— Нам нужно передать твои условия. Ты можешь оставить в покое Вольмар и подождать две недели?

— У вас неделя, после этого никаких переговоров и никакой пощады.

Через неделю заявился сам магистр. Что удивительно, без войска. Я даже спросил его, почему?

— Я знаю про монголов не так уж и много, но кое-что мне известно, — ответил тот, — и я слышал про Субэдэя, который считается великим полководцем. А еще шпионы и купцы доносят, что князь Стародубский снял осаду с большого города только своим появлением под его стенами, разгромил множество крупных монгольских отрядов и уничтожил армию Субэдэя, взял его в плен и потом отпустил, проявив великодушие. Не очень то я и верил в эти слухи. Пока ты не вырезал всю армию, посланную под Венден. Не потеряв ни одного человека при этом.

Потери были, на самом деле. Трое убитых и одиннадцать раненых. В основном среди всадников.

— Я озвучил условия. Ты что, приехал торговаться?

— Нет, я приехал, чтобы увести твою армию с наших земель и заключить мир. Поеду с тобой в Новгород, к князю Ярославу.

— А мне это зачем? Если ты не заплатишь мне, я разорю все твои городки и замки, и возьму свое.

— Да нет у нас столько серебра. Но я заплачу, так как знаю, где его взять.

— Вы, немцы, известные мошенники и обманщики. Но так и быть, вступлю в легион тех, кого вы надули, поверю тебе на слово. Поехали в Новгород.

И мы поехали.

Князь Ярослав торговался с немцем две недели. На третью примчался его брат и присоединился. Я попросился домой. Дядя долго стоял перед о мной молча и глубоко задумавшись, потом заявил:

— Я еще не раз пожалею, что отдал тебе Стародубский стол. Уверен в этом. Но пока ты делаешь для нашего рода больше, чем все остальные. Если эти переговоры закончатся так, как я планирую, то… Я даже не знаю, как описать перспективы. Возвращайся к себе. Выкуп, обещанный магистром, заплачу я.

И ушёл. А я отправился домой. К жене.

Через месяц узнал, какой договор заключил магистр с князьями. Орден упразднялся. Все его земли переходили под руку Великого князя Владимирского. Магистр и его рыцари получали солидные земельные наделы в личное владение и приличную сумму серебром, признавая своим сюзереном князя Юрия и его приемников. На территориях бывшего ордена вводился режим религиозной терпимости, католиков обещали не преследовать. На все должности в новых землях князья должны ставить местных аристократов, или своих людей, но по согласованию с бывшими рыцарями ордена. Римского попа магистру разрешили не бесчестить, чтобы не заработать отлучение. А жаль. Так же решили идти на Ригу, так как рижский архиепископ не смириться ни в коем разе. Бывший магистр готов присоединится к походу и с радостью, рижского попа он не любил. Единственное условие, поставленное им — не звать меня. Странно, ведь я такой хороший. Понятно, что совместного с Литвой похода не будет. Из союзников она превратилась в потенциального противника.

Встреча была радостной. Особенно для меня и жены. Я обнял Анну и долго не хотел отпускать.

— Пусти, люди смотрят.

Я оглянулся и увидел лыбящиеся рожи бояр и витязей.

— Пусть смотрят и завидуют.

И начал ее целовать. Жена оттолкнула меня руками и отбежала смеясь.

Отправил войско в лагерь. Помещиков отпустил еще в Стародубе, отдав их долю в добыче и положенные выплаты за поход.

— Прошу в замок. Сегодня будем пировать! — Пригласил ближников и витязей.

— Как ты тут, без меня, — Спросил тихонько жену, пока шли домой, держась за руку.

— Скучала. Очень.

— Я тоже, милая. Пришлось разбить Орден, разграбить их земли и заставить магистра стать вассалом дяди, чтобы побыстрее вернуться к тебе.

— Врунишка, — хихикнула Анна, — по приятно такое слышать.

На пиру, по просьбе собравшихся, вкратце поведал о походе. Дескать стало скучно ждать общего сбора, провел небольшой набег на земли врага, разорил пару городков да разбил отряд орденцев. Магистр устрашился и запросил мира. В общем, заурядный набег, закончившийся благополучно и не без прибытка.

На следующий день награждал свою пехоту. Традиционно выдал их долю в серебре и кольцо с надписью «Кесь». Пришло время окончания срока службы у очередной группы воинов, отслуживших пять лет. Я вызывал их к себе и спрашивал, хотят служить дальше за повышенное жалование или собираются уходить. Из предыдущих ветеранов покинули меня не более десяти человек. Из этой партии остались все. Вручил им, как и тем, кто остался до них, по тонкому золотому кольцу. Типа обручения с армией. Для многих моих вояк сослуживцы стали семьей, а лагерь домом, так что куда им идти? Тем более, что тем, кто тянул лямку дольше положенного, я предоставил ряд привилегий: свободный выход из лагеря, возможность жениться и построить дом, рядом с расположением, долевое участие в моей торговле, на сбереженные средства, освобождение от мелких нарядов и части позорных наказаний, замененных штрафом. А то не дело, если будущий сынишка, увидит в дырку, в заборе, как лупят розгами голую задницу его папаши.

Закончив с лагерем и отдав распоряжения тысяцким, я вернулся в продолжение медового месяца со своей женщиной, постепенно растворяясь в ней.

Через месяц Анна ворвалась вихрем в нашу спальню ни свет, ни заря.

— Я получила письмо от отца! — Заявила она, уперев руки в бока.

— Да? — Равнодушно сказал я, широко зевая. — Как поживает драгоценный тесть?

— Ты врун!

— Да ты что? И когда же я тебе соврал?

— Когда рассказывал на пиру про «небольшой набег».

— Тогда я не врал, а приуменьшал. Но перед этим, если помнишь, я тебе рассказал чистую правду.

Жена задумалась.

— То, что ты говорил тогда, звучало небылицей. В такое не возможно поверить.

— И что поменялось теперь?

— Отец пишет, что ты напал на Орден, разорил их земли, разбил огромную армию и заставил магистра отдать все его владения под руку Великого князя Владимирского.

— Ну вот! Я тебе, при встрече, так и сказал.

— Но это невозможно!

— Как знаешь. — Я опять зевнул и перевернулся на другой бок.

— Не смей спать, когда я так волнуюсь!

— Ну чего ты кричишь? Успокойся. Ну разбил, ну разграбил, ну принудил. Отчего ты волнуешься, моя радость?

Анна легла рядом и обняла меня.

— Отец пишет, что договорился о союзе с орденом, чтобы противостоять литовцам. А теперь бывший магистр прислал ему грамотку с отказом, мотивируя тем, что не имеет права заключать союзы без согласия Юрия Всеволодовича.

— Хочешь, я отправлюсь к твоему отцу и захвачу для него Литву? А лучше всю Польшу.

— Не хочу.

— Почему?

— Тогда ты опять уедешь и мое сердце покроется льдом.

Слышать такое было приятно. Решил поблагодарить любимую самым доступным в тот момент способом.

Слухи расползались невероятные. Где-то даже услышал, что я захватил Рим и заставил Папу Римского отречься от ереси католичества и принять православие. Другие говорили, что откуп, полученный от императора Священной Римской империи, только бы я не вторгся в его владения, составил один леодр гривен. Третьи рассказывали, что король шведский, император греческий и эмир Волжской Булгарии прислали мне в дар всех своих дочерей и просили защитить их от врагов. Последний слух забавлял меня больше всего, а Анна так прелестно сердилась, слушая эту сплетню.

— Почему ты не продашь свою невольницу? — Как-то спросила она.

Доложили, сволочи.

— Во-первых, она больше не невольница, я ее освободил. Во-вторых, это очень милая женщина и не заслуживает твоего гнева. Все что было до тебя — в прошлом, там оно и останется. Я дал ей хорошее приданное и купил дом в Стародубе. Мне сообщили, что она уже замужем и счастлива в браке. Не ревнуй, милая.

— Я всегда буду тебя ревновать. — Решительно заявила она. — Ты — князь! Молодой, красивый, богатый. И великий воин. Какая женщина устоит?

— Ты все преувеличиваешь, Анна. Скажу так. Ты забрала мое сердце и теперь мне никто не нужен.