—Как ты видишь эту ситуацию?

Решетников машет головой отрицательно, рука все еще дрожит. Фигура подскакивает на месте, он весь вспотел. Взгляд мечется от меня к земле, по кругу. Боится, что сейчас его заломают со спины. Этот вариант был бы неплохим, если бы мы не стояли так близко. Слишком близко для того, чтобы он мог с одного выстрела промахнуться и не вышибать мне мозги.

—Не подходить! Я буду стрелять в него! Буду стрелять!

Вижу, что Арест тоже тут. Взглядом показывает мне их план, но я отмахиваюсь, криво улыбнувшись. План отложим, ребята. Не надо на авось, Решетников выжить должен, хотя наш УК трактует много вариантов, где в этой ситуации никто даже ответственности не понесет.

—Серый, я жду твоих условий.

—Адрес, где она. Точный. Я забираю ее, и ты больше никогда не появляешься на горизонте, — он приближается ко мне, в вытянутой вперед руке по-прежнему пистолет, снятый с предохранителя.

Быть на мушке то еще наслаждение. Меня выкручивает по спирали от желания выбить пистолет с рук, но выжить хочется больше. Риск есть, а я обещал Вике. Это обещание важнее всего сейчас. Медленно скольжу взглядом по бывшему другу, останавливаюсь на лице, без тени каких-либо эмоций отвечаю:

—Переулок Школьный, дом три, квартира сто. Мы только сегодня говорили о том, что она вернется к тебе. Сама просила меня. Так что она ждет тебя.

Вливать в уши сироп человеку во время экстремальных переговоров — не худший вариант. Ты даешь ему то, что он просит, незамедлительно. Серый в лице меняется, зубы сжимает, сдерживая улыбку. Хочет от радости засмеяться, но глушит себя. Судорога по лицу проходится.

—Врешь. Ты врешь мне!

—Серый, я хоть когда-то врал тебе?

Он дрожит, на меня волком смотрит. Я начинаю подозревать, что бывший друг может быть под чем-то. Зрачки почти не реагируют, расширены и это при таком солнце. Что за нахер вообще?

—Со мной поедешь. Спиной повернулся, —приказывает грубо, и я выполняю. В спину ударяется дуло.—Пошел.

Даже в таком состоянии он не дурак, и так просто обмануть себя не даст. Умно, но и я не дурак.

Иду, мы только вдвоём шагаем, остальные расступаются перед нами. Судя по траектории, идем к его машине.

Внезапно я слышу визг шин, а затем душераздирающий крик. Решетников отвлекается, это я спинным мозгом чую. Секунд хватает, чтобы уложить его на землю и выбить локтем оружие. Переломив руки за спину, сажусь на него сверху, когда к нам подбегает толпа.

Он скулит, а я наклоняюсь и вижу отсутствующий взгляд. Сомнений в том, что он что-то принимает, у меня нет.

—Архангельский, молодец, — меня хлопают по плечу, и я встаю с Серого, чувствуя, что все еще на подрыве. Взгляд устремляю в одну сторону, в другую, по кругу всех обвожу и замечаю источник звука.

Мелкий пацан лет четырех сжимает котенка в объятиях, сопли размазывая по лицу. Я продираюсь к нему через толпу и вижу, что мать его успокоить пытается, по голове гладит.

—Все хорошо, Ванечка, видишь, дядя успел затормозить. Все хорошо. Хочешь, заберем его домой?

Крик испуганного ребенка, увидевшего, как машина почти что сбила котенка, только что, возможно, спас мне жизнь.

—Хочу, — скулит пацан, на маму со слезами смотря.

Меня в разные стороны бросает по эмоциям. К нему подойдя, опускаюсь. Что мама, что сын настораживаются. Мелкий так вообще котенка сильнее сжимает, мол, не отдам.

—Привет. Спасибо. Ты спас жизнь, — руку протягиваю ему, а он подозрительно на меня смотрит, недоверчиво даже. Я свою к нему толкаю, улыбаюсь даже, и спустя мгновения он свою влажную ладошку ко мне тянет.

Очередной мой день Рождения.

ГЛАВА 30

ЛЕША

Психолого-психиатрическая показывает однозначный ответ, но вот в крови друга находят самое интересное. Я рассматриваю бумажки сидя в кабинете у Ареста. Тот на меня палит, а я на него.

Голова взрывается от такого количества информации, а еще начинает болеть печень. Я столько не пил очень давно, но с некоторыми людьми приходится выпивать, чтобы узнать истории не для всех.

За эту неделю я присел только дома, вернее, прилег сразу к спящей Вике. Мы буквально видимся пару часов в сутки. Вымотался п*здец, все рою носом землю, не позволяя обмануться в предположениях. У меня одновременно дело брата Вики, сверху Решетников и его выпад на меня, да и бывшие друзья Вострова на подходе. Вместе с врагами, ведь…как говорится, держи друзей близко, а врагов еще ближе.

Не могу понять, почему я так уверен в том, что Игоря подставили. Неужели уверенность Вики половым путем передалась? Ржу от этого, взглядом обводя кипу бумаг, которую я притащил Вересу на проверку. Мозговой штурм с ним срабатывает на ура.

Арест задумчиво потягивает виски. Благо, что рабочий день давно кончился, но он у нас нескончаемый.

—Мне все ясно как божий день, осталось доказать, — придавливаю выводами прокурора, а тот вскидывает вопросительно бровь.

—Ты адвоката сменил мелкому? — спрашивает холодно. В защиту обвиняемого не влезает в силу должности, но меня подталкивает. Чувствует должок за собой.

—Сменил. Вика мне назвала одно имя, пробил. Столичный и модный, ни одного проигрыша. Взялся аж бегом, но там свой интерес, — говорю и мурашки по коже. Свой интерес, бл*ть.

—Pro bono?

Киваю, но однозначный ответ не даю. Даже такому человеку необязательно знать, что это брат девушки обвиняемого. Хоть я был в ахере от происходящего, а еще больше в ахере от подробностей, которые на меня вывалила Вика. Вот почему на встречу со столичным х*ром пришел сам и сразу раскинул по полочкам что к чему и почему.

—А вы пришли показать, что Вика ваша, да? — в конце рабочей беседы он тогда меня снисходительной улыбкой одарил, мол как бы между строк.

—Я пришел сказать, что ты в случае протягивания своих ручонок к моей женщине, забудешь последние пять лет жизни в лучшем случае.

—Разумно. С такой девушкой только так.

—Что ты помнишь о тех событиях?— спрашиваю я Ареста.

—Да что там помнить? Востров был на очередном задании, связанным с наркотиками, брали крупную партию и одновременно с этим главарей «химпрома». Взяли, блестящая операция. Но сам Востров был убит выстрелом в сердце одним из нападавших охранников, броник не спас. Посмертно герой. Командир, который умер при исполнении. Единственный НЕбелый воротничок при подобном звании.

—Что и все, собственно говоря, да?— уточняю у него.

В то время Арест еще не был прокурором, и вообще не могу сказать, что времена были спокойные, с приходом новоиспеченного прокурора жизнь стала налаживаться.

—Да, я тоже так думал, пока не пробил кое-что. Вот, — достаю фото и протягиваю к Вересу. —Прошу любить и жаловать.

Арест меня перебивает:

—Ефимов из отдела по «экономическим преступлениям», да, мерзкий тип, как по мне.

—О да, Леонид Павлович определённо точно такой, но еще…он дружил с Востровым с детства. Дружбу столько лет не могло испортить ничего, кроме…несговорчивости нашего командира. Деньги портят людей и портят отношения.

—Ходят слухи, что он замешан с наркотой. Какая дружба? Я бы давно засадил эту падаль, но у меня нет никаких рычагов давления и нет доказательств. Крыса работает четко, в команде не дураки, оступиться не вышло у них ни разу, но я знаю на сто процентов, что там рука моется только так, — недовольно бурчит Арест.

Не все так просто, ой не все так просто.

—Дружба и была до момента, пока Востров не узнал подробности. Все это на уровне слухов, сам понимаешь, но вот что еще я нашел. За год до смерти Вострова сына Ефимова берут в составе группы людей, которая занималась сбытом в особо крупных по всему СНГ. Свидетели говорят о Ефимове как о «главном». Умный пацан в свои двадцать три смог разветвленную сеть для синтетики провести. У него все замешано на мессенджерах, всюду закладчики, диллеры и так далее. Пацан с жилкой. И весь этот бизнес накрыл Востров. Просто взял и вывернул нафиг отлаженные винтики. Но самое интересное, что тогда дело замять не вышло. Принципы вышли на первый план, и дружба дала трещину. Судачат, некогда лучшие друзья даже не здоровались. Не могу утверждать, что это так. В целом, суд состоялся, пацану дали годков условно, это не устроило нашего принципиального, не устроило и Ефимова, но адвокаты были что надо. И все равно…жизнь сына Ефимова под откос же пойдет теперь, но влияние Вострова было значительным. Ефимова тогда лишили очередного звания, а на службе оставили. Сейчас он на пенсии и в х*й не дует с приятным счетом за спиной. Честно отработанным в свое время.