Зал своими криками оглушает, в нас кидают бабки, и я всерьез так задумываюсь…а нихеровенько так заработать можно было бы.

На Мекса уже запрыгнула барышня, но он целомудренно ее прокручивает полукругом на руках и ссаживает с себя, спускаясь в зал.

Моя Вика в восторге, кричит во всю глотку:

—Он тут папочка, да? Девочки? — прыгает, веселится, и кто-то явно сообразительный, наводит прожектор на мою красотку.

Мне приходится срабатывать на опережение, чтобы показать, чей я папочка и кто тут мамочка. Вика, недолго думая, идет ко мне на сцену и соблазнительно прижимается бедрами в пах.

Черт, ребята, а это уже строго 18+!

БОНУС

НЕКОТОРОЕ ВРЕМЯ СПУСТЯ

АРХАНГЕЛЬСКИЙ

Сегодня я впервые встречаюсь с другом, бывшим другом, который наконец-то начал жизнь сначала. Вне органов, но очень близко к нашему роду деятельности. Настолько, что теперь он, вероятно, будет ответственен за тренировку моих парней. По крайней мере, именно это я и хочу ему предложить, чтобы вдохнуть жизнь. Мы с его лечащим общаемся, и он мне намекнул, что именно может помочь в выздоровлении от настолько глубокой депрессии и апатии.

—Ну здравствуй, друг, — произносит Серый, усаживаясь напротив меня за стол кафешки, где раньше мы часто обедали после учебки.

Что ж, он изменился. Слишком сильно, да и возраста прибавил за время «лечения». Благодаря связям, в дурке его не закрыли, а все списали на посттравматический с постоянным наблюдением у психиатра, следом — у психолога. Я приплатил бабла, и он полгода пролежал в реабилитационном санатории для военных после тяжелых ранений.

—Здравствуй, друг.

Это нормально так ухо режет, ведь мы больше не друзья. Не после всего, что было. Разве что знакомые.

Он всматривается в меня серьезно, цепко, сразу же на руку переводит внимание, но нет, я кольцо не ношу, оно у меня вместе с жетоном на цепочке греет душу. А на пальцах я не ношу ничего, чай не пидор. Но регулярно отхватываю за это от Вики, потому что «я как клеймованная овца, а он свободный хуй с горы». Вспоминаю и тут же улыбаюсь. Классно моя жена умеет завернуть слова в обтекаемую форму. Обтекаю только так.

—Не ожидал получить от тебя предложение встретиться, — складывает руки замком перед собой и выдыхает тяжело.

—Почему?

—Серьезно, Архангельский? Ну ты кадр, конечно, — ухмыляется, подзывая официанта. Заказывает черный кофе без сахара, я дублирую.

—Я по рабочим вопросам, Серый. Узнал, что ты открыл охранное агентство, своих парней тренируешь сам. Хочу свою группу к тебе устроить, ты в курсах, как оно должно быть, а мой человек уехал в штаты, остались у разбитого корыта. В государственные идти не хочу, а тюнинговать оболтусов надо. Ну что мне тебе рассказывать…не первый год ведь варишься в этом, так что сам понимаешь.

Серый прищуривается, на меня смотрит не моргая.

—Ты ведь со мной контактировать будешь. Не боишься?

—Чего?

—Ну так я буду ближе к твоей семье, которая пополнилась аж на двоих, с чем тебя и поздравляю, — произносит бесцветным голосом.

В курсе, да. Кто ж не в курсе, что у Архангельского двое пацанов? Все в курсе, это была новость номер один.

—Я ничего не боюсь, Серый, потому что мы все это уже пережили. Что было, то прошло, а моя семья к работе не при чем.

—Вдруг ты загоняешься и ревнуешь. Всяко бывает. В любом случае, я спешу сообщить, что…Вика и правда была моей болезнью и зависимостью, больной и неправильной. Так что, если можно, я бы хотел извиниться перед ней, передай, пожалуйста. И чтобы ты там не думал разного…у меня появилась девушка. Другими словами, ты можешь не переживать ни о чем.

Девушка. Вот оно как…интересное кино. Киваю, ухмыляясь.

—Ты мужик, бля? Лично извинишься. Я не сова Гарри Поттера, чтобы передавать сообщения. Вот приходи со своей девушкой к нам на шашлык, там уже и извинишься. Кто старое помянет, тому и…

Но Серый и тут меня удивляет, припечатывая:

—Я ее еще не завоевал, чтобы по гостям вместе ходить.

У меня загораются красные огоньки в мозгу. Мы не по старой дорожке идем? Опять та, которая отказывает, а он на силу? Гештальт не закрыт, что ли?

—Не думай, что я снова туда же. Там другая история. Разберусь с одним ублюдком, и придем к вам в гости. Как пацанву назвали?

—Как скажешь. Нужна помощь — обращайся, ты знаешь, я без базара помогу, как и вся моя команда. А пацанва у нас: Илья и Олег, но пока они два геморра в моей заднице, ну и Вику доканывают. Сам в увале был месяц, не справлялись с женой, — смеюсь, вспоминая, как моя засыпала во время кормежки двух одновременно.

Благо у нас педиатр от бога, рассказала, как надо кормить двоих и не сойти с ума. Ногами к стене, на подушку и погнали: головки к груди и жрякаем, пацаны, мать не резиновая!

Если вы не знаете, что такое купать двоих детей, которые обосрались в унисон, то мне с вами не о чем говорить. Я вместе с тещей общий язык нашел во время таких купаний.

—Ладно, я думала о тебе хуже, чем ты есть, — процедила она тогда, удерживая Олежку, а я Илюхе попец начищал.

—Я хуже. Но вам меня любить необязательно ведь.

—Ой, не трынди, ребенка вытирай!

Душевная женщина она у меня, но все равно хорошо, что Вика в папку.

—А насчёт команды твоей: давай. Я не против, возьмусь, — возвращает меня из грез Серый, а я ему улыбаюсь и киваю.

На один головняк меньше.

Домой приезжаю пораньше: Вика сегодня без матери и точно зашивается. Хоть парням уже годик шандарахнул, все равно сложно с ними. Сам понимаю, что надо бы нам няню, а то у меня часто командировки, которые отложить я тоже не могу. Но Вика со своим обостренным материнским не дает мне все порешать. Устраивает истерики, что никаких нянь в этом доме не будет.

А кто я такой, чтобы доводить жену до слез?

И вот, стоит зайти, как замечаю свою жену с тюрбаном на голове. Лицо бледное, видно, что опять плакала. Черт. Да ебись оно все конем!

На меня не смотрит, качает люльку для двойняшек. Взгляд отсутствующий.

Первым делом иду мыть руки, потому что отхватить по роже за грязные лапищи не хочется. А секса хочется! Возвращаюсь и целую Архангельскую в оголенное плечико от скатывающегося по бархатной коже халатика.

Наши отношения с рождением детей не изменились, мы все также свихнувшиеся друг на дружке, стали ближе, что ли. Даже гаркаемся в удовольствие, она мне пиздюлей выписывает за дело, а я стараюсь исправиться. В общем, тут я никакой не альфач, правит балом Вика.

—Как моя группа захвата на минималках поживает?

—Хорошо. Спят целый день, может на погоду. Кушают, спят и очень спокойны…— шепчет еле слышно, на мои ласки не реагирует. А я носом зарываюсь в местечко между ушком и шеей, втягивая неповторимый аромат.

—Чем помочь?

—Даже не знаю, Архангельский, чем ты еще мне помочь можешь. Просто начинай молиться, чтобы снова не была двойня, — улыбается нервно, у меня в голове щелкает.

—В смысле? — поворачиваю жену к себе и за подбородок поднимаю заплаканное личико. Она меня почти не смотрит, всхлипывает.

—Хуйня твои презервативы, Архангельский. Я беременна, а я чертовски хреновая мать, и куда мне еще? — губы дрожат, рыдания подступают посильнее.

—Тааак. Стоп!

Подхватываю ее на руки и выношу из детской, к себе прижимаю крепче и целую в шею, улыбаясь как дурак. Беременная, ну надо же. Лыба растягивается на всю рожу, когда падаю на кровать и Вику сверху сажаю. Дыхание сбивается, сердце из груди вылетает.

—Это точно? Моя девочка, ты что не рада? — неприятно саднит в груди, что рад только я, по ходу.

—Рада, но прямо сейчас…Леш. Я с ума сойду. И тут даже мама не поможет. Я не знаю…— слезы градом льются по щекам, и я зацеловываю каждую.

—Тш. Справимся. Ты как себя чувствуешь? — шепчу у губ.

—Тебя хочу адски сильно. Очень. А так нормально, пройдёт все легко, как и первая. Даже если двойня.