— Вовсе нет. Все дело в том, что ты угощал меня запеченными устрицами, хотя прекрасно знаешь, как я их ненавижу.

Сделав это странное заявление, Люсьен вскочил на ноги и направился к двери. Он побьет Адриана на его собственном поле и, вместо того чтобы тратить недели и месяцы на джентльменские ухаживания для получения денег, попросту выкрадет их, как заправский воришка!

Когда Микаэла вернулась домой, Люсьен уже ушел. Хотя она испытала заметное облегчение, ей не терпелось узнать, что же все-таки произошло между дедом и внуком. Но сколько она ни донимала расспросами Вэнса и Хайрама, оба молчали. Выяснить ей удалось только, что Адриан с Люсьеном не виделись уже пять лет.

Как оказалось, Адриан тоже не был расположен к разговорам — он сидел в гостиной, не сводя глаз с портрета жены и потягивая сироп, который всегда пил перед тем, как отправиться спать. Судя по всему, старик тяжело переживал стычку с внуком, и Микаэла от души посочувствовала ему. Она и сама никак не могла прийти в себя после инцидента в спальне.

Пожелав хозяину дома спокойной ночи, Микаэла поднялась к себе; но едва она открыла дверь, как кто-то крепко схватил ее и зажал ей рот платком. Микаэла сопротивлялась, как дикая кошка, но все было тщетно: вскоре она оказалась завернутой в простыню, как кукла.

Ей не составило труда догадаться, кто это орудует: прикосновение этого человека она распознала бы мгновенно. Разумеется, теперь он утащит ее к себе на корабль, чтобы подвергнуть пыткам. Животное!

Микаэла яростно извивалась, пытаясь освободиться, ко Люсьен, зловеще улыбаясь, перекинул ее, как тюк, через плечо и легонько хлопнул по заднице.

— Успокойся, и побыстрее, — угрожающе прошептал он.

Хорошенькое дело — успокойся! Как тут успокоишься, когда знаешь, что тебя ждет?

Выйдя через балконную дверь, Люсьен двинулся вниз по лестнице, время от времени останавливаясь, что поправить свою извивающуюся ношу. Жаль только, он не увидит Адриана в момент, когда тот узнает, что поставленный им капкан захлопнулся.

При виде Люсьена с живым грузом на плече Вэнс недоуменно поднял брови:

— Эй, послушай, что это ты задумал?

— Скоро узнаешь. — Люсьен взгромоздил пленницу на сиденье экипажа и, забравшись следом, дернул за вожжи. Лошади пошли рысью.

— Ты что, совсем рехнулся? Думаешь, эти дурацкие шутки сойдут тебе с рук?

— Лучше бы ты спросил, как это Адриану удалось довести меня до такого состояния, — хладнокровно парировал Люсьен.

— И как же? — Вэнсу явно не нравилась эта авантюра.

— Потом расскажу. — Люсьен криво усмехнулся, понуждая лошадей бежать быстрее.

Когда они добрались до пристани, Люсьен спрыгнул на землю и снова взвалил пленницу на плечо, а затем в сопровождении Вэнса поднялся по трапу и сразу направился к себе в каюту. Здесь он швырнул Микаэлу на кровать, резко повернулдя и, чуть не сбив с ног Вэнса, вышел в коридор.

— Да объясни же ты наконец, что все это значит?! — Недоумение Вэнса все росло.

Отведя приятеля подальше от предусмотрительно запертой двери, Люсьен неспешно обрисовал положение:

— Дед решил женить меня на Микаэле, а иначе наследства мне не видать как своих ушей. Старый мошенник переписал на нее завещание.

— Она знает? — заморгал глазами Вэнс.

— Пока нет, и не узнает до тех пор, пока я не решу, что пришло время все ей рассказать. — Люсьен подмигнул приятелю. — Адриан хочет, чтобы я по всем правилам начал ухаживать за ней.

— Если она заподозрит, что ты женишься на ней, только чтобы вернуть наследство, нелегко будет убедить ее, что тобой движут благородные намерения. — Вэнс пристально посмотрел на Люсьена.

— Именно так — Адриан все рассчитал. Он полагает, что, если я начну ухаживать за Микаэлой, у меня просто не останется времени на то, чтобы, увиваясь за юбками, продолжать позорить семейное имя. Старик думает, что загнал меня в угол: он хочет, чтобы я оставил морскую торговлю и взялся за плантацию.

Вэнс рассмеялся:

— А что, старику надо отдать должное. Возраст возрастом, а ум у него по-прежнему как стальной капкан.

— Ну, это мы еще посмотрим. — Люсьен оглянулся на запертую дверь. — Через два дня я отплываю в Вест-Индию с грузом на борту, и у меня нет времени на всякие там ухаживания и реверансы. Из этого следует, что по его правилам я играть не могу и не буду.

— О Господи, но что ты все-таки задумал? — Вэнс подозрительно посмотрел на друга.

— Речь идет не о том, что задумал, — поправил его Люсьен. — Важно то, что предстоит сделать тебе.

— Мне? — Вэнс покачал головой. — Нет уж, меня от этого дела уволь.

— Как капитан корабля, ты имеешь законное право венчать на борту — именно это ты и сделаешь сегодня же. Я соглашусь взять Микаэлу в жены, но это и все — дальше старику манипулировать собой я не позволю.

— Шутишь? Это ведь не спектакль. Речь идет о брачных узах. Об узах, Люсьен, — отныне и до гробовой доски.

— Не далее как завтра я представлю жену Адриану, и наследство снова станет моим. Но и отказываться от моря только потому, что старик хочет привязать меня к земле, я не намерен.

— А ты не думаешь, что девушке все это может не понравиться?

Не понравиться? Да она всеми силами будет сопротивляться замужеству, так что он даже и не собирается спрашивать ее согласия. Наверняка Микаэла Бог знает что о нем думает, особенно после того, как Адриан напичкал ее всеми этими милыми подробностями его биографии.

— После принесения клятвы верности Микаэла вольна делать все, что ей заблагорассудится. В конце концов этот брак всего лишь условность.

— Правильнее было бы сказать, всего лишь безумие, — уточнил Вэнс. — К тому же мои права вступают в силу, только когда корабль находится в плавании. А мы, заметь, пока еще не в открытом море.

— Ничего, скоро мы там будем, — нахально усмехнулся Люсьен. — Я отдаю команду поднять якорь. Вэнс шутливо погрозил ему пальцем:

— Если ты действительно собираешься осуществить этот безумный план, смотри, у тебя появляется шанс стать жертвой тигрицы. Микаэла Рушар не похожа на женщину, склонную покорно следовать тому, что ей предписывают. Иначе она никогда бы не пробралась на корабль, а оттуда — в большой мир. Весьма вероятно, все как раз началось с того, что кто-то хотел заставить ее сделать нечто не пришедшееся ей по душе, а она выскочила из ловушки. Почему бы ей не проделать то же самое с тобой?

Люсьен равнодушно пожал плечами:

— Повторяю, после клятвы верности пусть выходит за меня, а потом делает что хочет. На мой взгляд, такое соглашение ничуть не ущемляет ее свободы.

— Все же я бы не стал рисковать и решать за нее, — предостерегающе сказал Вэнс, — характер у этой девушки ничуть не слабее твоего. Ты можешь совершить непоправимую ошибку.

Однако у Люсьена не было никакой охоты вступать в полемику с кем бы то ни было. Чем скорее все закончится, тем лучше. Пусть Микаэла брыкается как угодно, женой его она станет непременно, и тогда дед наконец оставит его в покое.

Люсьен вернулся в каюту и начал приготовления к свадебной церемонии — или, лучше сказать, к войне, так как Микаэла ринулась в бой, едва он распеленал простыню.

— Да как вы смеете! — прошипела она. — Немедленно развяжите меня, иначе я все расскажу Адриану и тогда…

Люсьен только отмахнулся.

— Дед больше всего хочет, чтобы мы поженились, вот мы и женимся, — хладнокровно заметил он.

Изумление Микаэлы почти мгновенно сменилось яростным потоком слов.

— Никому не позволено командовать мной, — сверкая зелеными глазами, выпалила Микаэла, — а уж такому чудовищу, как вы, и подавно! И никакой муж мне не нужен и не будет нужен никогда!

Сдерживая улыбку, Люсьен некоторое время смотрел на ее бурно вздымающуюся грудь, а потом шагнул вперед, заставив Микаэлу поспешно отступить и прижаться к стене.

— Вот, значит, как? А человека, который вовсе не собирается командовать, как вы изволили выразиться, тоже в мужья не возьмете? Представьте, ничего в вашей жизни, кроме имени, не изменится, — спокойно продолжал он. — У вас будет полная свобода и достаточно денег. К тому же этот брак защитит вас от мужчин, у которых могут возникнуть определенные планы.