В лагере объявил общее построение. Под рокот барабанов народ выскакивал из казарм и собирался на плацу. Ишь, наловчились, стукачи! Стоя в линию, сотенные барабанщики самозабвенно молотили палочками по тугой коже. Некоторые, в экстазе, даже глаза закрыли, только улыбались во всю харю. Прошелся с тысяцким вдоль строя. Много незнакомых лиц. Состав интернациональный, большинство русичи, но есть прибалты, мордва и даже кочевники. Одеты все в старую советскую форму. Хотелось, как у ландскнехтов, вычурно и разноцветно, но тогда точно бы разорился. Хотя, если построить мастерскую, посадить туда холопок и поставить им красивые ткани … Хм! Это нужно хорошенько обдумать, вот и нашелся, вроде бы, еще один способ вытрясти серебро из солдатских карманов.

Вызывал тех, кто ходил со мной и вручал долю в добыче и кольца с надписью «Ахтуба». Теперь эти пыжились, как прошлогодние.

— Весной пойдем в поход. Великий князь созывает войско. Возьму с собой тысячу бойцов. Четыреста пикенеров, двести алебардщиков и четыреста арбалетчиков. Предпочтение буду отдавать тем, кто хорошо себя зарекомендует на предстоящих учениях. Остальные останутся в лагере и будут долго и мучительно тренироваться, пока не догонят в умениях более старательных товарищей. Вернусь — проверю. И если не увижу изменений к лучшему, то выгоню из лагеря нерадивых. Мне балласт не нужен, тем более за такие деньги.

Помолчал, давая усвоить полученную информацию.

— В честь вернувшихся из похода парней, я приказал привезти на плац пять бочек вина. Вон они стоят. Сотники, организуйте раздачу. Празднуйте парни, вы заслужили. И поделитесь своей удачей с теми, кто остался тут. На сегодня все тренировки отменяются. Разойдись!

Вместе с Петром пошли по лагерю, который уже напоминал маленький городок. Осудили текущие дела, планы на учения и поход.

— Опять меня не возьмешь, князя? — С затаенной обидой спросил тысяцкий.

— Возьму. Кого предлагаешь оставить вместо себя?

— Федора Горелого. — Радостно ответил тот.

— Пусть так. Завтра пойдем в замок, нужно посмотреть где расставить людей, пора туда назначить постоянные караулы. Кстати, я смотрю народ тянется к прекрасному. Одежду, что я выдаю, украшают по-всякому. Есть у меня одна идея, утром собери-ка сотников «У Дари», покажу кое-что.

Вернувшись в свое время, отправился в Москву. Первым делом посетил Ивана и забрал очередную порцию доспехов, а также богато украшенное оружие, изготовленное им лично. На подарки.

— Федорович, думаю года через четыре выполню весь твой заказ. Заводы работают с опережением плана. Тебя все пока устраивает, что я поставляю? — Поинтересовался он.

— Иван, все отлично. Что тебя беспокоит?

— Беспокоит то, что как изготовлю все, куда девать людей и оборудование? Оно специфическое, перепрофилировать можно, конечно, но большая часть будет пылится. Да и людей столько не нужно будет, нечем их занять.

— А что, прекрасные эльфийки и суровые гномы перевелись на земле русской?

— Тьфу на тебя! Я серьезно. Не планируешь еще какую-нибудь войну развязать в Средневековье? В крестовый поход сходить, или нашествие Батыя на Русь остановить.

Я в этот момент пил чай и чуть не поперхнулся.

— Не планирую, Иван. Но ты, пока, людей не распускай и станки не пропивай. Я еще буду делать заказы, правда не в таких количествах.

— С меньшими объемами и один завод справится. Ладно, буду думать.

Потом посетил своего знакомого реконструктора. Гамбезоны он мне уже все поставил и сейчас занимался свободным творчеством. Я попросил его набросать эскизы одежды, похожей на одеяния ландскнехтов. С учетом достижений современной культуры, русских традиций, климатических различий и имеющихся материалов. Ну и попроще немного. Парень загорелся, впал в задумчивость и попросил зайти через три дня. Пришел, посмотрел, восхитился и раскритиковал. Велел переделать. Когда вернулся еще через пять дней, то обнаружил злого и не выспавшегося мастера с ворохом альбомных листов на столе и горой пустых стаканчиков из-под кофе в углу комнаты.

На этот раз меня все устроило. Главное, что размер был почти универсален за счет шнуровок и пышности, и присутствовало два варианта, летний и осенне-зимний. Причем один легко переделывался в другой. Договорились, что он изготовит несколько образцов, и подготовит шаблоны для деревенских дурочек, ничего не понимающих в современных выкройках. Возможно я у него закажу партию такой одежды, комплектов 1000–1500. На первое время хватит, а потом мои холопки шить станут.

Пока изготавливалась моя провокация в прошлое, занимался подставными фирмочками. Нанятые юристы и финансисты дело свое знали туго и обворовывали меня в меру. Отмыв денег шёл по плану и не привлекал внимания соответствующих органов. Через оговоренное время забрал одежду и шаблоны и вернулся в усадьбу.

— Ну как? — Спросил у тысяцкого и сотников.

Они сидели в трактире и таращились на обряженного в разноцветное великолепие моего холопа. Мне особенно нравился брутальный бархатный берет с пером.

— Ах! — Одновременно восхитились собравшиеся.

— Это для пикинеров. Теперь для алебардщиков.

— Ах! — Повторили зрители.

Потом был показ для арбалетчиков, для десятников, сотников и тысяцких. С каждым показом экстаз нарастал. Я боялся, что мои вояки не поймут всю прелесть этого веселого абсурда и откажутся. Вдруг так скоморохи наряжаются? Я их еще не видал. Но, видимо, те одевались попроще.

Когда закончили, повернулся к зрителям и увидел у них в глазах только одно слово: «Дай!».

Все же мои бойцы не выходцы из высших кругов. Для них любая яркая тряпка — верх изящества и символ богатства. Впрочем, и аристократы от них не далеко ушли. Придется возвращаться в Москву и заказывать на первое время партию таких карнавальных одежд.

— Говорю сразу, стоит это не мало. Вот расценки, — положил листок на стол, — а это Неждана, — кивнул на стоящую в уголочке холопку, — все у нее. И готовое платье, и материал для новой.

Эпидемия на смену одежды вспыхнула в первый же выход счастливых обладателей новинки на плац. На них смотрели с недоумением, которое быстро сменилось на заинтересованность, еще быстрее на восхищение и зависть. Серебро сначала тонким ручейком, а потом и бурным потоком потекло в мою калиту.

Кстати, через какое-то время я заметил, что жители слободы стали перенимать моду. Но отсутствие материала и кустарность в изготовлении дали неоднозначный результат. Пожалуй, если скоморохи все же заявятся к нам, то будут поражены количеству конкурентов. Только трактирщик, имевший связи и возможности, щеголял не в контрафакте, а в одеянии десятника арбалетчиков. Мои витязи, поначалу, хихикали над разноцветными попугаями из лагеря, но спустя какое-то время начали перенимать некоторые элементы из их одежды.

Съездил в Стародуб с Федором и Ильей. Принял крестное целование от новых помещиков и отпустил их принимать владения, велев явиться 31 января к моему замку. Со слугами и припасами, которых приказал заготовить на месяц учений, переход до Москвы и на весеннюю, военную компанию. Выходило много и думаю у них они закончатся раньше, чем поход. Что ж, буду кормить за свой счет, не разорюсь. Все же мне очень нужна кавалерия. С таким же повелением отправил городских гонцов к помещикам, принятым ранее.

Порешали вопросы с Ингварем, тиуном и городской верхушкой, накопившиеся за мое отсутствие. В том числе и с деревенькой рыбаков. Провел пять судилищ, входивших исключительно в компетенцию князя. Пригласил в княжеский терем на пир всех значимых людей княжества, случившихся в Стародубе, многих одарил, некоторых поднял по служебной лестнице. Затем ходил на ответные пирушки, показывая своим присутствием на них, благоволение к хозяевам. В общем, провел время с пользой. Вернулся на Белую гору перед Рождеством.

Новый год справляли по уже сложившейся традиции. Илья приехал с супругой и сыном. Тот уже мог стоять, уцепившись за палец матери. Щенок все время был рядом и рычал на всех, подходящих к ребенку, кроме родителей. Меня уже забыл и за своего не принимал. Раздал подарки и опять оставшись ни с чем (вот же сволочи!), предложил гостям предаться пьянству и чревоугодию, а следом всяким забавам в разукрашенном тереме и на улице. Разъехались только 2 января.