– Ну хорошо… – перебила меня Серая Мышка. – Троллейбус все равно ушел… Что вы хотите от меня узнать?

– Давайте пройдем вон в то заведение, – предложила я, – если вы, конечно, не возражаете…

Чего бы ей было возражать, если я приглашала ее в крошечную уличную пивную забегаловку, отгороженную от тротуара всего лишь несколькими жалкими стойками, соединенными тоненькими цепочками?

Серая Мышка выразительно взглянула на часы и сказала:

– Ну… только если минут на пять, не больше…

– Конечно-конечно, – уверила ее я, и мы направились за цепочки уличного пивбара. Усевшись за чистенький дощатый столик, я спросила: – Пиво будете?

Серая Мышка отрицательно помотала головой. Еще бы! Разве мышки пьют пиво? Они грызут хлебные корочки и заплесневелые ломтики сыра. Я сделала рукой характерный жест отказа официанту, лениво жующему бутерброд с красной рыбой. Парень, довольный тем, что не надо прерывать трапезу, радостно кивнул и куснул свой бутерброд так, что стянул с хлеба в рот сразу всю рыбную пластинку.

– Вообще-то вы совершенно случайно обратились по адресу. Я как раз работаю в отделе, занимающемся добавками, способствующими улучшению работы желудочно-кишечного тракта, поэтому могу дать вам вполне профессиональную консультацию, – пропищала воспитанная Мышка.

Я сама удивилась тому, насколько точно попала в цель, и решила от пищевых добавок поскорее перейти к интересующему меня вопросу.

– Понимаете, девушка… Можно узнать, как вас зовут?

– Дарьей.

– Чудесное имя, Дашенька! Так вот! Все дело в том, что на самом деле меня мало интересуют добавки…

Серая Мышка тут же вскочила со стула с целью бежать от подозрительно навязавшейся ей особы куда глаза глядят. Хорошо, что в тесном уличном баре столики стояли так плотно, что перегородили ей дорогу к отступлению, а то только бы я ее и видела.

– Да не пугайтесь вы так, – почти с натуральной горечью в голосе сказала я. – Когда узнаете, в чем дело, то, скорее всего, даже пожалеете меня. – И, тяжко вздохнув, добавила: – Случившееся со мной куда серьезнее рефлюкс-гастрита.

Чувствовалось, что Серая Мышка хотела крикнуть: «Наплевать мне на то, что с вами случилось!», но ей помешала все та же воспитанность, с младых ногтей культивируемая в ней, очевидно, мамашей, которая, скорее всего, была библиотекарем или учителем младших классов. Я театрально уронила лицо в подставленные ковшиком ладони, но расплакалась уже совершенно натуральным образом. Я действительно сходила с ума от того, что Ленечка опять навострил лыжи в сторону от меня. По характерному звуку я поняла, что Мышка опять плюхнулась на стул. Еще бы! Мама-библиотекарь наверняка учила ее, что нельзя оставлять людей в беде и со слезами на глазах. Я даже догадывалась, что она мне сейчас скажет, и мои догадки оправдались почти тютелька в тютельку:

– Вы считаете, что я могу вам чем-нибудь помочь?

Я несколько раз шумно шмыгнула носом, вытерла потекшую тушь салфеткой пивбара и прогундосила, опять начав с пресловутого «понимаете»:

– Понимаете, меня практически бросил муж…

Поверх салфетки я видела, как победно дрогнули тоненькие ноздри Серой Мышки. Ей, конечно же, хотелось бы, чтобы все на свете мужья бросили своих жен, и не практически, а разом и навсегда, и выстроились в очередь на библиотечный абонемент, дабы выпросить у ее мамаши прозрачную лапку и мышиное сердце дочери. Не дождешься, милая, пока не снимешь свою плащевку и не отстрижешь тощенький хвостик, кое-как замотанный детской резинкой!

Поскольку бледное существо, сидящее на кончике стула напротив меня, не проронило ни слова, мне пришлось продолжить:

– И бросил ради… ради… Впрочем, я не знаю, ради кого… Знаю только, что эта женщина работает в вашей «Здраве»…

– Но… простите… при чем тут я? – пискнула Мышь.

– Вы?! – Я наконец перевела скорбный взгляд на ее личико. – Именно вы и можете мне помочь!

– Я?! Но как?!!

– Я хочу попросить вас… выяснить… с кем роман у моего… мужа (ей совершенно необязательно знать, что Ленечка мне не муж).

– Я?! Выяснить?! То есть… вы предлагаете мне… шпионить? Да за кого вы меня принимаете?! – Мышка в негодовании опять вскочила со стула.

– Я принимаю вас за очень порядочную девушку… – уверила ее я. – У вас такое лицо… Впрочем, я это уже говорила… Понимаете, я долго выбирала, к кому бы мне обратиться в вашей фирме. Передо мной прошло множество тупых и самодовольных красоток, которые и сами запросто разобьют чужую семью. Разве они пожалеют? Да они еще и подтолкнут к пропасти… Вы же… Я сразу поняла, что вы не такая… И потом… я же не прошу вас вливать в кофе этой особе крысиного яду! Я просто хочу, чтобы вы назвали мне ее имя или хотя бы показали… Что в этом такого уж страшного?

– Но… зачем вам ее имя? Не собираетесь же вы жаловаться руководству фирмы? Уверяю, что это ни к чему хорошему не приведет!

– Я и сама все прекрасно понимаю, Дашенька! Я хочу поговорить с этой женщиной… Сказать, что… – Был смысл опять ввернуть спасительно-трогательное слово-паразит «понимаете», и я ввернула: – Понимаете… я жду ребенка…

Я ребенка ждала пока чисто теоретически и без особой уверенности в результате, но всерьез работала над этой проблемой. Сейчас особенно энергично, поскольку Ленечка ускользал и времени у меня оставалось в обрез. Серая Мышка, очевидно, вспомнила всю неоднократно читанную классику и, разжалобившись, пробормотала:

– Ну… вы не расстраивайтесь так…

– Как же мне не расстраиваться? – проговорила я в стиле героев русских народных сказок, изронив из правого глаза почти хрустально-честную слезу. – Не дает мне вся эта история покоя… что, кстати, может негативно отразиться на ребенке… Вы же понимаете…

Не знаю, что там понимала Мышь, но она явно подобрела ко мне.

– Ну хорошо… Я постараюсь что-нибудь для вас сделать… – сказала она.

Вместо того чтобы радостно выкрикнуть: «Ну наконец-то!», я еле выдавила:

– Спасибо, Дашенька… Я сразу узнала в вас родственную душу…

– И… кто же ваш… муж? – спросила Мышка. – Может быть, я его и не знаю вовсе… У нас много сотрудников… Дела фирмы идут в гору…

– Но ведь вы можете и узнать, если вдруг не знаете, – подсказала ей я.

– Ну… вообще-то, конечно, могу…

Чувствовалось, что Дашенька пожалела, что слишком размякла, но ее мышиный хвостик уже серьезно запутался в моих сетях.

– Мой муж работает в «Здраве» около месяца. Его зовут Леонидом Сергеевичем Зацепиным. Он…

Я хотела назвать Серой Мышке кое-какие Ленечкины приметы на тот случай, если она по какому-то странному стечению обстоятельств до сих пор с ним как следует не познакомилась, хотя работает явно в одном отделе, но она в третий раз вскочила со стула с выпученными глазами. Неужели мамаша-учитель начальных классов не втолковала ей, что неэтично без конца вскакивать во время делового разговора? Серьезный пробел в воспитании!

– Леонид Сергеевич?! Не может быть! – вскричала она, хлопая ненакрашенными ресницами.

– Почему же не может? – вкрадчиво поинтересовалась я.

– Потому что… потому что он говорил, что не женат…

– Вам говорил? – удивилась я.

– Нет… Не мне, конечно… Так, в отделе говорил… между прочим… Женщины спрашивали… шутили, в общем… Он и сказал…

– А вы и поверили?! – трагически проронила я.

– Ну… паспорта у него, конечно, никто не спрашивал…

– Да разве в паспорте дело? – сказала я на тот случай, чтобы у меня было оправдание, если ушлые женщины их отдела как-нибудь уже выяснили, что в Ленечкином новехоньком паспорте действительно нет никаких сомнительных печатей.

– Нет, конечно, – согласилась Серая Мышка и опять уселась на стул.

– Ну так что? – спросила ее я.

– Что? – переспросила она.

– Ну… можете ли вы, Дашенька, предположить, с кем у него мог закрутиться роман в вашем отделе?

– В нашем? – испугалась Мышка. (Видимо, у них в отделе сплошной мышарий, взращенный библиотекарями.) – У нас… ни с кем!!

– Ну а с женщинами из других отделов?