Вяз укоризненно покачал кроной.
– Ты никогда не должна интересоваться его делами. Неуместное любопытство даже среди людей до добра не доводит. Здесь же это просто опасно. Потому что в этом мире ты рискуешь уже не жизнью, а кое-чем посерьезнее.
– Что же может быть серьезнее жизни? Или ты имеешь в виду все эти перерождения, о которых говорил Мастер?
– Это тоже. Но самое страшное – это не потеря жизни, и даже не возврат ее в какой-нибудь мерзкой форме. А бесконечно долгая жизнь, которая сродни смерти.
Например, пребывание в демоническом пламени Раш. Это совсем не тот обычный, земной огонь, с которым ты так быстро сошлась характерами. Демоническое пламя для того и создано, чтобы беспрерывно терзать плоть, не давая ей отдыха ни днем, ни ночью. Хотя есть и другие, не менее ужасные вещи. Взять, к примеру, тот случай с инквизитором, который так увлекся работой, что не сразу понял, на кого надел испанский сапог. – Вяз пошелестел листьями, весьма похоже изображая смех.
– Разумеется, любой представитель невидимого мира мог безо всякого труда этот сапог скинуть. И даже в точности воссоздать поврежденную конечность – хотя лично я предпочел бы взять новое тело. Но инквизитор был груб, ужасно груб с принцем Света. А эльфы, как тебе известно, не терпят грубости и насилия. Теперь инквизитор обречен жить вечно, обутый в тот самый сапог. Представь себе, принц даже даровал ему вечную молодость, чтобы мышцы и кости не утратили чувствительность со временем.
– Прекрати! Я сейчас упаду в обморок!
– С удовольствием поддержу тебя, милая! Но разве ты пришла ко мне не для того, чтобы тренировать свой дух? А сама готова потерять сознание от невинной истории.
– Ничего себе невинная! – Джен бросила на ствол дерева испепеляющий взгляд и с возмущением отвернулась. – Однако я не поняла одного. Что понадобилось принцу в обществе инквизитора? Точнее, как он вообще туда попал?
– А вот это как раз то, о чем я тебе говорил. Принца привело во дворец епископа обычное любопытство.
– Расплачиваться за которое пришлось епископу. Хотя, конечно, и сам он хорош…
– Отсюда вывод: никогда не хами незнакомцу. Он может оказаться крутым парнем, и пара минут отрыва обернется годами ада. Неплохо сказано, а? Впрочем, епископ получил по заслугам. Принц же, вернувшись домой, созвал Совет и прекратил инквизицию.
– Ты это серьезно? И каким же образом ему это удалось?
– Самым простым. Он послал своих агентов во все земли, пораженные этой заразой, и они устроили там мятежи, революции и все в таком роде. Это общеизвестная практика, могла бы и не спрашивать.
– Так значит, все это – дело рук эльфов, и эпохой Возрождения мы обязаны им? А как же их политика невмешательства в дела людей?
– На этот раз им пришлось сделать исключение. Святейшие инквизиторы обозлили подземных жителей, и они готовы были восстать. Собственно, из-за этого принц и отправился на разведку. Ты представляешь, что стало бы с вашим миром, если бы тролли и гномы пошли на него войной и захватили власть в свои руки?
– Честно говоря, не очень, учитывая, что и тех, и других я знаю только по фильмам и детским сказкам.
Ее собеседник «вздохнул» – легкий ветерок, поднятый его листьями, пробежал снизу вверх, мягко задевая девушку.
– В нашем мире нет фильмов, но сказки я очень люблю. Поверь, в жизни все гораздо хуже. Гномы отличаются почти немыслимой жестокостью, когда дело касается их богатств. А тролли, в придачу к этому, дьявольски хитры и могут легко принять любой облик – и человека, и зверя. Разумеется, люди тоже обладают умом и хитростью, и у них много самого изощренного оружия, но, согласись, трудно воевать с противником, если не знаешь, кто он. Представь, каково бы вам пришлось, если бы тролли заняли посты министров, президентов, королей и судей, а об этом никто даже не подозревал?
Джен тут же представила себе старого судью, равнодушно осудившего ее на двадцать лет ада, за нелепое преступление, которое и совершить –то она не могла, и содрогнулась.
– А ты уверен, что тролли не победили? Может, некоторые из них все же проникли в наш мир?
– Это вряд ли, девушка. Агенты тут же донесли бы об этом принцу
– Возможно. – Джен задумчиво свела брови. – Но откуда об этом смог бы узнать ты?
– Я лишен возможности двигаться, но никто не отнимал у меня слух.
– И много ты слышишь в этом лесу?
– Почти все, что происходит в мире. Эльфы, знаешь ли, отличаются словоохотливостью. Да и чем им еще заниматься, как не слухами и интригами? Хлеб насущный им не нужен. Ваши земные богатства тоже.
– Подожди, подожди. Уж не хочешь ли ты сказать, что за то время, пока здесь находишься, ты успел достаточно изучить эльфов и знаешь, в чем их сила и слабость?
Джен показалось, что она явственно слышит раскатистый мужской смех прямо у себя в голове.
– Допустим, так оно и есть. Но почему это тебя интересует?
Девушка потупила взор, и, к ее чести, даже слегка покраснела.
– Могу я надеяться, что этот разговор останется между нами?
– Я человек, несмотря на то, что ты видишь. И все еще рыцарь. Ты можешь быть спокойна за свои тайны.
Девушка вздохнула.
– Дело в том, что мне очень нравится Повелитель. Но я никак не могу пробиться через его защиту. Сначала все вроде бы идет хорошо, я чувствую, что тоже нравлюсь ему. И по его обращению со мной можно подумать…
– Что он мужчина? Ты напрасно обольщаешь себя надеждой, Сина. Эльфы не знают любви, и наш Повелитель не исключение. Хотя созданная им телесная оболочка и светские манеры не одну тебя ввели в заблуждение. Он великий художник, наш принц, а равных ему по силе ума не так уж много сыщется во Вселенной.
– Ну и что же мне делать? – жалобным голоском поинтересовалась Джен.
– По отношению к нему – ничего. Будь послушной ученицей, в точности исполняй приказы, и он будет щедр с тобою, а, возможно, и добр. Но для любви найди себе мужчину.
– Такого, как ты? – выпалила Джен и смутилась. Не очень-то красиво с ее стороны напоминать о его положении.
– Надеюсь, я не всегда буду таким, – не обиделся Гермий. – И еще больше надеюсь, что мне выпадет счастье узнать тебя по-другому, так, как мужчина узнает женщину. Ты прекрасна, как свет зари, Сина. И даже в этом облике я испытываю, глядя на тебя, желание. Такого со мной не было с самого дня моего заточения.
– А много ли ты видел здесь женщин? – Джен с подозрением прищурилась, в то время как руки сами потянулись к бокам.
– Не так уж много, как хотелось бы, – скорбно признал великан. – Но вполне достаточно, чтобы понять: ты – само совершенство. Редчайший перл и лучшее из всех творений Мастера. – Ветви дерева устремились к ней, оплетая талию и нежно касаясь листьями обнаженной кожи. Ей было приятно и немного щекотно, кулачки сами собой разжались.
– Спасибо, мне радостно это слышать, но ты ошибся. Я – не его творение. Я родилась в совершенно другом мире, причем без всякого участия Мастера. Мы и знакомы-то с ним не более месяца.
– Неужели ты до сих пор ничего не поняла, девушка? – в бархатном голосе, звучащем у нее в мозгу, Джен уловила сожаление. Или это был упрек?
– Жизнь, для которой ты была рождена в другом мире, закончилась. У тебя ведь раньше было другое имя?
Она молча кивнула головой.
– Девушки, которая жила там и носила это имя, больше нет. Твое новое тело создал Повелитель, переселив в него твою душу при помощи Силы.
– Ты хочешь сказать, что прежняя Джен умерла?!
– Стоит ли огорчаться из-за этого, если живешь снова.
– Кажется, теперь я понимаю, – пробормотала Джен внезапно упавшим голосом. – Эти стихи…
– Какие стихи?
– Те, что были начертаны на стене в «отстойнике»:
«Тот родится к жизни новой,
Кто с любовью примет смерть…»
– «Ждет свободных край суровый – тех, кто должен умереть», – закончил за нее вяз.
– Но откуда?..
– Откуда я знаю эти слова? Я же говорил тебе, Сина, что ты не единственная, кого Мастер Снов перенес в этот мир.