно пыталась что-то мне сказать. Я обхватил ее голову руками, снял шлем и наклонился.
– Отправляйся… по координатам… – едва слышно прошептала она, прерываясь на кашель и стоны. – Найди моего мужа… Алекса Ким… расскажи… он поможет…
Большего Калипсо выдавить из себя не смогла. Она уже даже не кричала, а просто хрипела, выплевывая сгустки крови. С противным хрустом ломающегося позвоночника створки закончили свое движение. Внутренности Калипсо начали вываливаться наружу.
Я не мог пошевелиться. И лишь смотрел на ее лицо. Такого опустошения я не испытывал никогда. Я не смог ей помочь. Как ни старался быть безупречным, я вновь допустил ошибку.
– Больно, – прошептала она.
Не знаю, каким образом, но она продолжала жить, разрубленная, с вывалившимися на пол кишками и остановившимся сердцем. Видимо, скафандр справлялся с поддержанием жизни куда лучше, чем я когда-либо мог представить. Но обезболивающее, похоже, в нем давно закончилось.
– Лазарь…
Я поднял глаза. Голос Ангел звучал глухо, как будто исходил откуда-то издалека. Или это в моих ушах просто так сильно звенит? Стараясь не смотреть на искалеченную женщину, Ангел с побелевшим лицом и слезами на глазах протянула мне руку.
– Нужно уходить, Лазарь, – произнесла она. – Пойдем, я тебя очень прошу. Вставай, пожалуйста.
– Да, – чужим голосом выдавил я.
– Больно, – продолжала шептать Калипсо, хотя по опустошенным глазам я мог догадаться, что разум ее уже покинул. – Больно…
Я не смог ее спасти. Единственное, что я теперь могу сделать – оказать ей последнюю услугу. Дрожащей непослушной рукой я разложил Тор в боевой режим и поднес дуло к ее виску. Затем медленно наклонился и нежно поцеловал окровавленные губы в последний раз.
Щелк!
ГЛАВА 5
Ангел вела меня за руку, словно малолетнего ребенка, а я едва передвигал ноги. Прозвучал глухой взрыв. Мы невольно пригнулись. Я обернулся. Противник использовал тяжелое оружие на стальных дверях, но створки выдержали, лишь слегка погнулись. Однако, сколько еще ракет в запасе у врага, мы не знали. А может и лазерный резак найдется. В конце концов, наш таинственный «друг», тот самый, что разрезал Калипсо пополам и чуть не обрек нас с Ангел на смерть, наверняка им всячески препятствовал. Но противник, пусть малыми, редкими группами, но все же пробирался дальше. Значит, средство преодоления таких препятствий у него в наличии. Единственное – двери в ангар значительно крепче тех, что делили секции коридора. Есть надежда, что неприятель провозиться с ними чуть дольше.
Но мысли мои сейчас крутились вокруг нашего «друга».
«Клянусь, однажды я доберусь до этой твари, и тогда муки Калипсо покажутся ему шоколадом, – думал я. – Буду рвать его плоть кусочек за кусочком, стараясь продлить мучения как можно дольше, прежде чем он испустит свой поганый дух!»
«Я убивал, но смерти я не видел» – вспомнились мне вдруг слова песни из очень древнего приключенческого фильма.
Сегодня я впервые увидел смерть. В самой уродливой форме. Нас всю жизнь учили убивать, и мы на этом поприще очень преуспели. Сегодняшние боестолкновения это доказали. Но хотим ли мы этим заниматься? А нас и не спрашивали. Однако до сего дня это больше походило на соревновательную игру. А теперь я даже не знаю. Пожалуй, сейчас я хочу убить лишь одного человека, и на этом все.
Ангел провела меня по ступеням выдвижного трапа звездолета в люк. В любое другое время я был бы просто в восторге. Мы часто летали на космолетах в симуляциях. Научились неплохо пилотировать. Но я никогда в жизни не ступал на борт настоящего.
Однако сейчас мне было все равно. Я словно в тумане. Голова раскалывается, обезболивающее не помогает. Хочется просто упасть и отрубиться на сутки минимум. Но самый долгий день в моей жизни еще не закончился.
Когда мы прошли в шлюзовой отсек, Ангел со знанием дела переключила рычаги. Трап с тихим жужжанием втянулся, а люк с предупреждающим звуком плотно захлопнулся. Мы оказались в полной темноте, и я даже сам не заметил, как на автомате перевел линзы в режим ночного зрения.
Мы прошли дальше через короткий переход и оказались на капитанском мостике. Убранство мне знакомо. Похоже, мы попали на борт звездолета класса Сумрак, модель 99.
Предназначение: скрытное проникновение и высадка малой группы десанта в зонах проведения военных операций, тыловых частях противника и вражеских кораблях. Высокая скорость и маневренность, среднее вооружение, высочайший уровень маскировки. Именно на таких мы тренировались в симуляциях.
Капитанский мостик на четыре члена экипажа (правда, тут почему-то находилось пять кресел, может, новая модель?). Далее по направлению к хвосту – арсенал, совмещенный с местами для отдыха камбуз и тамбур. В тамбуре пять клинкетов. Четыре по бокам, ведущие в каюты, один ведет в хвост, где размещались грузовой отсек с парковкой десантного вездехода и камера временного заключения. Все технические отсеки с ядром варп-двигателя находились на нижней палубе, спуститься на которую можно через люк с капитанского мостика.
Не счесть, сколько бессонных ночей мы с Ангел провели, делясь мечтами о том, как однажды будем летать на Сумраке меж звезд на задания. А может даже полностью свободные отправимся, куда захотим. Что ж, мечты сбываются.
Капитанский мостик имел форму эллипса с плавно сужающимися к потолку бортами. Достаточно просторный, чтобы не толкаться, но в то же время компактный, даже можно сказать, уютный. Внутренняя обшивка из гладкого сплава имела приятный глазу оттенок индиго с металлическим отблеском. Пять регулируемых во всех плоскостях кресел бежевого цвета расположены клином вдоль бортов. Каждое кресло снабжено индивидуальным бортовым компьютером с голографическими мониторами и консолями управления. Сейчас отключены. В центре свободный пятачок с раздвижным люком, ведущем на нижнюю палубу. Лобовых иллюминаторов нет, впрочем, как и боковых, но при активации появляется большой объемный экран, на который можно вывести картинку любой точки вокруг корабля с возможностью приближения-отдаления-записи или даже голограмму подробной галактической карты.
