— Держите его. — Велел кметям и взяв скальпель склонился к раненому.

Попытался развести края раны пальцами. Не идет. Илья замычал и выгнулся дугой. Подождал и когда он осел на столешницу, чиркнул скальпелем. Странно, витязь вроде даже и не почувствовал. Зато из разреза хлынула кровь, вперемешку с гноем. Дал стечь, промакивая тряпкой. Потыкал пальцами вокруг раны. Снова поток гноя и крови. Ппц! Ладно, делать нечего, режем дальше. Вздохнул и сделал еще разрез.

Сколько я возился, не знаю. Показалось — вечность. В конце концов, удалось извлечь, под рык оперируемого, больше похожий на звериный, малюсенький кусочек ткани. Болт пробил латное полотно, поддоспешник и оторвав его от льняной рубахи и затащил глубоко в рану.

— Вот что могло его убить, а не железо. — Продемонстрировал находку ученикам, после того как почистил рану, зашил края и установил дренаж.

Илья уже успокоился и смотрел осознано.

— А он поправится? — Робко спросила одна девчушка.

— Должен поправится. Мы же так старались. А если вздумает умереть, пусть сразу скажет, я сам его придушу.

— Пить будешь? — Поинтересовался у пациента.

Тот кивнул. Взяв котелок с приготовленным и уже остывшим отваром, перелил его в ковшик и вынув из-за рта изгрызенную палку, стал осторожно поить страдальца. Потрогал лоб. Горячий, зараза.

— Несите его в гридню, только осторожно. Не растрясите. — Повелел я кметям. — Вы дежурите у его постели круглосуточно, по очереди. Сами разберетесь кто и когда, — это ученикам, — поите его постоянно и обильно, вставать не давайте. По нужде пусть под себя ходит, потом отмоете. Рану каждую смену осматривайте, поправляйте повязку. Смотрите, не развалите дренаж.

Потом повернулся к зрителям:

— Я — спать. Все свободны, всем спасибо.

У самой двери меня придержал за рукав Дружина:

— Удивил, князь. Приходилось уже?

— В первый раз.

— Как думаешь, выживет?

Я пожал плечами.

— Не знаю. Он молодой, сильный. Гадость, что его убивала, я достал. Но …

— Понимаю.

— Все, старик, еле на ногах стою. До завтра.

Глава 6. Наши силы растут

Пытали беглеца не долго, раскололся, как гнилой орех. Велели ему наняться ко мне, посмотреть, что и как, по возможности прихватить доспехи, слухи про которые стали расползаться, и привезти боярину Постнику.

Собрал свое воинство и объяснил, что нужен нам палач и двое ему помощников, чтобы было кому исполнять приговоры провинившимся. Кого сечь, а кого и вешать. Работа в нагрузку к основным обязанностям и не самая почетная, зато у палача зарплата будет как у сотника, а у его помощников, как у пятидесятников. Есть желающие? Задумались. Вперед вышли семь человек. Я посмотрел на них внимательно, подумал и выбрал одного, в глазах у которого не заметил жадного блеска, а только равнодушие.

— Сам себе подбери двоих подручных, из этих. — Кивнул на вызвавшихся.

— Хорошо.

— Готовьтесь. Завтра дезертира вешать будем. Постройте виселицу в дальнем углу, у выгребных ям.

— Сделаем.

На следующий день построил всех снова. Притащили упирающегося беглеца. Объявил приговор и махнул палачу. Велел повесить осторожно, чтобы шею не сломал, а поплясал, сука, в петле. Умирал гадёныш долго. Но моих пехотинцев это нисколько не огорчило, а только забавляло. Времена такие. Особенно веселился десяток, из которого был повешенный. Им все время поисков и погони, доставались самые грязные и тяжелые работы по лагерю и большинство караулов. При этом от тренировок их никто не освобождал. Тело распорядился не снимать, даже если смердеть будет. Пусть весит, пока само не упадет, а потом останки упокоятся в выгребной яме. Батюшка, опять наведавшийся в усадьбу, посмотрел осуждающе, но промолчал.

Илью осматривал постоянно. Лучше не становилось. Видимо, нагноение сделало свое дело, и зараза пошла вовнутрь. Организм, даже такой могучий, не справлялся. Пришлось перейти на другую сторону и поискать в сети, какой антибиотик может помочь. Очень уж не хотелось терять богатыря.

Заодно посмотрел, все ли правильно я делал при операции. Ага, как же! Ошибся везде, где только возможно. На мое и пациента счастье не задел ни одной артерии, крупной вены или жизненно важного органа. Съездил в Южу, в аптеке пообщался с провизором, потом поймал врача в больнице и приобрёл у него рецепт.

Между тем в усадьбу началось паломничество смердов. Небывалый урожай этого года на моих полях и огородах вызвал в кругах земледельцев ажиотаж. Разузнали у моих холопов отчего так получилось и потянулась цепочка просителей, оправдывая наши расчёты. Никому не отказывал, но бесплатно не отдавал, менял на зерно и овощи нового урожая, с выгодой для себя. Семян было припасено достаточно, на всю округу хватит. Заодно порекомендовал свои озимые. Пусть богатеют, а с ними и я.

В деревнях появилось много скота, еще в начале лета я закупил изрядно коров, бычков и овец для кормежки строителей, часть роздал смердам под символический процент, но с одним условием — переходить на трехполье. Те чесали в затылках, сомневаясь, но соглашались.

Строительная артель поставила для себя, по приезду, небольшую кузню, чтобы изготавливать и ремонтировать инструмент. Дружина Кнутовичь мне всю плешь с этой кузней проел. Съездил, посмотрел. И договорился с артельным кузнецом, что я направлю к нем ученика, уже имевшего опыт работы с железом, а он, за время, пока идет стройка замка, подтянет его в своем ремесле за малую толику серебра от меня.

В самом конце сентября, почти разом, объявились Аарво, Кайт и Андрей с пополнением. Привезли с собой 167 новобранцев. Особенно отличился Кайт, навербовав почти две трети от общего числа. Земли, где он искал будущих воинов, пострадали от постоянной войны с Орденом меченосцев, появилось много сирот. Так что в наших рядах образовалась весомая часть, состоявшая из прибалтов, эстов и ливов, которые, впрочем, хорошо говорили по-русски.

Сразу же вслед за витязями приплыл Третьяк Малыгин, с новгородскими и псковскими юношами, пожелавшими мне послужить. Расплатился с купцом, как и обещал, вызвав у того явное облегчение. Видимо, боялся, что не смогу найти столько серебра. Все же не удельный князь.

Узнав о большом урожае, новгородец обрадовался и сразу же завел разговор о скупке. Проблема с зерном — вечная боль его земли. Пришлось обломить, самому нужно. На корм строителям, челяди и войска, запасы продовольствия улетали со свистом. Придется, скорее всего, самому закупаться по окрестным княжествам.

Чтобы приободрить приунывшего Третьяка предложил ему стеклянную посуду, большей частью хрустальную, две сотни ручных зеркал, мешочки со специями, популярными сейчас на Руси: чёрный перец, гвоздика, анис, кардамон, корица, имбирь и кориандр. Рассмотрев предложенный товар, Малыгин повеселел и приступил к торгу. Все еще принимая меня за пацана, хотел забрать все по дешёвке. Не на того напал. Я вытряс из него не только все серебро, что уплатил уже ему, но и почти весь его личный запас. Все же продешевил, новгородец уплыл довольный, как обожравшийся сметаной кот.

Мое войско достигло запланированной, на первом этапе, отметки и состояло из 307 человек. Опять перетасовал десятки и стал думать. Пора назначать сотников, самому со всей этой толпой не управится. Изначально, планировались на эту должность мои витязи или кмети, но посидели с Дружиной и Федором, посовещались и пришли к выводу, что не стоит отвлекать отлично подготовленных всадников на дела пехоты. У меня и так кавалерии с гулькин нос. Придется ставить на сотни из среды первого набора. Собирались расходится, но тут я вспомнил о кое-чем важном.

— Федор Жданович, а к тебе дело есть.

— Слушаю, князь.

— Пора нам заводить свою контрразведку. Думаю, тебя поставить во главе

— А что это такое?

Я объяснил, а потом выложил на стол тетрадку. Это была методичка, составленная мной специально для такого случая. Федор полистал, подумал и ответил: