Келп застонал.

«Еще кое-что», - сказал Виктор. «На это было прекрасно смотреть».

«Виктор,» - сказал Келп.». Окажи мне одну услугу. Не говори этого Дортмундеру.

Виктор посмотрел на него. - «Нет?»

«Он бы не понял», - сказал Келп.

«О». - Виктор снова выглянул в лобовое стекло. «Интересно, насколько там глубоко», - сказал он.

«Почему?»

«Ну, может быть, мы могли бы доплыть до него и забрать остальные деньги».

Келп одарил его довольной улыбкой. «Ты прав», - сказал он. «Если не сегодня, то, может быть, когда-нибудь, когда будет светить солнце».

«И так теплее».

«Правильно».

«Если только, — сказал Виктор, — кто-нибудь другой не увидит это там и не сообщит».

«Послушайте», - сказал Келп, снова хмуро глядя в лобовое стекло. «На пирсе кто-то был».

«Там было?»

«Рыбак в желтом плаще».

«Я его не видел».

«Нам лучше взглянуть».

Они вдвоем вышли из машины и пошли под дождем на пирс. Келп выглянул за край и увидел человека в желтом плаще, взбирающегося по лесам вдоль борта. «Позволь мне помочь тебе», - позвал он и опустился на колени, чтобы протянуть к нему руку.

Рыбак поднял голову. На его лице отразилось изумление. Он сказал: «Вы не поверите, что произошло. Я сам в это не верю».

Келп помог ему взобраться на пирс. «Мы видели, как это произошло», - сказал он. «Сбежавший трейлер».

«Оно просто подошло вплотную, — сказал рыбак, — и выбросило меня в океан. Потерял стул, потерял снасти, черт возьми, чуть не потерял самого себя».

«Ты все равно оставил свою шляпу», - указал Виктор. «Завязанную у меня под подбородком», - сказал рыбак. «В этой штуке кто-нибудь был?»

«Нет, он был пуст», - сказал Келп.

Рыбак посмотрел на себя сверху вниз. «Моя жена сказала мне», - сказал он. «Она сказала, что сегодня не тот день, чтобы ловить рыбу. Будь я проклят, если на этот раз она оказалась не права».

«Просто чтобы ты не пострадал», - сказал Келп.

«Больно?» Рыбак ухмыльнулся. «Послушай», - сказал он. «Я выхожу из этого с такой историей о рыбе, что вам просто не переплюнуть. Мне было бы все равно, даже если бы я из-за этого сломал ногу».

«Ты этого не делал, не так ли?» Спросил Виктор.

Рыбак топнул ногами в ботинках по доскам пирса; они захлюпали. «Черт возьми, нет», - сказал он. «В отличной форме». Он чихнул. «За исключением того, что я действительно думаю, что заболеваю пневмонией».

«Может быть, тебе стоит вернуться домой», - сказал Келп. «Надень что-нибудь сухое».

«Бурбон», - сказал рыбак. «Это то, что мне нужно». Он отвел взгляд в конец пирса. «Самое ужасное, что я когда-либо видел», - сказал он, снова чихнул и ушел, качая головой.

«Давайте посмотрим», - сказал Келп. Они с Виктором дошли до конца пирса и уставились вниз, на забрызганную дождем воду. «Я этого не вижу», - сказал Келп.

«Вот оно. Видишь?»

Келп посмотрел туда, куда показывал Виктор. «Точно», - сказал он, мельком увидев что-то похожее на бело-голубого кита там, внизу, в воде. Затем он нахмурился, вглядываясь в него, и сказал: «Эй, он движется».

«Так и есть?»

Секунд десять они молча щурились, а потом Виктор сказал: «Ты прав. Это подводное течение уносит все прочь».

«Я в это не верю», - сказал Келп.

Виктор оглянулся на берег. «А вот и остальные», - сказал он.

Келп неохотно обернулся и увидел, как остальные пятеро выходят из фургона. Они вышли на пирс, Дортмундер впереди. Келп натянул на лицо болезненную улыбку и стал ждать.

Дортмундер подошел и заглянул в воду. «Я не думаю, что вы двое пришли сюда загорать», - сказал он.

«Нет», - сказал Келп.

Дортмундер кивнул на воду. «Оно попало туда, верно?»

«Это верно», - сказал Келп. «Вы можете видеть это…» Он указал, затем нахмурился. «Нет, вы больше не можете».

Виктор сказал: «Оно движется».

«Движется», - эхом повторил Дортмундер.

«Спускаясь с холма,». сказал Виктор,». ветер снова захлопнул двери. Я не думаю, что он полностью герметичен, но закрыт довольно хорошо, и в нем должно быть ровно столько воздуха, чтобы сделать его достаточно плавучим, чтобы не застрять в грязи или песке на дне. Значит, его перемещает подводное течение.»

К этому времени подошли остальные. Мэй спросила: «Ты хочешь сказать, что это проходит?»

«Это верно», - сказал Виктор.

Келп почувствовал, что Дортмундер смотрит на него, но не подал виду. Вместо этого он продолжал смотреть в воду.

Мама Марча спросила: «Куда это ты направляешься?»

«Франция», - сказал Дортмундер.

Герман сказал: «Ты хочешь сказать, что все пропало навсегда? После всей этой работы?»

«Ну, мы все равно получили часть денег», - сказал Келп и снова огляделся с болезненной улыбкой на лице. Но Дортмундер уже уходил по пирсу в сторону берега. Один за другим остальные последовали за ним, а вокруг лил дождь.

31

«Двадцать три тысячи восемьсот двадцать долларов», - сказал Дортмундер и чихнул.

Они все были в квартире, его и Мэй. Все переоделись, причем Мэй и мама Марча были в одежде, принадлежащей Мэй, а все пятеро мужчин — в одежде Дортмундера. Кроме того, все они чихали, и Мэй заварила много чая с добавлением виски.

«Двадцать три, почти двадцать четыре тысячи», - бодро сказал Келп. «Могло быть и хуже».

«Да», - сказал Дортмундер. «Это могли быть деньги Конфедерации».

Марч чихнул и спросил: «Сколько это стоит за штуку?»

Дортмундер сказал: «Сначала мы расплачиваемся с финансистом. Получается восемь тысяч, остается пятнадцать тысяч восемьсот двадцать. Делим на семь, получается две тысячи двести шестьдесят баксов за штуку».

Марч скривился, как будто от чего-то дурно пахло. «Две тысячи долларов? Это все?»

Мама Германа и Марча одновременно чихнула.

«Мы потратим больше на медицинские счета», - сказал Дортмундер.

Виктор сказал: «Тем не менее, мы выполнили работу, вы должны это признать. Вы не можете назвать это провалом».

«Я могу, если захочу», - сказал Дортмундер.

«Выпей еще чаю», - сказала Мэй.

Келп чихнул.

«Две тысячи долларов», - сказал Герман и высморкался. «Я столько пролил».

Они все были в гостиной, сидели вокруг денег, обугленных купюр, мокрых купюр и хороших купюр, сложенных разными стопками на кофейном столике. В квартире было тепло и сухо, но из спальни доносился запах мокрой одежды и катастрофы.

Мама Марча вздохнула. «Мне придется снова начать носить этот бандаж», - сказала она.

«Ты его потеряла», - обвиняющим тоном сказал ей сын. «Ты оставила его в банке».

«Значит, мы купим новый».

«Еще один расход».

«Что ж,» - сказал Келп, — я думаю, мы можем с таким же успехом разделить добычу и разойтись по домам».

«Делим добычу», - эхом повторил Дортмундер и посмотрел на бумагу на кофейном столике. «У тебя есть глазная пипетка?»

«Все не так уж плохо», - сказал Келп. «Мы вышли из этого не с пустыми руками».

Виктор поднялся на ноги, потянулся и сказал: «Я полагаю, это было бы больше похоже на празднование, если бы мы получили остальные деньги».

Дортмундер кивнул. «Можно и так сказать».

Они разделили наличные и ушли, каждый пообещав вернуть одолженную одежду и забрать свою. Предоставленные сами себе, Дортмундер и Мэй сидели на диване и смотрели на четыре тысячи пятьсот двадцать долларов, оставшиеся на кофейном столике. Они вздохнули. Дортмундер сказал: «Что ж, должен признать, это дало мне пищу для размышлений».

«Самое худшее в простуде, — сказала Мэй, — это то, какой вкус она придает сигаретам». Она вынула уголек из уголка рта и бросила его в пепельницу, но новую зажигать не стала. «Хочешь еще чаю?»

«У меня еще есть немного». Он отхлебнул чая и нахмурился. «Каково процентное содержание чая и виски в этой штуке?»

«Примерно пополам».

Он отпил еще немного. Теплый пар вился вокруг его ноздрей. «Тебе лучше заварить еще одну кастрюлю», - сказал он.

Она кивнула, начиная улыбаться. «Верно», - сказала она.